Агнес Раватн - Птичий суд Страница 3

Было написано, что нужно подрезать кусты перед появлением почек, но о времени не было ни слова. Я села на табуретку перед первым кустом черной смородины и внимательно посмотрела на ветки. Я нашла книгу по садоводству на полке, но там было очень мало информации. Я взяла в привычку вести постоянный внутренний диалог с самой собой в саду, с утра до вечера. Я думала обо всем. Мне всегда казалось, что даже если я однажды сойду с ума, я не такой человек, чтобы ходить по улицам и громко разговаривать сама с собой, потому что мне нечего будет сказать. Но здесь, в этой тишине, запуская руки в холодную влажную землю или отрезая мертвые ветви, я захлебывалась своеобразной внутренней болтовней, бесконечными разговорами сама с собой, иногда воображаемыми диалогами между мной и другими людьми, я рассуждала и спорила часами. Я проигрывала во всех своих внутренних спорах. Я прислушивалась больше к своим воображаемым оппонентам, чем к самой себе, их аргументы всегда перевешивали. Другим людям всегда доверяешь больше, чем себе.

Сначала я срезала обмороженную ветку смородины, потом те, что лежали на земле. Наконец самые старые ветки внизу куста. Кольцам на поверхности срезов было уже, во всяком случае, семь-восемь лет, я подумала: как странно, что Багге с женой так сильно запустили свой сад.

Потом я взяла ножницы с собой на каменистый обрыв, где рос фундук. Если я сейчас хорошо его обстригу, потом могут быть хорошие орехи. Ходить на цыпочках по саду и делать маленькую работу было не только радостью, но и балансом на тонкой линии самопознания. Ожидания, которые были у меня перед приездом, сильно снизились. Мое невежество в садоводстве было очевидно – я вообще ничего о нем не знала, никогда не интересовалась, на самом деле у меня был небольшой комплекс неполноценности в том, что касается садов. Что земля – это не просто земля, что нужно добавлять удобрения или питательные вещества. То, что природа не смогла сама справиться, было для меня наибольшей преградой. В сарае лежали старые семена, но нормальный человек не мог разобрать то, что было на них написано; о прополке и подобных вещах было написано языком, совершенно не предназначенным для меня. Я запоминала небольшие отрывки из книги по садоводству, пыталась представить себе то, о чем читала, на следующий день шла пробовать на практике. Вот так? Это они имеют в виду? Меня бросало в дрожь каждый раз при мысли о том, что Багге мог стоять у окна и наблюдать за мной, что он стоял и почесывал в затылке: что это она там делает? Нет-нет, не так! Поначалу я не решалась ни на что, кроме произвольной прополки грядок. Сейчас я сделала все так, как посчитала нужным, и подумывала посадить лук, но в том, что касается лука, автор книги полагал, что каждый читатель знает все о его посадке и что у всех людей на земле есть маленький багаж знаний о том, как сажать лук весной, а я этого не понимала.

Я собрала ветки фундука и положила их в тележку. Переехала поле и вытряхнула тележку в мусорную яму. Солнце внезапно вышло из-за темного неба, неожиданно теплое и четко очерченное. Я присела на камень, спиной к дому, закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Вздохнула. Подумала, что вообще работа в саду – это для меня, просто раньше у меня никогда не было возможности познакомиться с ней. Я быстро училась, и у меня не было с этим проблем, схватывала все на лету, нет причин считать, что у меня какая-то «садовая дислексия».

– Сидите спокойно, Аллис, не двигайтесь, – услышала я вдруг необыкновенно тихий голос сзади.

Я машинально обернулась и вопросительно взглянула на него. Подкравшись, как лев, он резким движением сбросил меня на землю. Очутившись на четвереньках, я увидела, как он отшвырнул зажатый в руке камень. Взял меня за руку и помог подняться. Дрожа от адреналина, я перевела дыхание. На камне, на котором я сидела, лежала змея с раздробленной головой.

– Я не хотел вас напугать.

Я не смогла вымолвить ни слова. Сердце колотилось, и я сделала неуверенный шаг назад.

Мы посмотрели на змею, растянувшуюся на камне: маленькая гадюка, с длинным пятнистым телом в судорогах, синяя и белая в том месте, где раньше была голова. Я содрогнулась.

– Ничего себе, – выдавила я, почувствовав, как по мне течет холодный пот.

Промолчав, он взял змею за хвост и пошел вверх в гору, к опушке леса. Присел на корточки и придавил гадюку камнем. Потом прошел обратно к дому, повернул дверную ручку и исчез.

Вечера стали значительно светлее. Я вошла в дом после осмотра окрестностей на велосипеде. Смотреть было не на что. Вокруг дома было только шоссе и машины, проносящиеся мимо. Магазин был моим единственным контактом с внеш-ним миром, да и там не было людей, только за прилавком та же самая женщина с орлиным взором каждый раз сверлила меня взглядом.

