Слушай Луну - Морпурго Майкл Страница 41

Мэри помогла Люси сесть в лодку, устроила ее поудобнее, хорошенько укутала в одеяло и убедилась, что корзинка с обедом, которую она собрала детям, и рыболовная снасть надежно уложены под сиденьями и не вымокнут. На палубе «Испаньолы» они заметили дядю Билли – он рассматривал в телескоп птиц. Они закричали и замахали ему, и он, стащив с головы свою пиратскую треуголку, низко поклонился.

– А знаете, что мне сказал дядя Билли? – спросил Альфи. – Он сказал, что как только «Испаньола» будет готова – а, судя по ее виду, ждать осталось уже совсем недолго, – он на целый год уплывет на ней на край земли, где у свиньи кольцо в носу или что-то в этом роде. Это же из одного стихотворения, которое он читал нам, да, мама?[14] Дядя Билли у нас любит книжки. Столько стихов, песен и историй знает и все их помнит наизусть. И как это ему только удается?

– Потому что он очень умный, – отозвалась Мэри. – Так и удается. У него не только руки золотые, но и голова светлая. Если он где-то что прочел или услышал, никогда больше этого не забудет. Вот так он и стал таким, какой он есть, Альфи. Беда в том, что есть такие вещи, и немало, которые он и хотел бы забыть, да не может.

Джим отвел сына в сторонку.

– Сейчас не до дяди Билли, Альфи, – сказал он. – Сосредоточься на том, где ты находишься и что делаешь. Не забывай, что́ я тебе сказал: в углу чумного барака, по левую сторону, если стоять лицом к очагу, мы с тобой ее и нашли, она еще пряталась в папоротниках, помнишь? Там она вроде все время и просидела. Никакого другого укрытия на острове нет. Думаю, это самое вероятное место. Так что первым делом веди ее туда, понял?

– Но что она будет искать, отец? – спросил Альфи.

– Она поймет это только тогда, когда найдет, – ответил Джим сыну. – И обойдите весь остров целиком, раз уж все равно там будете. Своди ее повсюду. Она там просидела одна несколько недель, а то и месяцев, судя по ее виду. Доктор Кроу тоже так считает. Так что она наверняка должна знать этот остров как свои пять пальцев. Держись к ней поближе, Альфи, и не своди с нее глаз, чтобы не проглядеть, если она что-нибудь вспомнит.

Из дома они вышли ни свет ни заря. На берегу Зеленой бухты не было ни души, не считая дяди Билли, – как они, собственно, и предполагали. Джим с Мэри оттолкнули лодку от берега и остались стоять на песке, глядя, как взлетел парус, потом ветер запутался в нем, захлопал полотнищем и наполнил его, и вот уже лодка легко заскользила прочь по проливу Треско. Люси сидела, закутанная в свое серое одеяло, судорожно прижимая к груди плюшевого медвежонка. Вид у нее был бледный и продрогший, а еще чуточку озадаченный, слегка нервозный, но не напуганный, скорее возбужденный.

– Теперь все в руках Альфи, – нарушил молчание Джим. – Будем надеяться, что он хотя бы сколько-нибудь рыбы наловит, если уж дело не выгорит. У него отличный нюх на макрель, у моего мальчика.

– Он и мой мальчик тоже, ты не забыл? – заметила Мэри.

– Ну, пусть будет наш мальчик, – засмеялся Джим. – И наша девочка, а, Мэриму?

– И наша девочка, – согласилась она.

Они провожали лодку взглядом до тех пор, пока она не вышла в пролив и, обогнув остров Паффин, подгоняемая свежим ветром, пошла мимо берегов Самсона.

– Будем надеяться, – выдохнула Мэри, когда они отвернулись. – Будем молиться.

Кутаясь в свое одеяло, Люси беспокойно поглядывала по сторонам. Всякий раз, когда до нее через борт долетали брызги соленой воды или лодка неожиданно кренилась от налетевшего ветра, она негромко вскрикивала или ахала. Она так судорожно хваталась за все подряд, что костяшки пальцев у нее побелели.

– Что, Люси, это получше будет, чем школа, а? – засмеялся Альфи.

Люси кое-как выдавила из себя улыбку, но вскоре уже перестала цепляться и, обхватив колени, принялась крутить головой по сторонам. С каждым мгновением она все больше веселела и ободрялась, а уж когда увидела стаю полярных крачек, кувыркавшихся в воздухе и нырявших в воду, вид у нее стал совсем счастливый.

