Михаил Барятинский - Танковые асы Гитлера Страница 38

Неудобно располагались и приборы наблюдения в бортах башни. Для того, чтобы воспользоваться ими в тесной башне необходимо было суметь извернуться. Кроме того, вплоть до 1942 года, эти приборы (и у механика-водителя тоже) были зеркальными, с зеркальцами из полированной стали. Качество изображения было еще то. В 1942 году их заменили на призматические, а в «улучшенной» башне были уже смотровые щели со стеклоблоками триплекс. Правда, танкисты жаловались, что через эти смотровые приборы не было видно линию горизонта, а потому ориентировка с их помощью была затруднена.

В лобовом листе корпуса по обеим сторонам от люка механика-водителя под углом 60о к продольной оси танка располагались два зеркальных смотровых прибора. В верхней части крышки люка устанавливался центральный зеркальный перископический смотровой прибор. С начала 1942 года появился люк механика-водителя более простой формы с двумя призменными смотровыми приборами. Для защиты от пуль и осколков снарядов призмы закрывались снаружи откидными броневыми крышками, так называемыми «ресничками».

Качество призм, сделанных из оргстекла желтоватого или зеленоватого оттенков, в приборах наблюдения было безобразным. Рассмотреть через них что-либо, да еще в движущемся, раскачивающемся танке, было практически невозможно. Поэтому механики-водители, например, часто приоткрывали свой люк на ладонь, что позволяло им хоть как-то ориентироваться. Смотровые приборы механика-водителя, кроме того, очень быстро забивались грязью. Появление люка с «ресничками» позволяло хоть как-то замедлить этот процесс. В движении одна «ресничка» закрывалась, а водитель вел наблюдение через другую. Когда она загрязнялась, открывалась закрытая.

Совершенно очевидно, что в бою недостаточное количество, неудачное расположение и низкое качество приборов наблюдения приводили к потере зрительной связи между машинами и несвоевременному обнаружению противника. Осенью 1942 года в отчете НИИ-48 сделанном на основании анализа поражений броневой защиты отмечалось: «Значительный процент опасных поражений танков Т-34 на бортовых деталях, а не на лобовых, может быть объяснен или слабым знанием команд танков с тактическими характеристиками их бронезащиты, или плохим обзором из них, благодаря чему экипаж не может своевременно обнаружить огневую точку и сделать разворот танка в положение, наименее опасное для пробития его брони».

О том, что ситуация мало изменилась и в дальнейшем можно судить по отчету НИИ-48, датированном августом 1943 года:

«Триплекс механика-водителя после двух-трех выстрелов своей пушки загрязняется пороховой гарью и видимость через него резко ухудшается. Были случаи, когда механик водитель в атаке приоткрывал люк и так продолжал движение.

Наблюдательный прибор командира танка — ПТК — также имеет крупный недостаток. Для того, чтобы определить, куда направлен объектив ПТК, командир танка должен оторваться от окуляра, посмотреть на шкалу ПТК, сообразить и подсчитать в какую сторону и на сколько повернут прибор, а если в ПТК обнаружена пушка противника, то секунды, которые командир танка затратит прежде чем будет поворачивать на нее башню, могут оказаться решающими для судьбы танка, иногда командир танка, наблюдая через ПТК, теряет ориентировку и вынужден открывать люк башни и ориентироваться через него. Необходимо или сделать на объективе ПТК подвижную шкалу, или же переделать поворотное устройство ПТК так, чтобы командир танка рукой чувствовал, куда смотрит объектив. Кроме того, желательно иметь указатель положенния башни по отношению к линии движения танка».

Ситуация с обзорностью у танка Т-34 начала улучшаться только к концу 1943 года после установки командирской башенки. Она имела смотровые щели по периметру и прибор наблюдения МК-4 в створке вращающейся крышки. Впрочем, вести через него наблюдение в бою командир танка практически не мог, так как, являясь одновременно наводчиком, был «прикован» к прицелу. Так, например, в замечаниях по танкам Т-34 отдела эксплуатации управления командующего бронетанковых и механизированных войск 3-го Украинского фронта в декабре 1943 года сообщалось, что командирская башенка не обеспечивает кругового обзора командиру машины «ввиду того, что смотровые щели расположены слишком высоко и при закрытом люке совершенно лишают возможности вести наблюдение из башни (зрачки глаз оказываются много ниже щелей)». Последнее обстоятельство неудивительно, ведь зрачки глаз командира танка находились на уровне телескопического прицела. К тому же многие танкисты предпочитали держать люк открытым, чтобы успеть выскочить из танка в случае попадания вражеского снаряда. Значительно больше толку было от прибора МК-4, который получил заряжающий. Благодаря этому обзор с правой части борта танка действительно улучшился.