В доме тихо и пусто, как всегда. Зная, что есть еще один человек, который никак себя не проявлял, кроме как три раза в день за едой, я ощущала, что дом как будто еще более пуст. Я положила овощи в раковину на кухне. Начала готовить бульон из обрезков. У меня не было никаких идей насчет того, что готовить на обед на следующий день. Если бы я немного подумала заранее, когда садилась на автобус сюда месяц назад, я бы взяла с собой книгу с рецептами. Я подошла к полкам посмотреть, нет ли там чего-нибудь вроде кулинарной книги. Просмотрела все шкафы, но ничего не нашла. Дом без рецептов, что за дом такой!

Я открывала кухонные полки одну за другой, потом шкафы. Глубоко в шкафчике со специями я нашла тонкую синюю тетрадку, которую пропустила до этого. Я достала ее и медленно пролистала. Рецепты были записаны тонкой черной ручкой. Красивый наклонный почерк – каши, супы, пироги. Я представила ее перед собой – рассеянная, узкая тень спиной ко мне, темная шея и темные волосы в пучке, некоторые пряди за ушами выбились. Взрослая, красивая женщина. Королева. Взрослая, подумала я, а я разве не взрослая? Заблудившийся ребенок, вот я кто. Я остановилась на рецепте азиатского супа, у меня было большинство необходимых ингредиентов, и я решила попробовать приготовить его на ужин. Нагрела масло в кастрюле, положила лук, чили и имбирь, запахи тут же стали подниматься над плитой. Я добавила бульон. В отдельную кастрюлю положила кусок трески. Собираясь переложить рыбу в суп, я услышала его шаги, дверь открылась, я покраснела и беззвучно выругалась – я отвлекла его. Я притворилась, что не заметила, когда голова его показалась в дверном проеме.

– Как вкусно пахнет.

– Просто немного супа.

– Вот как.

– Тут и вам хватит, если хотите.

Он застал меня врасплох, войдя в кухню и сев за стол, как бы в ожидании. Его присутствие сделало меня неуклюжей. Засунув тетрадку с рецептами между каких-то разделочных досок, я налила суп и поставила перед ним. Он закрыл глаза, вдохнул запах и удивленно посмотрел на меня. Я ела свою порцию, стоя у разделочного стола, пока он сидел. Оба молчали. Смотря, как он ест, я почувствовала тепло и покой. Он съел все, перевел дыхание, поднялся и, приблизившись ко мне, поставил миску на стол. Я с горящими щеками смотрела в пол, пока он не ушел в свою комнату.

Подоконники на кухне были полны рассады зелени, которую я собиралась высадить, как только достаточно потеплеет. Я уже подготовила небольшой уютный уголок сада. Проработала рецепты из найденной тетрадки. Несколько раз он высовывал голову из своей комнаты, почуяв запах супов, которые я иногда готовила на ужин, всегда с одним и тем же удивленным лицом. Тогда мы делили ужин в полном молчании, он сидя, а я стоя.

Выбор в магазине был в основном невелик и не менялся, но иногда мне удавалось отыскать что-нибудь на прилавке со свежими продуктами, что я не могла не забрать домой. Так однажды я нашла целую курицу с ножками и всем остальным, наверное, от какого-нибудь местного крестьянина. Курица была упитанная и выглядела счастливой, наверное, всю жизнь весело бегала по двору. Я положила ее в корзину велосипеда и отвезла домой. Дома я отрезала бедра и ножки и заморозила их, чтобы потом сварить бульон, посолила тушку и убрала в холодильник. Помолилась богу, чтобы Багге не полез больше сегодня в холодильник: он говорил, что не любит лишнего.

Он молчал, пока я стояла и готовила ему завтрак. Когда он вернулся к себе, я со стучащим сердцем достала курицу и положила ее на стол, чтобы довести до комнатной температуры. Морковь, половинка луковицы, сельдерей – я порезала все крупными кусками, посыпала веточками петрушки и тимьяна, добавила чеснок и лавровый лист, сверху положила курицу и налила воды. Постепенно все сварилось, я помешивала через равные промежутки времени. В конце я опустила в кастрюлю половинку анисовой звездочки, в лицо мне брызнула капля, запахи зашевелились в носу, и когда я уже собиралась достать огромную курицу из кастрюли, вошел он.

– Что это такое?

Ничего не говоря, я хлопком положила курицу на кухонную поверхность, как будто это она все устроила, а не я. Он сел за обеденный стол и движением руки попросил сесть меня. Прежняя кухонная практика постепенно сходила на нет, я не знала, как это объяснить.