Admin - i 1495e07c15fb5d3e Страница 9

  - Поговори еще у меня.

  Довольный, как!.. В общем, сильно довольный Иоанн Васильевич проследовал в свою спальню, где первым же делом вскрыл окованный толстыми железными полосами сундук - после чего и перетаскал его содержимое (при самой деятельной помощи сына, конечно) в новое хранилище. Тубусы с картами заняли нижнее, самое большое отделение - такое большое, что в нем заодно поместились все важные челобитные и доносы. В среднее одна за другой легли пять тоненьких рукописей - между прочим, удивительно похожих на ту, что с месяц назад вертел в своих руках князь Воротынский. И опять же - с полдюжины грамоток самых разных размеров. Ну а самое верхнее отделение удостоилось всего двух книжиц изрядно потертого вида и десятка пухлых мешочков с самым разным содержимым. В одной калите было серебро, в шести других - полновесное золото, ну а последние две не звенели, а тихонечко побрякивали. Так, как если бы в них были драгоценные камни...

  - Вот теперь можно и в мыльню идти. Федька с Ванькой нас, поди, уже заждались. А, сыно?

  Однако, сохранить хорошее настроение надолго им было не суждено - потому что недалеко от заветной дверки в царские мыльни отцу и сыну попался на глаза служивый в кафтане постельничего дьяка. Стоял он смирно, но выглядел при этом так, что и самому недалекому умом стало бы понятно, что приказной имеет очень важные вести.

  - Говори?..

  Низко поклонившись, плюгавенький служитель приблизился и что-то зашептал. Дмитрий не слушал, что именно докладывает постельничий дьяк, хотя, при желании, и мог бы - отец не держал от него особых секретов. Какие тайны от наследника и первейшей опоры в державных делах?.. Нет, он сам не стремился вникать во все без исключения родительские заботы - потому как ему уже и своих хватало.

  - Ступай.

  Зато изменившееся настроение родителя сын ощутил моментально - исчез добродушно-теплый настрой с оттенками горделивого счастья, сменившись раздражением, густо замешанным на непонятной опаске (за него?) и желании кого-нибудь прибить. Очень мучительно, да чтобы подольше, подольше!..

  - Батюшка?

  - Пойдем.

  Только через полтора часа, вдоволь посидев в парилке, опробовав веники из свежих березовых листьев и залив прорезавшуюся жажду прохладным духмянистым квасом, Иоанн Васильевич отмяк душой. Услав младшеньких сыновей остывать и одеваться, царственный отец похлопал ладонью рядом с собой, приглашая старшего садиться поближе.

  - Верные людишки с Литвы весточку прислали.

  Моментально поняв, о чем идет речь, Дмитрий насторожился - уж слишком много надежд и планов он связывал с тем, чтобы отцовские прознатчики установили УДОБНЫХ для него заказчиков покушения на его жизнь. Даже, наверное, и не удобных - а единственно необходимых. Мало ли что там Ходкевич лепетал про вечных соперников своего рода, магнатов Радзивиллов? Даже если вдруг это и правда, все равно - мелко, слишком мелко для задуманного...

  - Бенедиктинцы.

  Чувствуя, как в родителе вновь начинает разгораться гневный огонь, сереброволосый подросток легонько погладил отцовскую руку.

  - Я сразу о том говорил, батюшка - или иезуиты, или бенедиктинцы.

  - Помню. Как и о том, что сам Жигимонт Август к сему злоумышлению руку приложил.

  Не сдержавшись, глава правящего дома рыкнул в приступе злобы:

  - Прихвостень папежный, сам пустоцветом живет, и других потомства лишить желает!!! Словно тать ночной, все дела свои норовит исподтишка обстряпать...

  Окончательно успокоившись, московский властитель не удержался и сплюнул на пол.

  - Висковатов ведь доподлинно вызнал - Жигимонтишке мир и дружба меж нами и Литвой, что в сердце нож острый!..

  Дверь в предбанник открылась, пропуская князя Вяземского.

  - Поди вон!

  Афанасия словно ветром сдуло. Не приходилось даже и сомневаться - через пять минут все заинтересованные лица уже будут знать о плохом настроении повелителя.

  - Что молчишь, сыно?

  - Думаю и вспоминаю, батюшка.

  - И о чем же ты думаешь?

  - О том, что долг платежом красен. И о том, почему меня поперед тебя отравить решили.

  Внимательно поглядев на своего наследника, Иоанн Васильевич надолго замолчал. Убийство правителя соседней державы не было чем-то запретным - если смерть приходила к тому на бранном поле. Или в результате ловко организованного дворцового переворота. Бунт черни или смута среди бояр тоже были уважительной причиной - слабому государю не дано удержать власть! Остальное же... Было невместно. С другой стороны, раз последний Ягеллон действует столь бесчестно, так и держать его стоит не за собрата-государя, а за погань, чести никогда не имевшую! А с такими - все дозволено, все разрешено!.. Хотя конечно торопиться с такими решениями никак нельзя, надобно все хорошенько обдумать и взвесить.

