Адам Шафи Адам - Кули. Усадьба господина Фуада Страница 15

— Что ты сказал ей? — ревниво спросил тот Салума.

— Ничего, просто спросил, как дела.

— И все?

— И все, — ответил Салум.

— Мне кажется, я где-то с ней встречался, но никак не могу вспомнить где, — медленно, как будто перебирая в памяти события своей жизни, сказал Рашиди.

— Так подойди к ней и спроси. Или, может быть, ты боишься?

— Чего мне бояться? — хорохорясь, ответил Рашиди.

— Ну так спроси ее об этом, когда она будет проходить мимо тебя.

— Да, пожалуй.

Но девушка прошла мимо него в танце один раз, другой, третий, потом еще и еще, а у Рашиди все не хватало духу подойти к ней. Салум решил подшутить над Рашиди, и вот, когда девушка опять поравнялась с ними, он вытолкнул его из толпы прямо навстречу ей. Назад пути не было, и Рашиди с бьющимся сердцем подошел к девушке. Он что-то прошептал ей и вернулся на свое место.

— Что ты сказал ей? — с любопытством спросил Салум.

— Я тоже спросил, как дела.

Вдруг девушка вышла из круга и пошла прочь. Такую возможность поговорить с ней терять было нельзя. Рашиди потянул Салума за руку, и они бросились следом. Догнав девушку, Рашиди окликнул ее.

— Эй, послушай!

— Что? — спросила девушка, потупившись, и замедлила шаг.

Рашиди мялся в нерешительности, не зная, с чего начать.

— Я кое-что хочу у тебя спросить, — наконец выдавил он из себя.

— Что же?

— Как тебя зовут?

— Амина, — ответила девушка.

— Твое лицо мне знакомо, — сказал Рашиди, постепенно преодолевая в себе страх.

— И я часто вижу тебя в Гулиони, — сказала Амина.

— Значит, ты тоже живешь там? — удивленно спросил Рашиди.

— Да.

Амина держалась скромно и в то же время с достоинством.

— А где именно ты живешь? — спросил Рашиди.

— Как тебе объяснить? Ты знаешь дом, где во дворе растет яблоня? Так вот, я живу в — раз, два, три — четвертом доме от него.

— Я знаю этот дом, — радостно воскликнул Рашиди, — а давай встретимся в Гулиони, поговорим…

— Зачем? Разве здесь мы не говорим? — спросила Амина.

— На празднике трудно разговаривать. Давай лучше назначим день и встретимся в Гулиони.

И они условились встретиться в четверг в восемь часов вечера под большим деревом у дороги.

С того дня Амина постоянно стояла у Рашиди перед глазами. Ему казалось, что время тянется очень медленно, и он не мог дождаться, когда наступит четверг. И вот долгожданный день настал.

Придя домой после работы, Рашиди тщательно умылся, надел свою самую лучшую одежду и отправился на свидание. Он пришел к дереву в восемь часов вечера, но Амины там не было. Рашиди долго ходил взад и вперед, застывая на месте, когда видел фигуру в буибуи[23], но всякий раз это оказывалась не она. Амина пришла через час после назначенного времени, и, увидев ее, Рашиди чуть не запрыгал от радости.

— Тебе пришлось долго ждать? — спросила она, смущенно улыбаясь.

Рашиди тоже улыбнулся ей в ответ и радостно ответил:

— Ничего. Главное, что ты пришла.

Они сели под деревом, и Рашиди нежно взял ее руки в свои. Амина не протестовала.

— Как ты живешь? — спросила она.

— Хорошо, очень хорошо! — воскликнул Рашиди, гладя ее руки. Амина осторожно высвободила их.

С тех пор они стали встречаться, и однажды Рашиди признался Амине в любви. Амина опустила вниз глаза, не зная, что ответить.

— Ну, что ты скажешь? Ты хочешь стать моей? — Рашиди во все глаза смотрел на нее.

— Ты имеешь в виду, что хотел бы жениться на мне? — спросила Амина.

— Да, — ответил Рашиди.

— Тогда приходи к моим родителям и посватайся.

— Да, конечно, я так и сделаю. Но ты скажи: любишь меня или нет.

— Вам, мужчинам, совершенно нельзя верить.

— Я не такой! — воскликнул Рашиди.

— Мужчины все так говорят, они могут дать любое обещание, а как до дела дойдет — их и след простыл. Вот наша соседка Зайнабу встречалась с молодым человеком, который обещал на ней жениться. Они вместе ходили в кино, гуляли по вечерам — и все это продолжалось до тех пор, пока она не забеременела. И тут ее жених исчез — ни ответа, ни привета. Он и дорогу к нам забыл. Я так не хочу.

— Амина, ты меня не поняла. Я сказал, что люблю тебя, и спрашиваю, любишь ли ты меня и согласна ли стать моей женой. Больше я у тебя ничего не прошу.

