Белль Аврора - Неукротимый Страница 9

Он просто не позволит.

И вот теперь конфетки нет. Как раз в то самое время, когда у меня появилась повышенная потребность в сладком. Как обычно.

Со вздохом откинувшись на спинку моего офисного кресла, я надеюсь, что время смилуется надо мной и у меня это быстро пройдет.

В противном случае, я, возможно, просто сойду с ума.

Почувствовав покалывание в затылке, я просыпаюсь.

Подняв голову с подушки, сажусь и смотрю на удаляющуюся от меня огромную тень.

Мое сердце сжимается.

— Твитч?

Остановившись на половине пути, он поворачивается и медленно идет обратно к двери моей спальни. Мои глаза свыклись с темнотой, и я наблюдаю, как он смотрит на меня.

— Ты не приходил, — шепчу я.

Полностью проснувшись, осознаю, как жалко, должно быть, я звучу: почти умоляю моего сталкера-защитника, чтобы он до конца своей жизни со мной спал.

Он пристально всматривается в моё лицо в тусклом свете.

— Тебе нужна моя помощь, чтобы уснуть? — неожиданно спрашивает он.

Чёрт.

То, как он это произносит, говорит о том, что если я скажу «да», то спать мы точно не будем.

— Да, — мой голос звучит натянуто.

Мои соски напрягаются под его зорким взглядом, и он почти решается сделать шаг вперед, но в последний момент удерживает себя на месте. Порывшись в кармане, он достает конфетки и забрасывает их в рот. Посасывая их, он мягко, но в то же время, решительно говорит:

— Я трахаюсь только одним способом.

Его слова настолько неожиданны, что мои губы приоткрываются и я начинаю тяжело дышать.

Он делает шаг вперёд, его глаза неотрывно смотрят в мои.

— Грязно, — наблюдая за моей реакцией, он добавляет: — И этот вид грязного секса...— он глубоко вздыхает и на выдохе продолжает: — ...который не смывается.

Пожелай ему доброй ночи и забудь, что это вообще когда-то происходило.

— По-покажи м-мне, — заикаясь, лепечу я.

Ты потеряла свой чёртов рассудок.

Его карие глаза щурятся, а брови сходятся на переносице. Он явно не ожидал такого ответа.

— Я не совсем уверен, что ты понимаешь, о чем говоришь.

Я с трудом сглатываю, а он опирается бедром на мой туалетный столик и принимается объяснять:

— Ты решишься на это, а потом изменишь свое решение, но я не остановлюсь. Я останавливаюсь, когда трахаюсь, только в самый ответственный момент. Последнее, чего я хочу — это женщина, кричащая, что ее насилуют.

Закрыв глаза, я надеюсь, что моя дрожь не заметна. Через силу открыв их снова, я тихо произношу:

— Я хочу этого.

Выпрямившись, он принимает равнодушное выражение лица:

— Умоляй.

О, Господи, что? Серьёзно? Попроси его уйти!

— Пожалуйста, — говорю я так тихо, что ветер снаружи слышно больше, чем мой голос.

Мне так стыдно перед самой собой за свое желание. Та разновидность секса, что он предпочитает, помечена этикеткой с предупреждением. Это должно бы заставить меня бежать в противоположном направлении.

Он медленно засовывает руки в карманы, качая головой.

— Нет, Алекса. Этого недостаточно.

Затем он поворачивается и выходит из моей комнаты.

Сидя на кровати, моё лицо заливается ярчайшей розовой краской.

Меня что, серьезно только что отшил мой сталкер? Что за хрень?

Мое тело, отказывающееся принять «нет» за ответ, соскакивает с кровати и бежит по коридору, настигая Твитча у двери. В тот момент, как он открывает дверь, я захлопываю ее.

Я, должно быть, выгляжу решительно, потому что его брови ползут вверх. Как только он перестает пялиться на выражение моего лица, я выплевываю:

— Ты не можешь так поступить, Твитч. Так себя ведут только мудаки! Ты даже не дал мне шанса...

— Я дал тебе шанс, — перебивает он меня. — Когда сказал «умоляй».

— Это что, проверка такая? — у меня отвисает челюсть.

Взгляд его глаз немного смягчается:

— Нет. Не проверка. Просто это то, что мне нравится. И если тебе это не по вкусу, то значит, тебе это не нравится. Если ты не отдашь всю себя в полное мое распоряжение, тогда...— он пожимает плечами, — ничего не выйдет.

Я не уверена, как быть дальше. Рискую ли я потерять себя? Всего на одну ночь?

Он опять поворачивает дверную ручку, но я бедром снова закрываю дверь.

— Я согласна на все, что ты хочешь. Я согласна.

— Покажи мне, как сильно ты этого хочешь.

Мои щёки запылали.

