Неизвестно - Батшев Мой французский дядюшка Страница 9

Поплавский не донес бокал до рта.

- Эге-гей, Павел! Постой. А откуда тебе подробности известны, а? Ты сам, случаем, не в том же застенке служил?

Глаза Горгулова сверкнули.

- Не служил, но знаю.

35

На Елисейских Полях Дамья попала в самую гущу автомобильного потока. Благополучно пробравшись между ловко управляемыми машинами, она в полу­обморочном состоянии бросилась на стоящего среди улицы ажана.

Полицейский покровительственно обнял ее и патетически воскликнул:

- О, madam, mourron ensemble! (О, мадам, умрем вместе!)

Она тут же пришла в себя и рассмеялась.

36

ПРЕССА

Долго ли мы будем терпеть в центре Парижа присутствие этого посольства, которое есть, заведомо для всех, логовище шпионов и преступников?

Шарль Омесса, «Либертэ».

Похищение среди бела дня одного из наших наиболее славных гостей - не только уни­жение для нашей полиции и для нашего правительства, это позор для всех французов.

Густав Эрвэ, «Виктуар».

Все заставляете думать, что вождь русских военных эмигрантов старой русской армии стал жертвой политической мести ГПУ.

Среди бела дня, в самом сердце Парижа, человек, изгнанный из своей страны самой кровавой из революций и питавший доверие к традиционному гостеприимству Франции, похищается и секвестрируется агентами ГПУ.

Таким образом, учреждение иностранного государства, самое ужасное из всех, каким, когда-либо располагала любая тирания, осмеливается распространять свои операции, или, лучше сказать, свои злодейства, на нашу территорию и нашу столицу вопреки основным положениям международного права. Это недопустимо.

Исчезновение генерала Кутепова показывает, до каких пределов наглости и дерзости способны идти советы. И напрасно они будут пробовать оправдываться. Всякая гипотеза бегства должна быть отвергнута. Только правительство Москвы было заинтересовано в исчезновении генерала Кутепова, вождя русских эмигрантов военного звания и самого страшного врага большевистского режима.

«Матэн».

Сборище подозрительных личностей, избегающих надзора полиции, потому что они располагают неприкосновенным убежищем в советском посольстве, является постоянной угрозой.

«Журнал де Деба».

Позволит ли Париж совершиться подобному преступлению? Позволить ли он преступ­никам безнаказанно бахвалиться и убивать наших гостей?

Камиль Эмар, «Либертэ».

В последнюю минуту 6-го февраля, 2 часа ночи

В момент подписания в печать настоящего номера положение вырисовывается в следу­ющем виде.

Факт увоза генерала Кутепова в зеленом автомобиле, поджидавшем удобного случая на улице Удино, не подлежит сомнению. Свидетельство госпитального санитара, наблю­давшего сцену похищения, подкрепляется ныне показанием полицейского агента Шово, который видел промчавшийся мимо него лимузин и успел заметить, что внутри него два человека боролись с третьим, плотным и бородатым. Парижская полиция имела даже воз­можность проследить до известного пункта маршрут автомобиля похитителей, пересекше­го город с чудовищной скоростью.

После чего возникает вопрос: кем же был похищен генерал? Применяя старый судебный принцип - «ищи того, кому преступление могло принести пользу», мы приходим к незыбле­мому заключению: генерала А. П. Кутепова похитили большевики.

Будем надеяться, что это злодеяние не останется безнаказанным и что цивилизованная Европа, перед лицом неслыханного посягательства на человеческую личность примет все меры к обузданию обнаглевших чекистов.

«Иллюстрированная Россия».

37

Вот почему я вспомнил фильм - женщина за соседним столиком похожа на мою бывшую соседку Мари. Сколько раз в трудную минуту она меня выручала деньгами.

Увы, в прошлом.

Но дело в другом.

Однажды, когда я снимался у Клера в «Двое робких», ассистент спросил, нет ли у меня знакомой фигурантки - высокой и красивой. Я вспомнил о соседке и предложил Мари показаться в студии.

Она работала манекеном в модном доме «Сакраменто» и пользовалась заслу­женным успехом. Она согласилась, не выразив никакого удовольствия.

Боясь, как бы она не переменила своего решения, я поехал с ней вместе на студию, благо казенная машина с шофером (конечно же, с русским!) была в моем распоряжении.

