Олег Смыслов - Иуды в погонах Страница 5

Лишь один был «недостаток» у полковника Пиказина — он был евреем. В январе 1938 года, после того как он подготовит Власова в качестве командира полка, его переведут на незначительную должность начальника военно-хозяйственного снабжения 96-й стрелковой дивизии КВО. А Власова будет ждать очередной взлёт. В апреле 1938 г. его назначают помощником командира 72-й стрелковой дивизии, а в мае этого же года — исполняющим должность начальника 2-го отдела (боевой подготовки) штаба КВО.

До Андрея Андреевича эту должность занимал Константин Степанович Колганов. Он родился в 1896 году. В русской армии с 1915 г., прапорщик. В Красной армии с октября 1918 г. В 1917 г. окончил 1-ю Омскую школу прапорщиков, в 1933 г. — Военную академию им. М.В. Фрунзе заочно. В Гражданскую командовал ротой и батальоном, был помощником адъютанта стрелкового полка, адъютантом стрелкового полка, помощником начальника штаба стрелковой бригады, начальником штаба стрелкового полка.

В межвоенный период командовал батальоном, был начальником штаба и командиром стрелкового полка{30}.

16 августа 1938 года Власову присваивают звание «полковник» (воинского звания «подполковник» тогда ещё не было) приказом НКО СССР №01378, затем в октябре 1938 года назначают на должность командира 72-и стрелковой дивизии.

К слову, срок пребывания в звании «майор» устанавливался в четыре года. Андрей Андреевич же майором проходил всего немногим более двух лет! Но в «Положении о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА» имелись существенные «лазейки». Первой была следующая: «Для получения военного звания полковник (капитан 2-го ранга) устанавливается срок пребывания в предыдущем военном звании 3 года, из коих в течение одного года обязательно фактическое командование батальоном (дивизионом и т.п.), если ранее этот командир не командовал батальоном (дивизионом и т.п.)…» А второй — ещё более универсальная: «В отдельных случаях, при наличии выдающихся успехов в работе или особых заслуг, командному и начальствующему составу могут быть присвоены очередные военные звания ранее истечения установленных сроков…»{31}

Молниеносный взлёт Власова в Киевском округе поясняет следующий документ:

«Материалы к протоколу заседания Военного совета Киевского военного округа №2 от 26 марта 1938 года. Из ДОКЛАДА о состоянии кадров Киевского военного округа

1. Враги народа, имевшие своей целью подготовку поражения РККА, на все руководящие должности подбирали свои кадры, выдвигали узкий круг людей на высшие должности, а растущих преданных партийных и не партийных большевиков “мариновали” на низовой работе.

В результате этого в большинстве на руководящих должностях штаба округа, командиров, комиссаров, начштабов корпусов и дивизий, частично и полков, оказались враги народа и их приспешники.

Поэтому Военный совет поставил центральной задачей “выкорчёвывание” врагов народа и подбор на руководящие должности преданных и растущих командиров.

В итоге беспощадного “выкорчевывания” троцкистско-бухаринских и буржуазно-националистических элементов на 25 марта 1938 года произведено следующее обновление руководящего состава округа:

(Наименование должностей - По штату - Обновлено - % обновления)

Командиров корпусов... 9 - 9 - 100

Командиров дивизий... 25 - 24 -96

Командиров бригад...9 - 5 - 55

Командиров полков...135 - 87 - 64

2. Выполняя указания тт. Сталина и Ворошилова, Военный совет округа провёл большую работу по очищению кадров командного состава не только высшей, но и средней и старшей группы от всех враждебных и политически неустойчивых элементов, и эта работа продолжается в дальнейшем.

Всего было уволено из частей округа но политико-моральным причинам 2922 человека, из них арестовано органами НКВД 1066 человек…»{32}

Вот и получается, что «растущего», «преданного партийного большевика» Власова долгое время «мариновали» на низовой работе. А теперь, когда стали разоблачать «врагов народа и их приспешников» на руководящих должностях, на Власова обратили внимание и выдвинули, да так, что у него от успехов, упавших с неба, начала кружиться голова.

Разговоры о том, что Власов был членом окружного трибунала и принимал участие в подписании приговоров, вовсе не являются беспочвенными.

Например, в автобиографии полковника Власова, написанной 23 декабря 1939 года им самим, указывается: «Около десяти лет состоял Заседателем военного трибунала КВО и ЛВО»{33}.