Облизав губы, я наклоняюсь и подаюсь вперед, но он хватает меня рукой за подбородок, надежно удерживая на месте. Его брови нахмурены, но мягкий тембр голоса внушает спокойствие вместо тревоги:

— Ты не поцелуешь меня, пока я тебе не разрешу.

Мои брови хмурятся так же, как и его.

Тогда как я могу показать ему, что я хо...

Мои глаза широко раскрываются, и я с трудом сглатываю. Он это замечает, когда до меня доходит весь смысл, и его губы кривятся в усмешке.

Закрыв глаза, я держусь за дверь и медленно опускаюсь на колени. Оказавшись перед ним на коленях, я поднимаю руки и кладу свои дрожащие пальцы на пряжку его ремня. Я не знаю, почему это делаю, но зачем-то поднимаю на него взгляд, безмолвно спрашивая разрешения. Его глаза смягчаются, и он кладет руку мне на голову, нежно поглаживая мои волосы.

Одобрение.

Чувствуя себя немного смелее, я удерживаю свой взгляд на нём, пока вожусь с его ремнём, и, когда с ним, наконец, покончено, я расстегиваю пуговицу и опускаю молнию на его джинсах. Приоткрыв джинсы, я какое-то время глажу его через ткань боксёров. Он порывисто вздыхает. Это придает мне еще больше уверенности.

Я залезаю рукой в его боксеры и освобождаю его. У меня вырывается вздох удивления.

Пресвятая Матерь Божья!

Округлившимися глазами я смотрю на Твитча. Его глаза впиваются в мои:

— Заставь меня захотеть этого.

Держа его полустоячий член своей слегка дрожащей рукой, я не знаю, что с ним делать. Я никогда раньше не была с мужчиной, у которого был пирсинг на члене.

Вертикальный стержень, с одним серебряным шариком, расположенным на чувствительной нижней стороне, а другой, как раз там, где начинается головка, на самой вершине его ствола.

Он толстый. Он длинный. Он гладкий. Он впечатляющий.

Я видела достаточно пенисов, чтобы знать, что этот намного больше, чем среднестатистический. Я считаю, что у большого парня должен быть большой член... так ведь?

Усилив хватку, я поднимаю другую руку, чтобы она присоединилась к первой и принимаюсь гладить его. Он встает почти полностью. Я не отвожу своего взгляда от его глаз, когда наклоняюсь вперед, приоткрываю губы и нежно целую кончик его члена. Он дергается в моих руках. Закрыв глаза, я медленно, но уверенно поглаживаю его вверх-вниз, осыпая его головку поцелуями.

Пришло время заканчивать игры.

Открыв рот шире, я вытягиваю язык и облизываю его от основания до головки, упиваясь его гладкостью и теплом. У него приятный вкус. Чистый и слегка мускусный, такой и должен быть мужчина. Достигнув головки, я обхватываю ее ртом и сосу. Глаза все еще закрыты, я скольжу своим ртом по его стволу. Шарики его пирсинга дарят странные и незнакомые ощущения, но в то же время, они мне кажутся идеальными.

Гладкая твердость его члена и тепло его пирсинга на моем языке заставляют меня потерять голову.

Больше не думая о том, что делаю, я тихо вздыхаю и начинаю ритмично двигать головой вверх-вниз. Он ставит ноги шире. Убирая одну мою руку со своего члена, он берет ее, засовывает в боксеры и кладет мою ладонь на свою мошонку, заставляя сжать ее.

Мне требуется всего секунда, чтобы понять, чего он от меня хочет.

Сжав его яички в своей ладони, я осторожно массирую их, в то время, как медленно сосу и глажу его член другой рукой.

Я не припомню такого момента за всю свою жизнь, когда мне было бы более комфортно делать минет.  Что-то во мне отчаянно жаждет одобрения Твитча.

Когда его рука в очередной раз гладит меня по волосам, я расслабляюсь еще больше, заглотив его так глубоко, как только было возможно без риска поперхнуться. Рука на моей голове запутывается в моих волосах и тянет. Мои глаза закрываются от боли, и я резко вздыхаю, когда он отрывает меня от своего члена. Морщась от боли, я смотрю вверх на него. Его глаза прикрыты.

— Достаточно, — говорит он приглушенным голосом.

Его хватка в моих волосах ослабевает. Хватая меня за руку, он поднимает меня на ноги и мягко приказывает:

— Раздевайся.

Без лишних слов и не раздумывая, я хватаюсь за край моего топа и снимаю его через голову. Моя грудь свободна и прохладный воздух заставляет кожу покрыться мурашками. Мои соски напряжены. Твитч это замечает. Его ноздри раздуваются, а глаза вспыхивают, перед тем, как он протягивает руку и начинает крутить мой сосок между своим большим и указательным пальцами. Мой рот открывается в беззвучном стоне, и я подаюсь к нему всем телом. Он сжимает мой сосок слишком сильно. Мое дыхание напоминает хрип.