Альфи решил, что сейчас самое время заняться рыбной ловлей. Им предстояло преодолеть бурные воды, так что не мешало чем-нибудь отвлечь Люси. Но нужно было усадить Люси за руль, чтобы у него освободились руки и он смог наживить крючки. Когда Альфи помог девочке подняться на ноги и перебраться к нему на скамью, она с готовностью пересела, почти без раздумий. У руля она просидела всего несколько минут, но взялась за него так, будто всю жизнь только этим и занималась. То же самое было и с рыбной ловлей. Как только в руках у Люси оказалась удочка, она словно откуда-то узнала, что нужно делать, и даже позабыла, что сидит в лодке посреди моря. Альфи только диву давался.

Люси явно нравилось ждать клева и предвкушать улов. Она была полностью сосредоточена. Очень быстро, одну за другой, девочка выудила три макрели. Каждый раз, когда у нее клевало, она была вне себя от радости, но потом, вытащив уже пойманную рыбину, не могла смотреть, как та бьется на крючке, и заставляла Альфи снять ее и выбросить обратно в море. Рыбалка так увлекла Люси, что она вроде бы совершенно не замечала, как ходит ходуном их маленькая лодочка на волнах в открытом море, куда они за это время успели выйти из тихих вод пролива. Всего один раз Альфи заметил, как расширились от страха ее глаза, когда соленые брызги перелетели через борт и ударили ему в лицо. Но он дурашливо завопил и засмеялся, как ни в чем не бывало утерся, и Люси засмеялась вместе с ним, забыв о своем страхе, а потом вернулась к рыбной ловле.

Когда они приблизились к бухте Пентл, им пришлось постоянно лавировать. Продвижение замедлилось. Клевать у Люси перестало, но она по-прежнему внимательно следила за своим поплавком, отрываясь от него, лишь когда ее отвлекали птицы. Альфи видел, как нравятся ей бакланы, точно бдительные часовые стоявшие на скалах с распростертыми, чтобы обсохли, крыльями, белые и серые цапли, неподвижно, словно статуи, возвышавшиеся на отмелях. Альфи говорил ей названия всех птиц, которые попадались им на пути, рассказывал, где они гнездятся, какую рыбу любят. Видели они и тюленей – не близко, правда. Но каждый раз, когда из воды показывалась глянцевитая усатая голова и оборачивалась в их сторону, Люси повизгивала от радости.

Альфи первым заметил стаю морских свиней, кувыркавшихся в воде Кроу-саунд; их блестящие бока сверкали в лучах утреннего солнца.

– Да их там штук двадцать, если не тридцать! – воскликнул он. – В жизни своей не видел столько сразу! Ничего себе, Люси! Ничего себе!

Люси вскочила на ноги, забыв, что находится в лодке, и, вне себя от радости, с громким смехом захлопала в ладоши. Впервые на памяти Альфи она так смеялась – так весело, так звонко, так заливисто, словно бубенчик, подумалось ему. Этот смех был так близок к словам, что, казалось, еще миг – и она заговорит.

Внезапно Альфи заметил еще одну морскую свинью – та плыла сильно впереди остальных. Она была крупнее и не резвилась в воде, как ее сородичи, а двигалась как-то более величаво, и каждый раз, всплыв на поверхность, выдувала фонтан воды. До Альфи не сразу дошло, что это, кажется, вовсе не морская свинья, а круглоголовый кит! Альфи уже приходилось их видеть раньше, и довольно часто, но ни разу они не подплывали к морским свиньям так близко.

– Кит! – закричал он. – Это кит, Люси. Смотри!

Люси уже тоже его увидела. Однако это зрелище вовсе не обрадовало ее, как ожидал Альфи. Напротив, оно растревожило ее, Альфи отчетливо это видел. Ее смех затих. Она молча смотрела на кита – скорее со страхом, нежели с изумлением во взгляде.

– Он ничего нам не сделает, – поспешно заверил Альфи. – Они смирные, как ягнята, Люси. Красавец, правда?

И кит, и морские свиньи очень вскоре после этого скрылись. Люси с Альфи все смотрели и смотрели, но те так больше и не вернулись. Без них Альфи вдруг стало странно одиноко и грустно. Люси, видимо, испытывала схожие чувства. Ловить рыбу ей больше не хотелось, и она вновь нахохлилась под своим одеялом, прижимая к груди плюшевого мишку и устремив взгляд в океанскую даль, такая одинокая в своей задумчивости.