  - Ты, сынок, живое доказательство того, что вера наша истинная. Что деяниями и помыслами своими мы идем по стезе, заповеданной Создателем. Всего лишь прослышав о благодати твоей, людишки литовские да польские переходят под руку Москвы. Под нашу руку! А не станет Жигимонтишки - и все княжество Литовское от королевства Польского тотчас отшатнется, государя себе на стороне искать станет. Бояр да шляхты православной там покамест поболее, чем предателей-католиков!

  Помолчав и бесцельно погоняв стаканчик с квасом по столу, старший Рюрикович внезапно хмыкнул:

  - В посольстве великом многие именитые литвины к тебе присматривались. О делах и привычках твоих расспрашивали - что за нрав у тебя, какие забавы любишь, и не бываешь ли гневлив попусту. Смекаешь, Митька, к чему их интерес?

  - Да, батюшка. Только католики, и в особенности бенедиктинцы костьми лягут - но не допустят меня на трон Литвы.

  - Ну, это мы еще поглядим... Ладно, что ты думаешь, я понял. А вспоминал о чем?

  - Поначалу о бабке двоюродной, княгине Елене Ивановне. Потом о бабушке родной, Елене Васильевне. А напоследок и матушка вспомнилась.

  Намек получился что надо, ибо все три великих княгини умерли как раз от яда. Поэтому совсем не удивительно, что прямо на глазах у сына отец потемнел лицом, и с явственной надеждой поинтересовался:

  - Узнал, кто Настеньку отравил?..

  - Сколько не вопрошал об этом, знание сие так и не открылось.

  Сереброволосый подросток и его родитель помолчали, думая каждый о своем.

  - Батюшка. Папежники не успокоятся, пока не добьются своего. Есть яды, называемые составными, и состоящие из нескольких частей. Каждая в отдельности безвредна, поэтому - сколько ни снимай с питья и еды пробы, такую добавку не различишь. Соединившись же в теле жертвы, они превращаются в страшную отраву. Еще есть яды с долгим действием, добавляемые малыми частями...

  - Я и без тебя про то знаю!..

  Моментально вспыхнув и так же быстро успокоившись, великий государь Московский пошарил взглядом в поисках легкой медовухи. Не нашел, и тут же нетерпеливо прикрикнул:

  - Эй, кто там есть?!..

  Почти без задержки показался один из служек - ближные бояре и дворяне, кои обычно и прислуживали князю в банных делах, предпочли проявить несвойственную им скромность.

  - Медовухи.

  Вновь оставшись вдвоем, отец положил руку на плечо сына, тем самым молчаливо извиняясь. Открылась дверь, пропуская князя Вяземского, рискнувшего вновь появиться перед грозными очами своего повелителя, стеклянный графинчик тихо стукнул о край небольшого серебряного кубка...

  - Ступай, Афоня.

  Подождав, пока дверка плотно закроется, Иоанн Васильевич в два глотка опустошил кубок, самолично наплескал себе новую порцию и с сомнением поглядел на сына. Подумал, но все же налил и ему. Кваса.

  - Про яды твои составные много кто слышал, да никто их не видел - аптекарь наш Арендишка как-то говаривал, что перевелись-де умельцы, способные такое сварить. И я те его слова крепко проверял, сыно. Так что не бери себе в голову все эти страшилки...

  - Я могу.

  Открывший было рот для очередной успокоительной сентенции, правитель понял, что вновь недооценил таланты своего первенца.

  - М-да.

  - Батюшка. От меня не скрыть любую отраву в еде и питье - но ты, и братья с сестрой того не могут. Я... Очень боюсь потерять кого либо из вас. Как матушку.

  - Ну-ну, откуда такие мысли?

  Осушив кубок, Иоанн Васильевич вздохнул и слегка сгорбился. Вновь налил себе душистого меда, чуть-чуть поколебался, затем все же выплеснул на пол квас из берестяной кружечки сына и наполнил ее сладковатым питьем. Не полностью, конечно - так, от силы на треть.

  - Вижу ведь, придумал уже что-то. Говори уж.

  Через пять минут размеренного шепота, разбавленного очень тихими вопросами и ответами, великий государь, царь и великий князь всея Руси ненадолго замер в полной недвижимости, затем медленно и как-то грузно поднялся, напрочь позабыв о хмельном. Уже перешагнув высокий порог, он остановился, глянул на вскочивших на ноги ближников и нехотя обернулся назад: