Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления Страница 9

МакГонагалл снова пожала плечами:

– Я по-прежнему не уверена, что вы понимаете под «научными экспериментами», мистер Поттер. Как я уже говорила, я видела маглорождённых учеников, которые пытались применить магловскую науку в Хогвартсе, и, кроме этого, каждый год создаются новые чары и зелья.

Гарри покачал головой:

– Технология и наука – совершенно разные вещи. Пробовать различные подходы и ставить эксперименты, чтобы обнаружить закономерности, – не одно и то же. – Многие пытались изобрести самолёт, создавая конструкции с крыльями, но только братья Райт построили аэродинамическую трубу, чтобы измерить подъёмную силу… – Кстати, сколько маглорождённых учеников поступает в Хогвартс ежегодно?

МакГонагалл на мгновение задумалась:

– Приблизительно десять.

Гарри оступился и чуть не запутался в собственных ногах.

– Десять?!

Население магловского мира составляло более шести миллиардов. Если считать, что Гарри – один такой на миллион, то в Нью-Йорке – 12 таких же умных мальчиков, а в Китае – тысяча. Вполне нормально, что в мире маглов есть 11-летние дети, которые знакомы с высшей математикой. Гарри знал, что он не единственный. Он встречал и других гениев на олимпиадах по математике. И чаще всего с треском проигрывал своим соперникам, которые наверняка целыми днями решали математические задачи, вообще никогда не читали научную фантастику и которые просто сгорят от своей науки ещё до пубертатного возраста и совсем ничего не добьются в жизни, потому что будут использовать известные подходы вместо того, чтобы научиться мыслить творчески. (Гарри был из числа людей, тяжело принимающих поражение).

Но в волшебном мире…

Десять маглорождённых в год, переставших получать обычное образование в одиннадцать лет? И хотя МакГонагалл могла приукрасить ситуацию, она утверждала, что Хогвартс – крупнейшая и самая знаменитая школа волшебства в мире – обучала магии… лишь до семнадцати лет.

Профессор МакГонагалл без сомнения прекрасно знала, как превратиться в кошку. Но она никогда не слышала о научном методе. Для неё это была та же магия, только магловская. И ей даже не было любопытно, какие тайны может скрывать кошель, распознающий естественную речь.

В итоге получалось два варианта.

Вариант первый: магия была настолько непонятной, запутанной и непостижимой, что даже если волшебники и волшебницы брались разгадывать её тайны, то они добивались очень малых результатов или же вообще никаких, и со временем сдавались. В этом случае у Гарри не было шансов вовсе.

Или…

Гарри с решимостью затрещал суставами пальцев, но вместо зловещего хруста, который эхом отразился бы от стен домов Косого переулка, раздался лишь тихий щёлкающий звук.

Вариант второй: он захватит мир.

Со временем. Вероятно, не сразу.

Это может занять и больше двух месяцев. Маглы не полетели на луну через неделю после открытия Галилео.

От широкой улыбки уже болели щёки, но Гарри всё никак не мог остановиться.

Он всегда боялся закончить как те вундеркинды, которые в итоге ничего не добились и проводили всю оставшуюся жизнь, хвалясь тем, какими крутыми они были в десять лет. Впрочем, большинству гениев-взрослых тоже нечем было гордиться. На каждого Эйнштейна в истории приходились тысячи не менее умных людей. Но для достижения подлинного величия им не хватало одной совершенно необходимой вещи, а именно – важной задачи.

Теперь вы мои, – мысленно Гарри охватил стены Косого переулка, все магазины и товары, всех продавцов и покупателей, все земли и всех людей магической Британии, весь-весь волшебный мир и всю бесконечную великую вселенную, о которой учёные-маглы, как выяснилось, знали гораздо меньше, чем им казалось. Я, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес, заявляю свои права на эту территорию во имя Науки.

К сожалению, никаких признаков грома и молнии, готовых обрушиться с небес, не наблюдалось.

– Почему вы улыбаетесь? – устало поинтересовалась МакГонагалл, с опаской поглядывая на мальчика.

– Я задумался, существует ли заклинание, которое бы создавало вспышку молнии за моей спиной всякий раз, когда я замышляю что-нибудь зловещее, – объяснил Гарри. Он тщательно запомнил свою мысль, чтобы учебники истории в будущем содержали корректную версию.

– Почему-то меня не покидает мысль, что мне следует что-то предпринять по этому поводу, – вздохнула МакГонагалл.

– Не обращайте на неё внимания, и она уйдёт. О, какая штука! – Гарри решил пока отставить в сторону мысли о завоевании мира и устремился к магазину с открытой витриной. МакГонагалл последовала за ним.