Появление Мари произвело сенсацию.

На соседней площадке снимали американцы, они сразу обратили на нее вни­мание, и представители фирмы, окружив новую фигурантку, предложили тут же подписать контракт для Голливуда, со всеми вытекавшими привилегиями.

Мари решительно отказалась.

Назавтра, когда я заехал за ней в модный дом, Мари категорически отклонила новую поездку в студию:

- Мне не интересно. Это - не мое....

- А контракт? А Голливуд? Деньги? И, может быть, слава? Вы не передумали?

Мы были в комнате вдвоем.

- Нет, - сказала Мари, - я не передумала. Видите ли, мой друг: я влюблена... Я люблю одного человека, и ничто не способно оторвать меня от моего счастья, ка­ким бы маленьким оно ни казалось. Я говорю о моем будущем семейном счастье.

- А кто же этот человек?

- Неважно кто. Прежде всего - человек, которого я люблю. Он работает счето­водом в почтовом отделении моего квартала.

Ее слова показались мне невероятными.

Но когда через несколько недель я получил скромное извещение о ее брако­сочетании, то встал перед зеркалом и снял шляпу (как раз тогда купил новую, модную).

38

Запись по фильму

Вся эта сцена, по-видимому, не прошла мимо внимания персонажей, которых мы оставили в комнате на четвертом этаже. Мы видим их через стекло балкон­ной двери, сквозь которое они сами могли наблюдать происходящее.

Бунюэль пыхтит, сморкается, подходит к оператору, садится на стул, снова вскакивает. Не режиссер, а карикатура на режиссера.

- Смотри в окно, словно ты слушаешь Вагнера.

Смотрю в окно.

- Мало восторга! Больше восторга!

Кривлю рот.

- Стоп. Это не восторг.

- От Вагнера может быть восторг? - я удивлен.

Бунюэль тоже удивлен. Вагнер, наверно, его любимый композитор.

- Принесите патефон и пластинку Вагнера.

- Что именно? - интересуется помощник. - «Валькирии»?

- Безразлично. Главное - Вагнера?

Я скептически повожу бровями, закатываю глаза.

- Вот так! - кричит Бунюэль. - Уже лучше! Ты слышишь Вагнера!

Я плюю от злости - терпеть не могу Вагнера.

- Стоп, - топает ногой рассерженный Бунюэль. - Пьер, неужели так трудно смотреть в окно и слушать Вагнера!

Пусть думает, что слушаю Вагнера, я буду думать о солянке.. Хорошо бы сей­час жидкой солянки! Или полдюжины устриц с белым вином из Бретани.

39

Один из знаменитейших петербургских поваров подробно объяснил мне, как заправляется осетровая жидкая солянка, а также - бульон (не питателен, но успо­каивает);

слово спаржа значит холодок, ибо она растет в холодке;

бифштекс нужно делать из той части, которая не работает;

удача борща заключается в последовательности, в которой в него кладутся овощи,

борщ обязательно нужно варить на грудинке и класть мозговую кость;

черные маслины хороши для больных печенью;

шашлык нужно мариновать в уксусе с перцем;

свежая икра и устрицы целиком усваиваются организмом;

и так далее.

Кинохроника

Как только в любом фильме изображается экзотическая обстановка, будь то Египет, Ин­дия или Центральная Африка, Острова Тихого Океана или Южная Америка, дирижер кино­оркестра знает, что ему делать. Он начинает сюиту Бородина «В Средней Азии». Спешно требуются по крайней мере две новых сюиты: «В Центральной Африке» и «В джунглях Индии».

***

Должен ли фильм непременно кончаться благополучно? Результаты анкетирования, которое провел среди своих читателей один французский журнал, должны заставить при­задуматься американских кинодиректоров, решительных и неукротимых сторонников бла­гополучного конца и «поцелуя под занавес». Больше половины участников анкетирования голосовали за конец, вытекающий из реального положения вещей. Почти столько же про­тестовали против благополучного конца, когда он является явно навязанным, и почти 80% заявили, что так называемый «американский поцелуй» не вызывает в них ничего, кроме насмешки.

***

«Что говорит корова, когда она мычит?»

Таково название советского фильма, задача или, как любят выражаться большевики, задание которого - научить приемам рационального ухода за молочным скотом. Советы имели наивность включить этот фильм в число экспортных. Может быть, для Дании? Или для Швейцарии?