Анфиса Каховская - Обратная сторона Зла (СИ) Страница 21

Змея расправила капюшон – и оранжевая горячая стрела шумно вонзилась в безусого полицейского; тот даже не успел сообразить, что произошло. Нож упал на кучку пепла.

Очумевший от ужаса его брат отпрянул в сторону и упал. Рядом с ним свалился потерявший опору Ворон. Виринея стояла, широко раскрыв глаза – она впервые увидела змею со стороны. Не ожидавший такого поворота Аскалон сначала растерялся – второй раз он видел змею, но впечатление было не слабее.

В себя его привел дикий визг: визжал усатый полицейский. Он рылся в оставшейся от его брата кучке пепла – глаза его были совершенно безумные. Его оттащили в сторону.

Виринея стояла, по-прежнему закутавшись в шаль.

- Кажется, я нашла третий вариант, - сказала она с улыбкой.

Аскалон отвел ее в стоявшую неподалеку крытую карету. Она не сопротивлялась; лишь перед тем, как шагнуть внутрь, обернулась на Ворона – и дверца за ней закрылась.

Ворон катался по земле, пытаясь встать, но связанные руки и больная нога делали для него эту задачу невыполнимой.

- Виринея! – крикнул он, поймав ее прощальный взгляд, и забился еще сильнее.

Все обходили его стороной, стараясь держаться подальше. Вскоре карета уехала, ускакали на своих конях сопровождавшие ее полицейские, ушли организованным строем солдаты. И Ворон, оставив бесплодные попытки подняться, затих, прижавшись щекой к мягкой траве.

Виринею поместили в тюрьму, находящуюся на территории Дворца. Отдав необходимые распоряжения, Аскалон отправился к отцу. Ему хотелось самому все ему рассказать.

Правитель у себя в кабинете разбирал какие-то бумаги, разложенные на столе. Увидев сына, он нетерпеливо поднялся:

- Слышал, что у тебя все получилось. Ты молодец! Теперь жду подробностей.

- Это ты молодец. Ведь это была твоя идея, а я, честно говоря, до конца сомневался.

- Ну, оба мы молодцы, - махнул рукой Ангелар. – Это не главное.

- Да, - согласился Наследник. – Главное, что Городу теперь ничего не угрожает. Мы успели. Еще целых четыре дня осталось в запасе.

- Да, - Правитель возбужденно потер руки. – Это надо отметить.

И он, открыв небольшой резной шкафчик, извлек из него бутылку.

- Ну, что ж, рассказывай, - сказал Ангелар, когда они осушили свои бокалы. – Где, кстати, Виринея, здесь? Интересно будет посмотреть на нее после стольких лет. Надеюсь, оберег у тебя?

Аскалон замялся.

- Аскалон! Ты ведь забрал его у нее?

- Отец, прости. Она отдала его Ворону. Я не успел.

Бокал Правителя со звоном упал к его ногам, разлетевшись на множество хрустальных брызг; по полу разлилось красное пятно.

- Как?! Он не у тебя?

Аскалон взглянул на него и отшатнулся:

- Но, отец, ведь главное – Виринея. Она обезврежена. Город спасен. Я думал…

- Что ты думал? Я же ясно сказал тебе обязательно забрать оберег! Зачем мне Виринея, если оберег я не получил!

- Но, отец…

- Аскалон! Обладающий огромной силой магический предмет, который должен по праву принадлежать Правителю, едва освободившись из одних нечестных рук, тут же попал в другие, такие же. Чем Ворон лучше? Он такой же бандит! Получив силу, он, конечно, захочет ей воспользоваться – и все опять начнется сначала! – Ангелар обессилено упал в кресло и дрожащей рукой стал наливать себе вино. – Надо было мне самому ехать туда!

- Но, отец, - только и повторил оглушенный неожиданным напором Аскалон. – Я, конечно, виноват. Она перехитрила меня. Я сейчас все объясню.

Ангелар молчал, уставившись в одну точку.

Радостное возбуждение, владевшее Аскалоном с момента его возвращения, вмиг улетучилось. Он опустил голову и тихо вышел.

Тюрьма, находившаяся на территории Дворца, ничем не напоминала место заключения. Это было небольшое двухэтажное здание, окруженное со всех сторон густыми деревьями. Оно было похоже, скорее, на дачный домик, чем на тюрьму: ни охраны, ни высоких заборов, ни решеток на окнах. Даже замков на дверях не было. Большую часть времени оно пустовало: здесь содержались только самые важные преступники – для прочих существовала городская тюрьма.

Внутри небольшого здания тоже все было необычно: занавески на окнах, ковры, удобная мебель, мягкие диваны, стены оклеены веселенькими обоями. На втором этаже ванная комната; в спальне большая кровать, покрытая дорогим расписным покрывалом; в столовой дорогая посуда: фаянс, хрусталь – не все добропорядочные граждане жили в таких условиях.

