Александр Магид - «Ильюшины» в боях за Родину Страница 2

Незадолго до того завод, которым руководил Третьяков, наладил серийный выпуск истребителей МИГ (конструкторов Микояна и Гуревича). Завод быстро набирал темпы, выпуская все больше «ястребков».

В те немногие минуты, которые занял путь с завода, Третьяков готовился к беседе. Он мысленно повторял расчеты, которыми занимался в последние дни, он готовился рассказать о мерах, принятых для того, чтобы добиться предельных темпов роста выпуска истребителей. Он вспомнил уходящую вверх жирную линию графика и улыбнулся: уже летали с завода машины, выпущенные сверх плана для защитников Одессы, Севастополя, Ленинграда, Харькова. Да, начало положено неплохое!

Но с первых же слов беседа в Кремле сразу дала иное направление. Заводу было поручено выпускать штурмовики «Ил». Этот боевой самолет был создан незадолго до того конструктором Ильюшиным.

Задача была не из легких. «Ил» никак не походил на МИГ, и не только по конструктивному оформлению, но и по всей технологии производства. В новой машине не было ни одной миговской детали. Все надо было начинать сначала…

Директор понимал, что претворить этот проект в жизнь можно будет лишь путем напряжения всех сил, при условии сочетания героического труда с величайшим мастерством, смелым творческим [9] риском. Надо было, чтобы люди всем сердцем почувствовали, что у них в руках ключ к победе над фашистскими танками, что им выпала великая честь — создать новое оружие борьбы с врагом.

Через месяц первые штурмовики ушли на фронт.

Восьмого сентября Третьякову позвонили из Кремля. И он сразу узнал три новости:

— Выполнена просьба коллектива — заводу присваивается имя Сталина.

— Отныне он, Третьяков, Герой Социалистического Труда.

— Десятки заводских работников награждены орденами и медалями.

Иногда наши конструкторы, увлекаясь различными усовершенствованиями, забывали о темпах, о том, что фронт нуждается в самолетах, и тогда товарищ Сталин в простых словах напомнил им о главном.

«— Улучшать конструкцию — хорошо, — говорил товарищ Сталин конструкторам, — но сейчас нам важно максимально увеличить выпуск машин. Конструктор заинтересован всё время в том, чтобы улучшать машины, но делать это надо с умом — иначе можно и завод замучить, и фронт замучить. Вот в этом отношении Грабин молодец. Он конструктор и хороший технолог. Он не только конструкцию усовершенствовал, но сделал это так, что качественное усовершенствование оружия дало одновременно возможность увеличить выпуск. Конструктор должен быть технологом»{2}.

Наш вождь и полководец учил и требовал, чтобы советские самолеты по своим летным и боевым качествам были все время выше вражеских.

Вместе с тем товарищ Сталин, как мы видим, [10] предостерегал конструкторов от излишнего увлечения нововведениями, которые могли привести к потере основных боевых качеств самолета, а также к потере столь дорогого в дни войны времени.

Руководя боевыми действиями наших войск на фронте в три тысячи километров, товарищ Сталин лично направлял и всю работу авиационной промышленности, настойчиво требуя увеличения выпуска штурмовиков.

Августовским вечером директору одного завода сообщили по прямому проводу из Москвы о том, что товарищ Сталин благодарит коллектив завода за освоение штурмовика, что завод представлен к высокой правительственной награде — ордену Ленина, а лучшие инженеры, техники и рабочие за освоение самолета Ильюшина представлены к награждению орденами и медалями.

На другой день был опубликован Указ о награждении этого авиазавода орденом Ленина. 120 лучших работников его получили ордена и медали.

Награждая завод, передовых инженеров, техников и рабочих, правительство ждало от них еще большего выпуска штурмовиков, так как эти самолеты нужны фронту как сильнейшее средство борьбы с вражескими танками.

На высокую награду горячо откликнулся весь заводской коллектив. Несмотря на участившиеся бомбежки и предстоящую эвакуацию, выпуск штурмовиков не прекращался ни на час, и самолеты с заводского аэродрома шли прямо на фронт, который был уже близко.

Враг наступал. Часть авиационных заводов оказалась под ударом гитлеровских самолетов.

