Admin - <4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> Страница 9

- В случае же вашего отказа, развод будет оформлен автоматически, после вашего

помещения в тюрьму, ибо у русской Великой Княгини не может быть мужа сидящего в

тюрьме. Это невозможно с той самой "династической" точки зрения, знаете ли. Застрелиться у

вас все равно духу не хватит… Кстати о тюрьме… Вы в курсе, ЧТО там иногда происходит,

при нехватке женской ласки? Впрочем, возможно как раз это то вас и не пугает...

- Довольно! Что вы себе позволяете!? – сорвался на крик генерал свиты его величества,

которому в первый раз за всю его сознательную жизнь намекал о его ориентации кто-то, не

принадлежащий к "его кругу".

- Все, что мне заблагорассудится, - поднявшись с кресла взял соперника за воротник и

притянул к себе поближе на порядок более мускулистый и на десяток лет более молодой

Банщиков, - третьим, и кстати, наиболее устраивающим МЕНЯ вариантом, является дуэль.

После чего Ольга станет вдовой, избавленной от необходимости терпеть ваше существование

на этом свете. Выбор за вами, но только из вышеперечисленных вариантов. Через неделю я

подаю на вас в долговой суд, как на просрочившего второй платеж. Это я называю - "сделать

предложение, от которого вы НЕ МОЖЕТЕ отказаться". Честь имею.

С этими словами Вадик слегка оттолкнул обалдевшего от столь бесцеремонного

обращения князя, отчего тот с плюхом приземлился в кожаное кресло. Бросив на стол

отдельного кабинета ресторана "Максим" пятирублевую купюру, Банщиков направился к

ожидающему его извозчику…

***

Жизнь продолжала радовать молодого доктора, вернее недоучившегося студента, волею

судеб ставшего завсегдатаем столичных великосветских салонов, постоянным собеседником и

доверенным советником Императора Всероссийского.

Вопрос с разводом Ольги можно было считать решенным. Но она и в нашей истории

разошлась с мужем в 1916-ом году ради любимого человека, так что он просто немного

ускорил события. Там Николай настоял на семилетней отсрочке. Сейчас и здесь, узнав, что

эти потерянные годы ни к чему кроме нервного срыва у Ольги не привели, он дал добро на

немедленный развод. Конечно, важным моментом в решении царя стало и то, что он к

моменту принятия решения уже испытывал к Банщикову искренние дружеские чувства, и тем

более не желал расстраивать личного счастья сестры.

Жизнь радовала доктора и еще пару часов после объяснения с Ольденбургским, пока он

не приехал в свою импровизированную лабораторию, под которую переоборудовали один из

покоев Елагина дворца. Хотя эксперименты по переливаниям и отделению плазмы под

руководством Ивана Петровича Павлова шли успешно, (того самого Павлова, временно

оставившего собачек без присмотра, и переведенного в Институт крови из Института

экспериментальной медицины, о чем Вадик ездил лично договариваться к основавшему его

Александру Петровичу Ольденбургскому, которому в итоге при содействии Банщикова была

обещена Императором поддержка в развитии саноторно-курортного проекта на Кавказе),

проблем на медфронте оставалось еще выше крыши. С порога его огорошили новостью -

мышки, на которых велись эксперименты по отработка антибиотика на базе анилиновых

красителей, в очередной раз отбросили копыта. Вернее - заменяющие их когтистые лапки.

Это была уже пятая партия, и пока единственным прогрессом было то, что они издохли

не мгновенно, а спустя двое суток. Но - дохли стабильно все, без исключений. Громко

выматерившись, доктор Вадик снова засел за перепроверку технологических процедур,

пытаясь понять, где именно он делает ошибку. Ему все сильнее казалось, что проблема лежит

в недостаточной чистоте исходного продукта, но как именно отсепарировать все примеси из

исходного красителя, основываясь на технологиях начала прошлого века? А ведь стрептоцид,

обещавший быть золотым дном, нужен был уже вчера. Его массовые клинические испытания

проще всего было бы устроить до конца Русско-Японской войны.

Засидевшись за экспериментами (вроде медленная дистилляция раствора могла удалить

большинство примесей, по крайней мере более летучие и тяжелые соединения, эх -

полцарства за хромотограф!) Вадик несколько пропустил время выезда на еженедельный обед

с Питерским банковским сообществом. Пропускать эту встречу было нельзя, экипаж уже был

подан и ждал у подъезда.