Только на Т-34–85 командир танка, избавившись от функций наводчика, мог полностью сосредоточиться на наблюдении за полем боя, поиске целей и оценке обстановки. В результате действенность упреждающего и ответного огня танка по танкоопасным целям и эффективность его противоартиллерийского маневра существенно возросли. В полной мере способствовали этому и оснащение Т-34–85 качественными приборами наблюдения. Механик-водитель танка, правда, остался при своем: в его распоряжении по-прежнему были два призматических смотровых прибора, закрывавшихся броневыми заслонками-«ресничками».

Настоящим прорывом стало оснащение Т-34–85 тремя перископическими вращающимися приборами наблюдения МК-4. Приборы наводчика и заряжающего размещались в крыше башни, а прибор командира в крышке люка командирской башенки. Прибор МК-4 обеспечивал распознавание предметов на местности на удалении 1000–1200 м!

Что касается «Шермана», то поначалу у него было 5 приборов наблюдения, и в этом плане он не сильно отличался от Т-34. Правда у американской машины было все в порядке и с их качеством и с расположением. «Шерманы» поздних выпусков с 76-мм пушкой и командирской башенкой имели уже 13 смотровых приборов. Однако, даже ранние «Шерманы» имели очевидное преимущество перед Т-34, поскольку имели экипаж из пяти человек и перископические приборы наблюдения М6 кругового обзора.

Мало оснастить танк большим количеством приборов наблюдения, надо, чтобы кто-то вел с их помощью это самое наблюдение. Кто же из членов экипажей перечисленных танков реально и эффективно мог участвовать в этом процессе?

До установки на танк экранов, наблюдение за местностью могли вести все члены экипажа Pz.IV. При этом, конечно, основная роль принадлежала командиру. На танках с экранами число наблюдателей сократилось до трех: командир (круговое), наводчик и механик-водитель (только вперед). На «Пантере» модификации D наблюдение могли вести четыре человека — у заряжающего не было смотрового прибора. После его появления на танках вариантов А и G в наблюдении и поиске целей участвовал весь экипаж «Пантеры».

Командир «Пантеры» ведет наблюдение через смотровые приборы командирской башенки

Из экипажа танка Т-34 вплоть до середины 1943 года более или менее эффективно в наблюдении за местностью могли участвовать только двое — командир и механик-водитель. В распоряжении заряжающего формально имелся смотровой прибор в борту башни, но в силу указанных выше причин, вести из него наблюдение было практически невозможно. Только на части танков выпуска СТЗ в 1942 году устанавливался перископический смотровой прибор заряжающего, заимствованный у танка Т-60. В Т-34 с командирской башенкой число наблюдателей увеличилось до трех — окончательно присоединился заряжающий, получивший прибор МК-4, а в Т-34–85 — до четырех. Причем в последнем, три человека размещенные в башне, могли вести наблюдение особенно эффективно.

Что касается «Шермана», то вне зависмости от времени выпуска, в этом танке участвовал в наблюдении за местностью весь экипаж. При этом заряжающий, механик-водитель и его помощник могли вести наблюдение в широких секторах, благодаря поворотным приборам наблюдения.

Итак, цель обнаружена. Что дальше? Каковы дальнейшие действия? Вариантов тут много. Если цель обнаружил наводчик типа Курта Книспеля, имевший карт-бланш от своего командира, то он мог сразу стрелять. Аналогично мог поступать и командир-наводчик Т-34. Правда, стрелять было можно только в том случае, если цель находилась в поле зрения прицела. Ну а если нет, если ее обнаружил даже не командир, а другой член экипажа? Значит, сначала нужно о ней сообщить, а нам — рассмотреть систему внутренней связи в танках.

В немецких танках переговорное устройство охватывало всех членов экипажа и проблем с передачей информации внутри танка не было. Такая же картина имела место и в «Шермане». Ситуация с Т-34 была гораздо хуже. Внутренняя связь оставляла желать лучшего, особенно на танках выпуска 1941–1942 годов, оснащенных ТПУ-2 и ТПУ-3 довоенного образца. Поэтому основным средством передачи команд механику-водителю были ноги командира поставленные на его плечи. Если командир давил на левое плечо, механик поворачивал налево и наоборот. Если заряжающему показывался кулак — значит нужно заряжать бронебойным, если растопыренная ладонь — осколочным. Положение несколько улучшилось только в 1943 году, когда на танки стали устанавливать переговорные устройства ТПУ-3бис.