Началась эвакуация оборонных предприятий на восток — мероприятие, которое оказалось под силу только Советскому социалистическому государству. [11]

Эвакуация шла строго по плану. На новую площадку, куда двинулись предприятия авиационной промышленности, ежедневно прибывала тысяча вагонов с оборудованием и станками. Ни кранов, ни лебедок не было: разгрузочные механизмы задерживались в пути. Между тем надо было скорее освобождать вагоны и платформы. В этом деле участвовали все рабочие, инженеры, служащие. Были сооружены рампы, на которых разгружалось оборудование, и станки развозились по цехам. И это все делалось вручную, в лютые морозы. В холодных цехах, где не было еще крыш, монтировали оборудование. Все, независимо от специальностей, работали такелажниками, грузчиками, монтерами, слесарями. Люди перевыполняли дневные задания в два, три и четыре раза. Появились пятисотники и даже тысячники. Люди работали по 16 часов в день, а иногда целыми сутками не покидали цехов.

Наступил декабрь 1941 года. Под Москвой шла битва, которая развеяла в пух и прах миф о непобедимости гитлеровской армии. Удары Советской Армии нарастали с каждым днем. Фронт требовал все больше и больше техники, боеприпасов. Люди напрягали силы. Но производство штурмовиков росло крайне медленно.

Завод раньше других выпустил на новой площадке первый штурмовик. Однако предприятие работало еще далеко не на полную мощность. Большая часть самолетов была выпущена из привезенных деталей. Когда же запас деталей кончился и их надо было изготовлять уже на месте, выпуск самолетов застопорился: программа не выполнялась.

Не лучше обстояло дело и на заводе, где директором был тов. Третьяков. Здесь выпуск «илов» еще только налаживался, и завод продолжал выпускать «миги». Моторный завод только монтировался… [12]

Кроме того, некоторые руководители никак не могли отрешиться от темпов мирного времени и полагали, что на пусковой период им будет, как обычно, дан дополнительный срок в два–три месяца. А борьба с немецкими танками настоятельно требовала противотанковых средств, штурмовики были нужны фронту сегодня, сейчас.

В докладе о 24‑й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции 6 ноября 1941 года товарищ Сталин поставил перед Советской Армией историческую задачу — сокрушить военную мощь немецких захватчиков, истребить всех оккупантов до единого, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения.

«Но для этого необходимо, чтобы наша армия и наш флот имели деятельную и активную поддержку со стороны всей нашей страны, чтобы наши рабочие и служащие, мужчины и женщины, работали на предприятиях, не покладая рук, и давали бы фронту всё больше и больше танков, противотанковых ружей и орудий, самолётов, пушек, миномётов, пулемётов, винтовок, боеприпасов…» — говорил в своем историческом докладе товарищ Сталин.

Вполне понятно, что товарищ Сталин не мог мириться с положением, какое создалось на эвакуированных заводах, выпускавших штурмовики.

И вот 24 декабря 1941 года на заводы прибыла телеграмма от товарища Сталина, в которой он требовал увеличения выпуска штурмовиков для фронта.

Сергей Владимирович Ильюшин в статье «Штурмовая авиация в Отечественной войне»{3} вспоминает:

«Заводы, строившие самолеты Ил‑2 были в 1941 году эвакуированы в восточные районы страны. [14] Перебазирование таких гигантов было само по себе очень трудным делом. Но еще труднее было организовать производство на новом месте. Сильные морозы, снег, вьюга были спутниками восстановления заводов на новых местах.

Мне живо вспоминается незабываемый момент, когда в эти суровые и трудные дни по огромному коллективу завода с быстротой молнии пронеслось известие о получении телеграммы от товарища Сталина об ускорении выпуска самолетов Ил‑2. Товарищ Сталин в телеграмме на имя директоров заводов, строящих самолеты Ил‑2, писал: «…Самолеты Ил‑2 нужны нашей Красной Армии как воздух, как хлеб».

На призыв товарища Сталина многотысячные коллективы заводов ответили полными героизма трудовыми подвигами. Только беззаветная преданность и неиссякаемая вера в своего вождя могли вызвать такую волну энтузиазма и энергии.

В результате через два месяца после эвакуации заводов Ил‑2 снова пошли на фронт».

Рабочие, инженеры, техники, коммунисты, комсомольцы и беспартийные — все поняли телеграмму товарища Сталина как призыв Родины.

Телеграмма была размножена и роздана в цехах буквально всем рабочим. На созванных партийными организациями митингах рабочие, служащие, инженеры, руководители цехов давали обязательства немедленно ликвидировать отставание.