Сергей Ченнык - Противостояние

Сергей Ченнык

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

КРЫМСКАЯ КАМПАНИЯ (1854-1856 гг.)

ВОСТОЧНОЙ ВОЙНЫ (1853-1856 гг.)

Военно-исторический очерк

ВОЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ…

«Курс военной истории должен служить наиболее действительным средством изучения войны в мирное время и возбуждать охоту к подробному ознакомлению с главнейшими кампаниями».

Итак, уважаемый читатель, мы вновь встречаемся для нашего, надеюсь, не надоевшего разговора о невероятно запутанных перипетиях Крымской кампании (1854-1856 гг.) Восточной войны (1853–1856 гг.). Наша тема — это интереснейшее событие Крымской кампании, первая блестящая победа русского оружия.

Но в отличие от предыдущей части, небольшое количество выпущенного свинца ничуть не делает наше повествование менее динамичным. Скорее наоборот. Спешу сообщить, что чем дальше развивается сюжет, тем эти перипетии интереснее, а повороты истории все круче и круче. Описываемые события будут больше напоминать стратегический детектив, игру, нежели банальную военную кампанию. Что ж, это вполне вероятно, когда речь идет о войне, в которой события переменчивы, как крымская погода, да еще и в считанные дни переносятся не то что с места на место, а с материка на материк.

А ведь мы только начали кампанию. Живых пока еще больше, чем мертвых, но совсем недалеко время, когда пропорция станет меняться в самую страшную сторону. Цифры тоже умеют быть зловещими. Увы, но это война, со своими безжалостными законами и труднообъяснимой логикой.

Но вернемся к делам насущным. Итак, вы даже не догадываетесь, что нас ждет впереди и уже очень скоро! До этого речь шла в основном о первых днях, которые оказались насыщенными совершенно непредсказуемыми колебаниями маятника военной удачи в ту или иную сторону. Все было динамично и драматично. Но вот уже позади и высадка союзников на крымский берег, и трагедия очевидно и внезапно проигранной русскими Альмы. В сентябре 1854 г. в Крыму мало стреляли, но много маневрировали. И русские, и союзники, как опытные фехтовальщики выбирали позицию для единственного точного удара, способного положить конец затянувшегося, как им уже стало казаться, действия. Вот только беда — фехтовали они с завязанными глазами, часто не имея представления о том, что в этот момент делает их хитроумный противник.

Хотя сразу после сражения казалось, что русские и союзные войска вот-вот вновь столкнутся в еще более кровопролитной схватке на одном из нескольких рубежей близ Севастополя. Но этого не произошло: противники начали сложные перемещения, то теряя друга из вида, то внезапно сталкиваясь в самых неожиданных местах, пока всего лишь через пару недель не оказались рядом, разделенные ничтожно узкой полосой земли. Это было сравнимо с игрой трех картежников, каждый из которых явно шулер, но в конце партии они верили, что сорвали куш. Увы, в конце концов проиграли все.

И когда это случится, начнется война траншей и батарей, но, повторяю, поверьте, она не покажется вам скучной, хотя и затянется почти на год. Вся Севастопольская эпопея являлась непрерывной артиллерийской дуэлью между крепостной и осадной артиллерией.{2} В такой войне есть своя гармония, своя прелесть, если конечно всякое убийство можно назвать прелестью. Но в любом случае настоящая история поражает гораздо больше, чем версия Голливуда, что и постараюсь доказать на этих страницах, при этом никого не называя плохим или хорошим, умным или дураком в угоду модным веяниям времени, даже при том, что военному историку, чтобы быть убедительным, приходится быть слегка циником.

Когда подвергается беспощадной критике все, что связано с далеким прошлым, не укладывающимся в современное понимание внешней и внутренней политики, совершенно нет желания быть в роли судьи, определявшего приговор тому или иному деятелю ушедшей эпохи, ибо «…всякий суд над участниками войны есть палка о двух концах, и потому о двух, что дело каждого суда не столько выяснять причины поражения, сколько подводить обвиняемых под ту или другую статью…».{3}

На этих же страницах останемся верными единожды избранному стилю и сосредоточимся на одном, наиболее важном событии, стараясь отразить все его аспекты и пристально рассмотреть со всех сторон. Попробуем еще раз, опираясь на известное, сделать анализ и посмотреть на получившиеся выводы, а правильные они или ошибочные — судить вам.