— Дай мне время подумать.

Они договорились встретиться на следующий день и вместе пошли домой. Рашиди доставляло радость идти рядом с ней. Он проводил ее, и они расстались. Ночью ему снилась Амина.

Утром в порту его отозвал в сторону Фараджи.

— Сегодня после работы нам нужно встретиться, — сказал он.

— А что произошло?

— Вечером узнаешь.

— Ладно.

Прозвучал гудок. В тот день, как обычно, Рашиди работал до шести вечера. В предвкушении свидания с Аминой сердце его переполнялось радостью. Но он не забыл о встрече с Фараджи и вечером разыскал его в толпе у проходной.

— Ну, что ты скажешь? — спросил Рашиди.

— Скажу, что положение рабочих с каждым днем ухудшается.

— Это правда.

— Так вот. Нам нужно снова выдвинуть требования администрации, и теперь уж мы наверняка добьемся победы. А иначе хозяева будут с нами делать что хотят. Я уже переговорил с Бакари, и мы решили собраться сегодня в здании профсоюза, чтобы обсудить план действий.

— Хорошо, может быть, я приду.

— Без всяких "может быть". Ты обязательно должен прийти, — резко сказал Фараджи. — Что, у тебя есть какие-то дела?

— Да, у меня есть одно личное дело.

— В такое время личные дела могут подождать.

Рашиди нечего было ответить. Он понимал, что свидание с Аминой придется отложить.

— Когда нужно прийти туда? — спросил он мрачно.

— Часам к восьми.

На собрании присутствовало немного народу. Члены профсоюза подробно обсуждали конкретные шаги, которые им необходимо предпринять, чтобы заставить администрацию выполнить данные ею обещания. Рашиди думал только о своем несостоявшемся свидании, в мыслях уносясь из душного зала к Амине.

А празднично одетая Амина пришла на свидание ровно в восемь и, прождав Рашиди целый час, с тяжелым сердцем вернулась домой.

Собрание в Миембени закончилось в полночь.

На следующий день, в субботу, Рашиди догнал Салума по дороге домой.

— Куда сегодня собираешься? — спросил Рашиди: он знал, что Салум любит весело проводить субботние вечера.

— В Бегамоджу, — ответил Салум.

На вопрос о том, где сегодня можно повеселиться — будь то в окрестных кварталах или даже за городом, — Салум мог ответить всегда.

— Я бы пошел с тобой, Салум, — начал Рашиди, — но мне очень нужно повидать Амину, а я не знаю, как это сделать.

— Сходи к ней, — не задумываясь, ответил Салум.

— Но я не знаком с ее родителями.

— Тогда подожди до вечера — мы поговорим об этом подробнее. Если хочешь, часов в восемь я зайду за тобой.

Салум зашел за Рашиди в половине девятого. На этот раз он был без велосипеда; от Гулиони до Бегамоджи можно было дойти пешком. Рашиди уже ждал его.

— Ну что, пойдем?

— Пойдем. Сначала немного погуляем, сходим посмотрим танцы в Paxa-Лeo, а часам к одиннадцати пойдем в Бегамоджу.

Когда они гуляли по улицам Нгамбо, Салум вдруг остановился у небольшого, невзрачного на вид здания и попросил Рашиди подождать его у входа. То, что наблюдал Рашиди, стоя снаружи, поразило его. В дом входили нормальные люди, многих из которых он знал, а выходили… Мужчина, который пять минут назад улыбнулся Рашиди и пожелал ему доброго здоровья, сейчас глядел вокруг себя остекленевшим взором и громко ругался. Другие, выходя, шатались из стороны в сторону, третьи орали песни, слова которых невозможно было разобрать.

Наконец в дверях показался Салум.

— Эй, Рашиди, заходи!

— Зачем?

— Заходи, тебе говорят.

Рашиди не стал спорить и, пройдя за Салумом, оказался во внутреннем дворе, покрытом навесом. Здесь сидели люди — человек пять или шесть, — но из-за темноты Рашиди не мог их как следует рассмотреть.

— Садись и жди меня, — сказал Салум и снова на время исчез, а когда возвратился, в руках у него был небольшой бумажный сверток. Он сел на скамейку рядом с Рашиди и подозвал человека, который деловито сновал по двору.

— Принеси-ка нам немного выпить, — сказал Салум.

— Можно заказать бутылку или полбутылки.

— Тогда принеси полбутылки, — решил Салум.

— Два с половиной шиллинга, — человек нетерпеливо протянул руку за деньгами.

Салум отложил сверток, запустил руку в карман и достал три шиллинга. Человек отсчитал Салуму сдачу, ушел и тут же возвратился с бутылкой, наполовину наполненной полупрозрачной жидкостью. Он уже повернулся, чтобы идти, но Салум крикнул ему вслед: