Юрий Лубченков - Нахимов. Гений морских баталий Страница 32

Неприятель видел его жесты, после которых на него накатывалась новая конная лава, и поэтому осыпал небольшую одиноко стоявшую кучку всадников плотным ливнем пуль. Рядом с Чавчавадзе был убит полковой адъютант штабс-капитан Кузьмин-Караваев, убит штаб-трубач. Один за одним сползают на землю конвойные. Но генерал как заговорен. Под ним убили его серого коня, на котором он начал сражение. Затем — его любимого карабахского жеребца. Ему подвели третью лошадь, но на этот раз счастье изменило ему, и, едва поставив ногу в стремя, как тут же опрокинулся на руки стоявшего за ним унтер-офицеру: осколок гранаты контузил его в поясницу.

Но он преодолел себя и снова сел на коня: обстоятельства к этому времени сложились так, что он не имел права ни на что, кроме боя. Ибо за несколько минут до этого к генералу Багговуту, руководившему левым крылом, прибыл ординарец Бебутова с приказанием взять Нижегородский полк и спешить на правый фланг, теснимый турками.

Багговут показал ординарцу рукой на поле боя:

— Нижегородцы все в работе! Нет никакой возможности вырвать их из дела. Возьмите линейцев. Доложите, что видите.

Тут же прискакал другой офицер:

— Командующий приказал взять, что можете, и спешить на правый фланг.

Багговут увел с собой дивизион тверцов и три донские сотни с ракетной командой. Ничего более не было. И вновь драгуны, воюя и за ушедших, шли и шли в отчаянные атаки на турецкую пехоту, постоянно усиливавшуюся подкреплениями.

Наконец после очередного напора нижегородцы, измученные и истерзанные, отошли опять. В эти мгновения какой-то турецкий офицер бросился из каре с небольшой кучкой подчиненных к одиноко стоящим орудиям.

Генерал Ясон Чавчавадзе гневно привстал на стременах.

— Господа! — тогда же вскричал другой Чавчавадзе, Захарий. — Выручайте пушки!

И первым, во главе нестройной толпы конных, устремился к пушкам. Произошла свалка, где всё перемешалось: свои и чужие, жизнь и смерть. Больше не было стройного полка — были лишь отдельные солдаты, которые сами вели бой, вдохновляемые лишь мыслью: «Умрем, ребята, но покуда живы, не пустим турок».

Ясон Чавчавадзе по-прежнему стоял впереди и лишь поднимал иногда вверх правую руку с оружием. По этому сигналу, единственному, который отныне сейчас воспринимался, смыкались кучки в десять — двадцать человек и шли вперед — на огонь и штыки.

Силы драгун истекали, а помощи от пехоты все не было. Наконец туда поехал полковник Тихоцкий, единственный оставшийся в строю штаб-офицер нижегородцев. Ему было что сказать — пехота вышла наконец из прострации.

Но русским батальонам на этом фланге так и не удалось себя показать — как только их батальоны ударили «атаку», турки, уже сломленные нижегородцами, начали отступление.

Чавчавадзе поймал этот момент и бросил вперед все, что у него осталось из полка. На этот раз вся турецкая цепь была изрублена, батальоны прорваны, а 10-й эскадрон капитана Сурикова даже отбил шесть полевых орудий.

Подоспели и тверские драгуны, оправившиеся после своей атаки в начале сражения. Еще не было восьми утра, а на правом фланге сопротивляющегося противника уже не осталось. Отряд, засевший на Караяле, не решился вмешиваться и поспешно ретировался через башкадакларское поле.

После окончания боя, когда остатки нижегородцев пришли на место сбора, ближайший к ним батальон Эриванского полка стал в ружье и приветствовал драгун победным «ура».

Это было уже после полудня, ибо после того, как нижегородцы опрокинули противостоящего им противника, на других участках бой продолжался часа три-четыре.

Но все же кончился: турки потеряли более трех тысяч убитыми, две тысячи пленными. У них было захвачено 15 орудий, два значка и четыре штандарта Бой был кровав — и русских тоже выбыло не менее трех тысяч. Кампания была выиграна — как и предыдущая, как и последующие на Кавказе в этой войне.

Сражение у Кюрук-Дара решила судьбу кампании 1854 г. на Кавказе. В нем 16 тысяч русских разбили 60 тысяч турок, гораздо лучше вооруженных. Разбили в битве, где не было общего плана сражения (ибо русские думали, что главная турецкая армия отступает к Карсу после взятия Баязета и оголения ее флангов, и в силу этого покинули удобную позицию, на которую — уже не покинутую — османы ночью предприняли наступление). Так что все решалось на ходу, волей честных начальников и смелостью и выучкой солдат.

