Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 9

"В самом деле, стоит ли держаться за те щепки, что плавают теперь на поверхности моей памяти?- рассудил я.- Потеряв всю собственность, стоит ли теперь торопиться с накоплением новой?"

Я охотно расстался бы в памяти с гибелью своего спасителя, оставив его в живых или упразднив само его существование. Но признать несуществующим тот испуг, что нагнали на меня чудовищный латник и его огромной длины волнистый меч,- это оказалось выше моих сил.

-Он чуть не разрубил меня надвое... - пробормотал я.- У меня даже остались ссадины на коленях, когда я выскакивал из-под стола.

-Ошибка,- спокойно произнес дервиш, подняв свой ошпаренный палец, который вовсе не казался теперь распухшим и больным.- Ты слишком долго смотрел на истукана. Чем дальше ты убегал, тем он становился больше. Признак сновидения. Увы, юный победитель драконов, скорее всего ты потел от страха задаром.

Дервиш немного помолчал и добавил:

-Ты не воспользовался самым точным способом проверки существования врага.

-Каким?- обрадовался было я.

-Как только он взмахнул своим мечом, надо было повернуться к нему спиной... Его, а не твои, усилия пропали бы даром.

-Хорошо, если это сон,- пожал я плечами,- а если не сон?

Старик нахмурился, делая вид, что мой вопрос ввел его в глубокие размышления, и наконец возвестил:

-В этом случае воину пришлось бы убедиться в твоем собственном несуществовании, что, по сути дело, одно и то же.

Я только и сделал, что разинул рот, а старик так расхохотался, что даже огонек заплясал на догоравших сучках, а его желтый тюрбан показался мне глазом демона-ифрита, подмигивавшим мне из мрака ночи.

-Алмаз ума,- обратился я к дервишу, придя в себя и по юношеской наглости решив не сдаваться,- мне представляется, что есть еще одна, последняя проверка бытия.

-Слушаю тебя, укротитель снов,- сказал дервиш, и весь обратился во внимание, что очень располагало меня к старцу, несмотря на все его шутки, которые ничуть не помогли мне выбраться на берег здравого рассуждения.

-Я ел... или мне снилось, что я ел - трапеза, если Учитель помнит, происходила в высокой башне - мне представлялось, что я ел бобы, а в изюме попадались косточки, и я, торопясь насытиться, проглатывал их. Можно теперь дождаться утра и естественного срока. Потом я отойду за камни и, немного потрудившись, расковыряю палочкой собственные испражнения. Таким образом бытие...

Я не договорил, потому что дервиш потянулся ко мне, словно стремясь разглядеть какую-то родинку на моем лице.

-Может, ты был учеником лекаря,- проговорил старик,- и испробовал на себе слишком сильное снотворное?.. Кое-какое бытие тебе несомненно удастся подтвердить таким способом, но чем ты докажешь, что бобы были съедены именно в крепости, а не в духане? Приготовленные наспех, они могли подействовать во время твоего сна не только на нижний желудок, но и на верхний.

С этими словами он коснулся больным пальцем своего тюрбана.

-Все ясно, Учитель, я не существую!- воскликнул я в отчаянии и взмахнул руками.

Дервиш засмеялся и протянул ко мне свои руки. Я невольно бросился к нему и бережно взялся за его иссохшие, тонкие пальцы.

-Вот теперь, славный дровосек пустыни, наступило время по-настоящему приняться за дело,- по-отечески ласково проговорил он.- Вообрази, как приятно начинающему горшечнику заглядывать в темную пустоту своего первого кувшина.

-Учитель, значит, это ты усыпил меня, наставляя на Путь!- горячо воскликнул я.

-Клянусь небесами, всего только шел мимо и увидел тебя лежащим здесь, на берегу,- ответил старик, намеренно сокрушавший всякую опору моих здравых рассуждений, как только я находил в своем прошлом опыте то, что могло послужить такой опорой.

Некоторое время мы просидели в молчании. Огонек на углях медленно угасал, точно засыпая, и ночь все крепче охватывала мои члены мертвенным холодом.

Теперь я был утомлен и подавлен сильнее, чем после безуспешной схватки с облаченным в доспехи великаном. С какой стороны не подступал к делу, все получалось, что я - - не более, чем безымянный Никто, не имеющий никакого значения под Небесами.

-Учитель, можешь ли ты хотя бы сказать мне, как я выгляжу,- обратился я к дервишу, явно отвлекая его от углубленной молитвы,- на какое племя похож и какой возраст мне можно дать?

-Темно. Утром посмотрим,- недовольно ответил старик и вновь погрузился в свое священное бормотание.

Я свернулся на боку, чувствуя себя бездомной, брошенной хозяином собакой и подумал: "Стоит поскорее заснуть, чтобы очнуться в какомнибудь другом месте". Юность быстро забывает страхи и тяготится недостатком разнообразия, хотя бы и совершенно пустопорожнего.

Не успел я закрыть глаза, как один из угольков сердито затрещал и вспыхнул напоследок ярким язычком, и мне показалось, что от реки блеснула ему в ответ золотая монетка.

"Неужто динар!" - живо очнулся я, но память едва слышным, робким шепотом, будто стыдясь того, что к ней потеряно всякое доверие, подсказала кое-что поважнее денег.

Я вскочил на ноги, потом, стараясь не привлекать к себе внимания старика-дервиша, подхватил уголек пальцами, бросил его в чашку и побежал к воде.

Возложив последнюю надежду на свой глазомер, я выкатил уголек из чашки на высокий, плоский камень я стал осторожно раздувать алое пятнышко. Оно сделалось ярче, осветило мир вокруг себя всего на одну ладонь. Я, как шакал, вперился во тьму, качнулся вправо, потом влево, и вот обетованный динар снова сверкнул передо мной путеводной звездою. Оставалось сделать всего один шаг и протянуть руку.

-Нашел!- вскрикнул я, забыв о всяком почтении к старшим.

Моя рука сжимала небольшой и почти невесомый предмет, который был мне теперь дороже всякой памяти и всякой усвоенной мудрости. Кем бы ни был тот воин, спасший меня из колодца, человеком или призраком, уже не имело значения. Я дал ему слово исполнить его последнюю волю, и отныне мое обещание и моя собственная воля исполнить это обещание были единственными признаками, которые отличали от ночного призрака меня самого.

Больше не требовалось раздувать уголек: с паучьей искусностью пальцы моей правой руки пристегнули маленькие ножны к шерстяной косичке, висевшей на левом запястье.

-Учитель, учитель, прости меня!- жарко зашептал я, бросившись на колени рядом со стариком.- Я нашел его. Значит, я был в той крепости. Меня выбросила река!

Дервиш тяжело вздохнул и сказал такие слова:

-Это была ее ошибка. Но, хвала моему долготерпению, один мой совет ты все-таки не забыл.

-Какой совет?- уже вполне готовый не обижаться ни на какую,