Вадим Попов - Шаман. Охотник за планетами Страница 91

   Потом снова подошел к окну, положил ладони на подоконник и уперся лбом в крашеный деревянный переплет.

   10

   Место аварии пропустить было сложно. Засыпанная щебнем воронка в асфальтовом теле дороги до сих пор едва заметно пахла горелой человеческой плотью.

   Свежесрубленный крест на могиле Данька заметил еще с дороги. Метрах в ста от могилы, в душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Он еще ничего не увидел кроме силуэта на фоне колышащейся под утренним ветерком травы, но ускорил шаг. Последние два десятка метров он пробежал.

   Данька остановился перед могильным холмиком и медленно-медленно опустился на колени. Ружье упало в выжженную солнцем жесткую траву. Данька вцепился в левую руку зубами. Он замер, раскачиваясь взад-вперед, он не видел ничего кроме могильного креста.

   Точнее его перекладины.

   К перекладине была прибита простая табличка со сведениями о дате несчастного случая и количестве погибших. Строчки расплывались перед глазами, но главное было не в них.

   Документы погибших сгорели вместе со своими владельцами, но те, кто хоронил тела, оставили на могиле то, что могло указать родственникам на личности похороненных.

   То, что уцелело при взрыве.

   ...Самодельный металлический крестик на спекшейся от высокой температуры цепочке...

   ...Оплавившийся перстень, камень в котором лопнул от нестерпимого жара...

   И висевший на правом конце перекладины бисерный браслет.

   Не вынимая изо рта прокушенную до крови левую руку, Данька медленно протянул правую ладонь вперед и снял бисерный браслет с могильного креста.

   Часть бисерин была оплавлена, одна кожаная завязка сгорела.

   Однако узор с древними орнаментами аборигенов западного полушария Терры, название которых Данька сейчас был не в состоянии вспомнить, был тот самый.

   Данька отсчитал пятый ряд красных бусин на белом фоне и нашел знакомую бисеринку, выбивавшуюся из общего ряда.

   Она показалась ему похожей на каплю крови.

   Этот браслет он сам подарил Женьке за полгода до злополучной поездки в Мореград.

   Он привык видеть его на Женькиной руке или на прикроватном столике... привык и не мог ошибиться.

   Данька прижал браслет к губам и протяжно зарычал...

   ...Он не знал, сколько времени просидел на могиле жертв автокатастрофы.

   Ноги затекли, в ушах гудело, поднявшееся к зениту солнце било в глаза.

   Данька вздрогнул, когда услышал звук нескольких промчавшихся над дорогой за его спиной флаеров.

   "Город-то мертвый, - подумал он. - Все мертвы. Кто в могиле... Кто - прям на улице... И ничего в той стороне нет...".

   Он взмахнул прокушенной рукой, отгоняя кружившую над головой муху.

   "И некуда им теперь...".

   Данька вскочил как ужаленный. Бросил взгляд на инфобраслет, уронил шляпу и подхватил дробовик.

   Он понял, что это были за флаеры и куда они летят.

   11

   Возле распахнутых ворот и вдоль забора фермы семьи Уилсон стояли три флаера: один подороже - новенький, двухместный и два, хоть и тщательно отмытых, но не новых, явно знававших лучшие времена.

   Когда Данька уже подбегал к ферме, на ходу скидывая куртку и активируя голографическую маскировку диверс-доспеха, у него шевельнулась крохотная надежда на то, что он успел.

   Словно в ответ на эту мысль за высоким забором трижды бухнул револьвер и тут же в ответ взвизгнули бластеры.

   Данька рванулся вперед, срезая угол: оттолкнувшись от припаркованного флаера, он в прыжке перелетел через забор, и упал во двор.

   Пока тело Даньки летело к земле, глаза привычно выбрали наиболее подходящую цель, а палец плавно, как на стрельбище, потянул за спуск. Заряд картечи угодил в открытое забрало силового доспеха, который носил молодцеватый крючконосый усач, лицо его тут же превратилось в кровавую кашу.

   В момент падения Данька передернул затвор и перекатился, слыша, как за его спиной луч бластера с мертвым шуршанием сжигает пожухлую осеннюю траву.

   Выйдя из переката в присед на одно колено, он снова выстрелил, щелкнул затвором, ушел кувырком в сторону и выстрелил еще раз.

   Старик в длинном халате лазоревого оттенка выпустил из рук короткий двуствольный обрез, уронил с плешивой головы белоснежную чалму и, сложившись пополам, отлетел к забору. Молодой розовощекий и пухлогубый красавец, беззвучно разинул рот, из которого потянулась нитка слюны, зеленоватой от табачной жвачки словно тина, и взмахнул лишившейся пальцев правой рукой, прочертив в воздухе несколько пунктирных линий алых брызг. Потом запнулся о валявшийся под ногами новенький армейский бластер и растянулся на траве, ударившись лбом о первую ступеньку деревянного крыльца, рядом с темными лужицами собственных табачных плевков.