Здесь кавказские войска во всей красе показали себя, принимая — каждый сам для себя — единственно возможное для воина решение. Как писал военный историк В. Потто, «войска, не мудрствуя лукаво, делали свое дело: где нужно было стоять — стояли, и их живую стену можно было, пожалуй, свалить, но не подвинуть вспять; где нужно было идти вперед — там шли, не считая врагов, и ломили все, что попадалось навстречу. Никаких резервов и вторых линий у нас не было: бились все, не рассчитывая на поддержку, и побили турок на славу! Это было высшее проявление военного духа, проявление той страшной нравственной силы, которою побеждали Румянцев и Суворов. Баш-Кадык-Лар и Кюрюк-Дар — это Кагул и Рымник нашего времени».

Солдаты долго еще вспоминали ожесточенность сражения у Кюрук-Дара. А в 3-м дивизионе даже сложили про эти события песню:

Кюрук-Дара кто помнит,Тот помнит, как ПетровСказал, что не уронитОн славы храбрецов.Пять раз ходил в атаку,Пять раз вертался вновь,В ту памятную дракуВезде лилася кровь.В шестой повел опять он,И с горстью храбрецовРазбил врага, как громом, —Прославил молодцов.Не устояли турки,И отдали назадЗабранные две пушки,С своими зауряд.Два наших командираПогибли на штыках,Петров был ранен также,Но все стоял в рядах.В тот день легло немалоГосподь, простых солдат, —Затем, что перед смертьюНе пятились назад.

Так бились на Кавказе. Так старались действовать и в иных местах…

БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ НА БАЛТИКЕ, БЕЛОМ МОРЕ, ТИХОМ ОКЕАНЕ

Начав войну против России, Англия и Франция решили вести боевые действия не только на Черном море, но и на Балтийском, Белом и на Тихом океане. Из этих водных пространств лишь на Балтике Россия имела серьезные силы.

На Балтику пришел объединенный флот союзников под командованием английского адмирала Непира и французского Парсеваля-Дешена. Флот насчитывал 52 линейных корабля и фрегата (из них — 27 паровых) и несколько десятков мелких и вспомогательных судов. Русский флот стоял на рейдах в Кронштадте и Свеаборге. Он насчитывал 26 парусных линейных кораблей, 9 фрегатов и 9 пароходо-фрегатов. Несмотря на значительное превосходство сил, союзники так и не решились атаковать русский флот в его крепостях.

В бесплодном ожидании выхода русских кораблей в море союзники осуществляли блокаду российского побережья, устраивая вылазки на прибрежные деревеньки и топя шхуны рыбаков. Провели они и бомбардировки нескольких финских городов. Там, где русских гарнизонов не было, им сопутствовала удача, где гарнизоны были — попытки бомбардировки и десантирования закончились ничем.

Так же закончилось и намерение подобраться к Кронштадту: союзным адмиралам стало известно, что подходы ко всем крупным российским портам защищены непривычными еще в то время морскими якорными минами, только недавно разработанными русским ученым Б.С. Якоби. Поэтому объединенный флот удовлетворился тем, что, выловив несколько таких мин, отправил их в Англию для изучения.

Неудачей закончились и попытки высадки десантов на финляндском и эстляндском побережьях в Экенесе, Ганге, Або и Гамлакарлебю. Единственным успехом в 1854 г. стал захват русского форта Бомарзунд на Аландских островах, для чего потребовались силы всего флота и 13-тысячный морской десант. Оценивая этот успех, лондонская «Таймс» писала: «Никогда еще действия такой громадной армады с такими мощными силами и средствами не кончались таким смешным результатом». Подобный же вывод про себя сделала Швеция, так и не решившаяся бросить свою специально сформированную для этих целей 60-тысячную армию в Финляндию для борьбы с русскими войсками.

В 1855 г. действия союзников на Балтийском море ограничились блокадой побережья, бомбардировкой Свеаборга и некоторых других городов.

Экспедиция на Белом море окончилась для союзников с еще меньшим результатом. Весной 1854 г. здесь появилась англо-французская эскадра из 3 паровых, 3 парусных фрегатов и 5 меньших судов. Русские силы здесь были гораздо меньшими. На 10 имевшихся судов было лишь 22 пушки. Приняв все возможные меры для укрепления берегов, местные власти раздали оружие крестьянам. Поморы, отличные охотники, были готовым ополчением. 14 июня союзные суда появились в устье Северной Двины, но были отогнаны пушечным и ружейным огнем с берега. Больше попыток подойти к Архангельску противник не предпринимал.