- Голубчик, принеси, пожалуйста, из кареты букет роз, - обратился Вадик к дворецкому,

пробегая мимо него в ванну, ехать к серьезным людям ТАК воняя химикатами, было

решительно невозможно, - он там под задним сидением. И поставь в воду, очевидно в Зимний

мне сегодня уже не попасть, а без воды - до завтра наверняка завянут.

Розы были куплены для Ольги, он просто не смог проехать мимо нежно розового шара

выглядывающего из окна голландской цветочной лавки на Невском. Их цвет почему-то

настолько явственно вызвал у него ассоциацию с любимой, что он, не раздумывая и не

торгуясь, заплатил за две неполных дюжины розовой прелести. Он намеревался сделать самой

желанной женщине очередной, столь не одобряемый ею ("ВадИк, - почему то с ударением на

второй слог, всегда отчитывала она его в таких случаях, - ты меня отчаянно

компрометируешь, душа моя. Не смей этого больше делать, ни смей, слышишь?" Но при этом

так радостно зарывалась с головой в букет или рассматривала каждую безделушку такими

глазами... Ей было абсолютно непривычно, но так приятно получать подарки не как Великой

княгине, а как любимой женщине...) сюрприз, но...

Мышки сдохли, и Вадик азартно, в который раз, с головой залез в эксперименты, забыв

о времени, более важных банковских делах и даже о ней. Все же где-то там, под маской

морского волка-доктора, начинающего биржевого спекулянта и кандидата в прожженные

придворные интриганы, жил обычный мальчишка-студент…

***

Грохот и звенящая осколками выбитых стекол столовой упругая взрывная волна дошли

до дворцовой ванны в момент, когда Вадик, только-только открывал кран горячей воды в

душе. Накинув банный халат прямо на голое тело, Вадик вылетел на улицу. Позже, вечером,

пытаясь проанализировать события этого длинного дня, в который он, по чистой случайности,

счастливо пережил первое, но, увы, не последнее покушение, он никак не мог понять одного.

Ну, за каким хреном его вообще понесло на улицу, в самый эпицентр? Туда, где все еще кисло

воняло взрывчаткой, где кто-то в голос орал, что-то горело, и не факт, что не поджидал его

еще один "бомбист"? Да еще и практически голым, ну куда было так торопиться!?

Только после третьего бокала коньяка, прижимая к себе все еще дрожащую от

пережитого ужаса Оленьку (прослышав о взрыве, она материализовалась во дворце через

невозможные для транспорта начала века полчаса, и долго убеждала Вадика, что "это она во

всем виновата, и над ней висит рок, смертельный для каждого полюбившего ее") он понял. В

нем сработал рефлекс военного врача. Если что-то, где-то взорвалось, и там орут от боли

раненые, то когда все нормальные люди бегут ОТ взрыва, его ноги сами, без вмешательства

головы, несут прямо к его эпицентру...

Среди дымящихся обломков экипажа, лежало два изуродованных тела. Кучер погиб

прямо на козлах, а дворецкий, нашедший розы и успевший вытащить их из-под кожаного

сиденья, сейчас лежал в саване из нежно-розовых лепестков. Помощь им уже не требовалась.

Зато пятеро случайных прохожих и пара солдат караула дворца пострадали от осколков

адской машины и щепок кареты. Неподалеку еще двое караульных и бывший варяжский

матрос Оченьков сноровисто крутили руки яростно вырывающемуся человеку, который

визгливо и весело вопил что-то непотребное…

Раненый при прорыве из Чемульпо варяжец сопровождал Банщикова в памятном вояже

на катере до Шанхая, и, в итоге, добрался с ним аж до самого Петербурга, где «господин

товарищ дохтур» упросил командование Гвардейского экипажа оставить его при нем, в

качестве денщика, ординарца и посыльного, выскочил из подъезда раньше хозяина. Шансов

вырваться из стальной хватки Оченькова у неврастеника не было, даже если не брать в расчет

помощь двух дюжих гвардейцев...

Вадим решил, что истерика пока подождет, и для начала наложил жгут (единственной

подходящей веревкой, бывшей под рукой, оказался пояс халата, так что вид полуголого

доктора, спасающего людей от "бомбистов", потом долго еще был темой салонных анекдотов)