   Данька распрямился пружиной и ушел вправо, почти физически ощущая, как луч бластера проходит впритирку к его боку и прожигает черное пятно на досках забора.

   Щелкнул затвор, и еще одна пустая гильза полетела по широкой дуге в траву.

   Человек в сером отглаженном костюме, ошарашено округлив мясистый рот, пятился от Даньки к крыльцу, силясь успеть направить оружие на невесть откуда взявшуюся смертельную мешанину голографических пятен.

   Данька выстрелил в четвертый раз, упал на землю и передернул затвор.

   Потом быстро встал, бросил взгляд по сторонам, поводя стволом дробовика от одной лежащей фигуры к другой. Ноги типа в костюме торчали из распахнувшейся двери в прихожую и чуть подергивались.

   Данька выпустил заряд картечи в затылок стонущему беспалому, забросил "ремингтон" на плечо стволом вниз, взбежал на крыльцо... И опустился на колени, склонившись над тонкой фигуркой в белом платье в черных бластерных подпалинах на груди.

   Расстегнул воротник-стойку и приподнял голову девушки. Стукнул пальцем по пульту диверс-доспеха, запуская встроенного медика. Диверс-доспех выронил в его ладонь узкую жилу внешней анестезии, с одноразовой иглой на конце, и Данька воткнул ее в плечо девушки прямо через тонкий шелк.

   - Нэтти, прости меня... Я опоздал. - Негромко проговорил он. И еще тише: - У меня нет настоящего медблока...

   Данька, стиснув зубы, принялся колдовать над пультом диверс-доспеха, стараясь не глядеть на дымящуюся черноту ран Нэтти.

   - Не двигайся. Сейчас запустим регенерацию.

   - Ничего не надо... - сказала Нэтти, силясь приоткрыть глаза. - Всё хорошо... Я ведь... Хотя бы женишка...

   Её глаза открылись, но смотрели не на Даньку, а куда-то очень далеко.

   - Уложила?.. Он в белом...

   Данька бросил через плечо взгляд на грузную седовласую фигуру в костюме оттенка сливочного пломбира, лежавшую ничком в расплывавшейся темной луже посередине двора.

   - Уложила... - Кивнул Данька, кусая губы. - Ты настоящий стрелок...

   Нэтти бледно улыбнулась испачканным кровью ртом, улыбнулась опять не Даньке, а куда-то в пространство.

   - Отец так говорил... когда хвалил... Мой револьвер...

   Данька пошарил взглядом по сторонам, дотянувшись, поднял с досок крыльца и постарался вложить оружие в ладонь Нэтти. Но холодные пальцы вместо того чтобы сомкнуться вокруг рукояти, лишь погладили Данькину руку.

   - Не надо... - Еще одна страшная улыбка. - Он теперь твой... В отцовском столе возьми...

   Она задышала чаще.

   - Патроны возьми... И дом... И сожги дом... Не хочу чтобы им... Д-дани...а-а...

   Данька прижал к себе бьющееся в агонии невесомое простреленное тело и беспомощно поднял глаза туда, куда смотрела Нэтти - в безмятежную синеву над фермой семейства Уилсон.

   - Вода!!. - заорал он в небо, срывая голос. - Спаси её!.. Вода!!! Сделай же что-нибудь!.. Вода!!! Ну, пожалуйста...

   Ответа не было.

   Лишь где-то высоко кричала невидимая птица.

   12

   Тела сватов и "женишка" он свалил за воротами фермы, нагромоздив их бесформенной кучей посередине дороги. Лопату Данька нашел в сарае, там же где он оставил её накануне - рядом с универсальным комбайном. Когда пламя охватило дом, Данька вышел за ворота, тщательно запер их... потом калитку... потом бросил связку ключей через забор.

   Похоронив Нэтти рядом с отцом и братьями, он долго сидел на могиле, глубоко погрузив пальцы рук в рыхлый холмик холодной лесной земли.

   Когда он уселся на водительское сиденье флаера, потертая кожаная кобура со старым шестизарядным револьвером примостилась на его бедре.

   Глава тринадцатая. База

   1

   От недосыпа интуиция отключается. Данька наткнулся на засаду когда сделал крюк в сторону от дороги. У него закрывались глаза от усталости, и он решил спрятать флаер в какой-нибудь лощине среди холмов, чтобы передремать пару часов. Выбранное убежище оказалось привлекательным не только для него. Впрочем, ничего толком разглядеть он не успел - фары флаера освещали лишь крутой травянистый склон. После того как Данька откинул колпак кабины, излучение станнера армейского образца моментально превратило его мышцы в кисель, а через секунду отключилось и сознание.