Оставшись одна, Виринея сначала бродила по комнатам, недоуменно рассматривая обстановку и выглядывая в окна, пытаясь углядеть там охранников. Меньше всего она ожидала оказаться в таком месте. Она чувствовала, что в чем-то здесь подвох, но в чем, понять не могла. Со стороны казалось, что дом совершенно не охранялся. Оставив бесплодные попытки догадаться, в чем дело, она решила проверить на практике.

Входная дверь была не заперта и легко подалась. Виринея вышла на крыльцо – никого. Спустилась по ступенькам – никто не собирался ее останавливать. Она пошла по заросшей ветвистыми деревьями аллее парка, окружавшего дом, - ни единой души вокруг.

Ее бегство совсем напоминало бы приятную прогулку, если бы не одно «но». В тот самый момент, когда она коснулась ногой земли, у нее вдруг начала болеть голова, сначала еле заметно, но с каждым шагом все сильнее и сильнее. Скоро уже было невозможно терпеть: начало ломить шею, заболела спина, каждый шаг давался с трудом. Виринея остановилась. Потом повернула назад и быстро пошла обратно к дому. И лишь стоило ей закрыть за собой дверь, боль сразу утихла, а потом и вовсе исчезла, будто ничего и не было – осталась лишь легкая слабость.

- Так вот в чем дело, - прошептала Виринея, утирая со лба холодный пот. – И никаких замков не надо. Сама не уйдешь.

Хор цикад становился все громче и слаженнее – поляна в парке словно приходила в себя после нашествия людей. Сделав усилие, Ворон сел. Он потерял счет времени и не знал, сколько пролежал на траве. Положение его было незавидное (впрочем, он уже начал привыкать к этому): было ясно, что со связанными руками ему ни за что не подняться. Но как было освободить руки? Ворон пошевелил запястьями: узлы на веревке были тугие и прочные – полицейские знали свое дело. Как глупо! Не ползти же так до города. Ворон уныло оглядел траву вокруг и брезгливо отодвинулся от кучи пепла, которую еще не успел разметать ветер. И тут же увидел возле нее нож, который в последнюю секунду своей жизни выронил его белобрысый охранник. Ворон быстро перекатился туда. На то, чтобы разрезать веревку, ушла уйма времени. Ворон измучился, изрезал в кровь все руки, но в конце концов освободился. В лесу он нашел прочную палку и наконец смог передвигаться.

Пошел он прямо к Дворцу. На что он надеялся, он и сам не знал. Невидимая стена прочно защищала Дворец. Ворон ощупал твердый воздух, даже несколько раз ударил в него кулаком – естественно, никакого толку. Он пошел вдоль стены, скользя ладонью по воздуху, и шел до тех пор, пока силы не оставили его. А стене и конца не было! Он сел, прислонившись к невидимой опоре. Яркая птичка, пролетавшая над ним, с разлету ударилась о воздух и свалилась к его ногам.

- Эх, ты, - грустно усмехнулся Ворон и протянул к ней руку, но птичка яростно заработала крыльями, взлетела и вскоре скрылась из виду.

Ворон проводил ее взглядом, посидел еще немного, отдыхая, потом встал и направился в Город.

К Иве он пришел, когда уже начало темнеть; устало поднялся на крыльцо и постучал.

- Боже мой! Боже мой! – повторяла Ива, не веря своим глазам. – Он отпустил тебя? Или ты опять сбежал? Да проходи же! – от волнения она сама не заметила, как перешла на «ты».

В знакомой гостиной было по-прежнему уютно. Ива глядела на него, не отрываясь, распахнув свои бесконечно-голубые глаза. Ворон проглотил образовавшийся во рту комок:

- Ива, она пожертвовала собой ради меня!

Глаза Ивы сделались еще шире.

- Ива, они схватили ее. А я дурак. Какой же я дурак!

- Садись, - засуетилась Ива, понимая, что человеку в таком состоянии нужно только одно – чтоб его выслушали. – Постой, да у тебя рубашка в крови! Ты ранен?

- Ерунда, - поморщившись, отмахнулся Ворон. – Руки порезал.

- А ну-ка, дай.

Ива взяла его руки в свои и покачала головой:

- Надо промыть и перевязать. И рубашку сними. Я дам тебе папину.

Ворон снял рубашку. Ива налила в таз воды, подошла к нему и вскрикнула – она увидела оберег.

- Ворон, это… это он?

Ворон только кивнул.

Дипломатичная Ива не стала настаивать на объяснениях. Она обработала ему порезы, дала чистую рубашку, накормила – и, конечно, он сам ей все рассказал. Ива слушала, не перебивая, лишь при упоминании Аскалона она как-то судорожно вздыхала и прикладывала руки к груди.