В апреле 1940 года он напишет: «Был избран членом военного трибунала округа…»{34}

По этого, видимо, мало для тех, кто убежден в непогрешимости Власова. Тогда есть еще партхарактеристики, где черным по белому написано: «Уклонов от генеральной линии партии у тов. Власова не было. Работает честно и правдиво. Много работает над вопросами ликвидации остатков вредительства части» (16 марта 1938 г.); «Уклонов от генеральной линии партии у т. ВЛАСОВА не было. Работает честно и правдиво. Много работает над вопросами ликвидации остатков вредительства в части» (8 апреля 1938 г.); «В партийно-политической жизни парторганизация отдела и Штаба КОВО принимает активное участие. Партзадания выполняет аккуратно и добросовестно. Идеологически выдержан. Предан партии Ленина—Сталина. Партвзысканий не имел» (29.8. 38 г.).

Как вы думаете, если майор, а потом и полковник Власов 10 лет был заседателем военных трибуналов, он что, в период массовых репрессий брал справку о болезни или демонстративно не ставил своей подписи? Стал бы он тогда полковником или командиром дивизии? А если бы он активно не боролся с вредительством и не выступал на партсобраниях, что бы с ним самим могло быть? Наверное, то же, что и с «врагами народа». Ведь в 1937—1938 годы, в период массовых репрессий, военные трибуналы в том числе рассматривали и контрреволюционные дела и, как правило, не выносили но ним оправдательных приговоров.

Например, в процессе своего исследования О. Сувенирову удалось выявить «Обзор работы военных трибуналов Киевского Особого военного округа и судимости в воинских частях округа за 1938 год».

«Обзор этот подписан временно исполнявшим должность председателя ВТ КОВО бригвоенюристом Галенковым и 5 февраля 1939 г. был отправлен председателю Военной коллегии Верховного суда СССР Ульриху, — пишет О. Сувениров. — В обзоре содержится немало данных и о 1937 годе. Хотя в разных данных имеются “нестыковки” на одного-двух человек (очевидно, по небрежности составителей), в целом этот документ представляется мне довольно достоверным, позволяющим более-менее полно представить себе картину о том, кого и за что судили в 1937— 1938 гг. в Киевском военном округе.

Согласно этому официальному обзору, всего за 1937 и 1938 годы за контрреволюционные преступления в КОВО было осуждено 1097 военнослужащих. (Сразу же необходимо заметить, что в данном случае речь идёт об осужденных лишь военными трибуналами — лицах от красноармейца до майора включительно. Командиры и политработники в званиях от полковника (полкового комиссара) и выше подлежали, как правило, суду Военной коллегии Верховного суда СССР и здесь не учтены.)

Поскольку в те годы то или иное отношение военнослужащего к ВКП (б) имело очень большое значение, рассмотрим сначала, как обстояло дело с партийной принадлежностью… среди всех осуждённых в КОВО в 1937—1938 гг. “за контрреволюционные преступления”, члены и кандидаты в члены ВКП(б) составили менее 10,4% всех осуждённых, комсомольцы — чуть более 15%, а почти три четверти осуждённых “контрреволюционеров” — это беспартийные. А если в разряд беспартийных включить и комсомольцев (которые, строго говоря, не принадлежали к числу партийных), то доля беспартийных среди осуждённых возрастает до 90%. Это позволяет сделать вывод о том, что основной удар в антиармейских репрессиях 1937—1938 гг. был нанесён не столько но партийному активу (хотя и ему досталось преизрядно), сколько по массам беспартийных воинов, по разным причинам обвинённых в совершении «контрреволюционных преступлений». По крайней мере именно так обстояло дело в Киевском военном округе.

Значительный интерес представляет распределение осуждённых по их военным званиям. Из 1097 военнослужащих КОВО, осужденных “за контрреволюционные преступления” в 1937— 1938 гг., лиц старшего начсостава оказалось 86 (менее 8% от общего числа), среднего — 218 (около 20%), а младшие командиры и красноармейцы составили более 72% всех осужденных военнослужащих…»{35}

Дополняя эту жуткую картину произвола, О. Сувениров в своей книге особо подчеркивает: «Характерной чертой всего судопроизводства Военной коллегии Верховного суда СССР и руководимых ею военных трибуналов был явно выраженный обвинительный уклон».

И еще Сувениров пишет: «Красноармейцев не жалели — более 98% всех осуждённых рядовых получали срок лишения свободы от трех до пяти, а то и больше лет. Но в то же время по отношению к красноармейцам расстрельный приговор (по крайней мере в Киевском военном округе) в 1937—1938 гг. не применялся. По отношению к начсоставу (включая младший) приговоры трибуналов были гораздо более суровые, а в 1938 г. почти каждый пятый из осужденных военными трибуналами лиц начсостава КОВО приговаривался к расстрелу»{36}.