Сара Дессен - Вся правда о слове Навсегда Страница 9

можно каждый раз укладывать волосы точно так же, как и за день до этого?

- Здравствуй, Мейси, - прохладно поприветствовала меня она, садясь на

красный стул. У нее была идеальная осанка – плечи расправлены,

подбородок поднят. Может быть, коса помогает, подумала я. – Я и забыла,

что ты сегодня начинаешь.

- Хм, ага, - неуверенно ответила я, и они обе воззарились на меня,

словно я вдруг заговорила на неведомом языке. Я прокашлялась и сказала

почетче, - Да.

Я не нравилась этим девушкам. Не знаю, в чем была причина, но так

уж вышло. Бетани, рыжеволосая отличница, сидела рядом со мной на

английском и морщила усыпанный веснушками нос всякий раз, когда

бросала взгляд на мои записи. Ее собственный почерк напоминал почерк

Джейсона – каждая буква видна ясно и отчетливо, будто напечатана. Бетани

всегда была тихой, словно застывшей, а вот Аманда была более

общительной. У последней был легкий французский акцент - ее семья жила в

Париже, потому что ее отец, профессор, преподавал в Сорбонне. Но во

многом Аманда с Бетани были похожи – к примеру, я никогда не видела ни

пятна на их блузках, ни зацепки на колготках. Они никогда не использовали

сленг – исключительно классическую речь. Женские вариации Джейсона, в

общем.

- Ну что же, - начала Аманда, убирая за ухо якобы выбившуюся прядь

волос (хотя никакие пряди никогда не выбивались их ее идеальной косы), -

летом здесь, действительно, достаточно спокойно, - она расправила юбку на

коленях. Ее ноги были длинными и совершенно незагорелыми. – Надеюсь,

ты не заскучаешь.

Я не знала, что на это ответить, поэтому просто послала ей легкую

улыбку и отвернулась. Аманда и Бетани начали разговаривать между собой,

понизив голоса. Обсуждали какую-то художественную выставку. Я

посмотрела на часы. 9:05, осталось пять часов пятьдесят пять минут.

Через пару часов я ответила лишь на один вопрос – указала пожилой

леди, где находится дамская комната. Недалеко же я ушла в своей карьере от

собственной роли на маминых вечеринках! Можно подумать, я выгляжу, как

человек, который не может не знать, где находится туалет. Очень приятно.

Потом дело пошло веселее – у кого-то перестал работать ксерокс, еще один

читатель не мог найти в каталоге какую-то информацию. Но стоило этим

людям подойти к стойке и начать озвучивать вопрос, как Бетани или Аманда

немедленно отрывались от того, чем были заняты, и бежали на помощь, не

давая мне и слова вставить. Или же просто говорили: «Я подойду к вам через

секунду», да еще и таким голосом, что всем присутствующим становилось

ясно – я ничем не могу помочь и обращение ко мне будет пустой тратой

времени.

Когда это произошло раз, другой и третий, я подумала, что они, может

быть, просто дают мне время осмотреться. Но потом я все поняла – их

неприязнь ко мне и низкое мнение о моих способностях стали очевидны. По

их мнению, я не подходила этому месту.

В полдень Аманда поставила на стойку таблику: «Обеденный перерыв

с 12:00 до 13:00», и они с Бетани поднялись со своих стульев.

- Мы пригласили бы тебя присоединиться, - сказала Аманда, - но мы

собираемся уделить время подготовке к экзаменам, так что просто вернемся

через час, хорошо?

- Я могла бы остаться здесь, - пожала плечами я. – На обед уйду в час,

чтобы здесь всегда кто-то был.

Обе девушки уставились на меня так, словно я только что предложила

объяснить им квантовую физику, попутно жонглируя книгами.

- Нет, - Аманда отвернулась, и они направились к выходу. – Обеденный

перерыв – в двенадцать. Это правило.

Они скрылись в служебном помещении, а я просто взяла свою сумку и

вышла на улицу. Сев на скамейку рядом с фонтанчиком, я вынула контейнер

с бутербродами с арахисовым маслом и джемом, которые принесла с собой,

положила его себе на колени и глубоко вздохнула. Почему-то мне хотелось

расплакаться.

На скамейке я сидела весь отведенный мне час. Затем, выбросив

нетронутые бутерброды, направилась обратно. На часах было 12:55, однако

Бетани и Аманда уже сидели за стойкой, и казалось, что это я опоздала, а не

они заявились раньше. Проходя к своему стулу, я буквально кожей ощущала

на себе их взгляды.