Написанное — не истина в последней инстанции. Скорее это провоцирование дискуссии, попытка повернуть читателей лицом к картинам давно забытой, во многом мифологизированной, изуродованной политиками и политикой войны. Хотелось спустить любителей военной истории с высот заоблачных стратегий, где люди кажутся столь же бездушными, сколь кегли в боулинге, в грязь, вонь и кровь траншей. Так сказать, погрузить в живую историю. По самые уши…

Прежде чем мы дойдем до сути происходившего, нам придется долго бродить по дорогам Крыма, маневрировать с армией союзников, отходить с армией князя Меншикова. Мы попытаемся поучаствовать в той сумасшедшей игре, которую затеяли Раглан, Сент-Арно и ускользнувший от них «циник и скептик»{4} Александр Сергеевич Меншиков в сентябре-октябре 1854 г., и ответить на вытекающие из событий несколько вопросов.

В контексте исследования главное событие — бомбардировка Севастопольской крепости 5(17) октября 1854 г. — масштабное артиллерийское сражение, в котором участвовали все виды вооруженных сил середины XIX в. — армия и флот. Похоже, мне доведется быть первым, кто вынесет это событие в разряд отдельных сражений Крымской кампании. Тем более, что даже в некоторых военно-статистических трудах, вроде «Кратких сведений о русских морских сражениях» Ф.Ф. Веселаго,{5} о нем не упоминается, хотя граф Остен-Сакен считает его в числе «…особенно важных и роковых моментов в истории осады Севастополя».{6} Дмитрий Ерофеевич прав, в этот день состоялся перелом кампании в Крыму, растянувший ее на долгие месяцы, когда рухнули надежды союзников на скорый путь домой.

Современные военные историки считают, что всё, написанное до сих пор, преподносит оборону Севастополя в 1854–1855 гг., как сгусток событий связанных с героизмом, но никак не с военным искусством.{7} Значит, придется взять на себя эту гнусную, неблагодарную ломку стереотипов.

Добавлю еще одно, на авторский взгляд, важное. Описываемый период действительно требует приведения массы цифр, наименований, мест дислокации и прочей математики с географией. Я не планирую описывать хронику кампании, тщательно фиксируя все события, превращая в нуднейшую констатацию всем давно известных дел. Это неблагодарный и бессмысленный труд, тем более, всегда найдется что-то ранее неизвестное, и станет до боли обидно, что пропустил. А потому постараюсь избавить читателя от тягостного перечисления батарей, воинских частей и прочей утомительной статистики войны. Объем работы и так слишком мал для того, чтобы вместить то, что хочется, и то, что имеет смысл скрытый, ранее не исследованный. Можете не сомневаться, труд выдающегося фортификатора Тотлебена давно стал для меня настольной книгой, и буду благодарен, если читатели поймут, что не указанные мной статистические данные — не от незнания, а просто в целях экономии.

Если же кто-то станет возражать и требовать продолжить описание всего и в деталях, с поименным перечислением участников, то таких любознательных товарищей можно, не задумываясь, смело послать к первоисточникам: читайте выше обозначенных Тотлебена, Зайончковского, Богдановича, Дубровина, Тарле и Свечина. Мало? Без проблем: Кинглейк, Вейгельт, Базанакур, Ниель, Фей. Там есть все, ну или почти все. Моя задача, сделать их сухой язык интересным, доступным и понятным, а те самые планируемые выводы переложить на фон современных событий, опыт прошедших, в том числе совсем недавно, войн. Единственное, на что нужно обращать внимание, что российская военная история всегда считала труд Тотлебена — полуофициальным, а Дубровина — частным, но при этом о них говорили, как о лицах, «…одаренных авторским талантом и патриотическим чутьем».{8}

Поэтому договоримся: если Вам нужны дополнительные материалы, то добро пожаловать туда. С иностранными авторами тоже проблем больших нет. Ну, разве что слегка язык первоисточника подучить.

Говоря образно, о том, что происходило, классики истории Крымской войны уже сказали, и повторять их мне совершенно не хочется. Другое дело — как они (русские, союзники) это сделали, зачем, и нужно ли было вообще что-то делать, а если и нужно, то как. Вот про это хотелось бы поговорить подробнее. Именно такого, даже самого простого анализа и не хватает современной краеведческой литературе, посвященной событиям Крымской войны. За общими фразами о всеобщем героизме защитников крепости теряется часто смысл и значение всего происходившего, уходит интереснейшее сплетение стратегических и тактических интриг на фоне сложности характеров участников, не важно, какой они национальности и к какой из воюющих сторон принадлежат.