* * *

Гарри купил ингредиенты для зелий и котёл, а также ещё несколько вещей, которым было самое место в его бездонном мешке (также известном как Супер Кошель-Скрытень QX31 с чарами незримого расширения и извлечения, а также с расширенным отверстием). Полезные, разумные приобретения – Гарри недоумевал, почему МакГонагалл смотрела на него с таким подозрением.

В данный момент они находились в магазине, достаточно дорогом, чтобы находиться на извилистой главной улице Косого переулка. У магазина была открытая витрина из наклонных деревянных полок, на которых лежал товар, охраняемый лишь тусклым серым свечением и молоденькой продавщицей, одетой в укороченный вариант ведьмовской мантии, которая оставляла открытыми её колени и локти.

Гарри изучал волшебный эквивалент аптечки первой помощи, Набор целителя плюс. В него входили: два самозатягивающихся жгута; шприц, наполненный чем-то, похожим на жидкое пламя (при использовании происходило сильное замедление циркуляции крови в уколотой части тела на три минуты; насыщение её кислородом при этом не снижалось, что могло пригодиться для предотвращения распространения яда по организму); белая ткань, которая приглушала боль в обмотанной ею части тела, и ещё множество вещей, о предназначении которых Гарри мог только гадать. Например, «Средство от последствий воздействия дементора», внешне и по запаху напоминавшее обычный шоколад. Или «Анти-чих-сморк», выглядящий как маленькое вибрирующее яйцо, к которому прилагалась инструкция, как засовывать его в чью-нибудь ноздрю.

– Это определённо стоит пяти галлеонов, вы согласны? – спросил Гарри у МакГонагалл. Молодая продавщица, находившаяся рядом, энергично закивала.

Гарри ожидал, что ведьма скажет что-нибудь одобрительное о его благоразумии и предусмотрительности.

Взгляд, который он получил вместо этого, можно было охарактеризовать лишь как зловещий.

– Будьте любезны пояснить, – полным сомнения голосом спросила профессор МакГонагалл, – вы думаете, что вам понадобится набор целителя? (После неприятного случая в магазине ингредиентов она старалась не говорить «мистер Поттер», если кто-то посторонний был рядом.)

Гарри так удивился, что не сразу нашёлся с ответом:

– Я не думаю, что он понадобится! Просто хочу держать под рукой на всякий случай.

– На какой ещё случай?

Гарри широко раскрыл глаза:

– Вы полагаете, я планирую что-то опасное и поэтому хочу купить набор целителя?

Смесь хмурого подозрения и ироничного недоверия на лице МакГонагалл была достаточным ответом.

– Святые угодники! – воскликнул Гарри. (Эту фразу он почерпнул у сумасшедшего учёного Дока Брауна из «Назад в будущее».) – Вы думали так же, когда я покупал зелье замедленного падения, жабросли и пузырёк с пилюлями еды и питья?

– Да.

Мальчик покачал головой в изумлении:

– И какой, по-вашему, план я собираюсь осуществить?

– Не знаю, – мрачно произнесла МакГонагалл. – Но он закончится или доставкой тонны серебра в Гринготтс, или мировым господством.

– Мировое господство – такая некрасивая фраза. Предпочитаю называть это мировой оптимизацией.

Его слова почему-то не убедили профессора МакГонагалл, которая по-прежнему мрачно взирала на мальчика.

– Ух ты, – произнёс Гарри, осознав, что она настроена серьёзно. – Вы и правда так думаете. Вы считаете, что я планирую нечто опасное.

– Да.

– Это что, по-вашему, единственный повод приобрести аптечку первой помощи? Не поймите превратно, профессор МакГонагалл, но кто те сумасшедшие дети, с которыми вы привыкли иметь дело?

– Гриффиндорцы, – с горечью сказала профессор МакГонагалл. Слово прозвучало как проклятие в адрес всех юных, полных энтузиазма героев.

– Заместитель директора профессор МакГонагалл, – отрапортовал Гарри, вытянувшись в струнку. – Я не собираюсь поступать в Гриффиндор.

МакГонагалл вставила непонятное замечание о том, что в противном случае ей бы пришлось найти способ умертвить шляпу, каковое Гарри благоразумно оставил без комментариев, не обращая внимания на внезапный приступ кашля, одолевший продавщицу.

– Я собираюсь в Когтевран. И если вы правда думаете, что я замышляю что-то опасное, значит, при всём уважении, вы вообще меня не понимаете. Мне совершенно не нравится опасность, она просто пугает меня. Я благоразумен. Я осторожен. Я готовлюсь к непредвиденным обстоятельствам. Как пели мне родители: «Будь готов! Вот бойскаута девиз! Будь готов! Не страшись, не суетись! Не стремайся, и не нужно лишних слов: будь готов!» (На самом деле ему пели лишь эти конкретные строчки из песни Тома Лерера, и мальчик находился в блаженном неведении насчёт остальных.)