День продолжался. Библиотека по большей части была пустой, и мне

начало казаться, что я слышу все: от тихого гудения флуоресцентной лампы

и скрипа стула Бетани, когда она меняла положение, до щелчка, с которым

копировальный аппарат закрывал крышку. Я привыкла к тишине, но

конкретно эта, библиотечная, была какой-то стерильной, одинокой. Сейчас я

могла бы работать с мамиными документами или вообще перекладывать

крабовые пироги с противня на тарелки, но вместо этого я застряла здесь.

Теперь я начинала думать, что сделала неверный выбор, но, раз уж слово

было дано, нужно его сдержать. В три часа я отодвинула свой стул и встала, а

затем открыла рот, чтобы заговорить - впервые за последние два часа.

- Ну, девчонки, думаю, увидимся завтра?

Аманда повернула голову, коса соскользнула с ее плеча. Она читала

какую-то толстую книгу об истории Италии, облизывая палец всякий раз,

когда нужно было перелистнуть страницу. Я знала об этом, потому что

слышала, как она это делает.

- Да, конечно, - отозвалась она, а Бетани выдавила натянутую улыбку. –

Увидимся завтра.

И снова я чувствовала их взгляды на себе, пересекая читальный зал и

направляясь к дверям. А потом, стоило мне выйти на улицу, меня окружил

буквально океан шума – чей-то смех в парке неподалеку, шум автомобилей и

даже гул самолета где-то вдалеке. Минус один день, подумала я. И всего

лишь целое лето впереди.

- Как бы то ни было, - мама протянула мне салатницу, - если бы мы

всегда любили то, чем занимаемся, это не называлось бы работой,

правильно?

- Наверное.

- Все наладится, - пообещала она с уверенностью человека, который и

понятия не имел, о чем говорил. – И это замечательный опыт, между прочим.

А это важно.

К моменту этого разговора я уже отработала в библиотеке три дня, но

пока что дела явно не собирались «налаживаться». Я понимала, что делаю

это лишь ради Джейсона, но Бетани с Амандой, казалось, задались целью

демонстрировать низость моего IQ по сравнению с их всякий раз, как только

представится возможность. Я пыталась сделать все, чтобы в сообщениях

Джейсону между строк не читалось, насколько я расстроена, но после

второго дня я не могла удержаться и не написать о том, как эти две девицы

обращаются со мной. И нужно же было Бетани прицепиться к тому, как я

произношу имя Альбера Камю (*французский писатель и философ),

отыскивая какую-то книгу на студента, приехавшего по обмену из Франции.

- Камю-ю, - протянула она, вытягивая губы в трубочку.

- Камю, - повторила я, зная, что сказала правильно, и не понимая,

почему позволяю ей выставлять меня дурочкой.

- Нет-нет, - она вскинула подбородок и указала пальцем на свои губы. –

Вот так. Камю-ю.

Молча глядя на нее, я подумала, что сколько бы раз я это не повторила,

все равно будет неправильно и она найдет, к чему придраться.

- Спасибо, - зачем-то поблагодарила я, и Бетани обернулась к Аманде,

которая с улыбкой покачала головой.

- Без проблем, - откликнулась она.

Что уж удивительного в том, что в тот день я пришла домой

совершенно разбитая, мечтая о том, чтобы Джейсон написал в ответ, что ему

известно, насколько несносны эти девчонки и что он меня понимает. Всего

лишь немного поддержки – вот и все, что мне было нужно. Увидев письмо от

Джейсона, я с радостью открыла его двойным щелчком. В этом маленьком

синем конвертике на экране именно то, в чем я так нуждаюсь. Однако,

стоило мне пробежать взглядом первые две строчки, как все надежды на

понимание со стороны моего парня испарились.

«Когда я прочитал твой последний e-mail» - писал он, - «мне

показалось, что ты уделяешь работе недостаточно внимания. Ты написала

целых два абзаца о библиотеке и ничего о том, о чем я спрашивал тебя.

Пришли ли новости из Научного кружка и что там со списками из клуба? Ты

точно не забыла пароль, который я тебе дал?». А затем, после нескольких

предложений с напоминаниями о том, что эти новости для него ну очень

важны, следующее: «Если у тебя возникают какие-то проблемы в общении с

Бетани и Амандой, вам стоит разрешить их всем вместе. На работе не должно

быть места недопониманию и трудностям во взаимодействии».