Владимир Королёв - Босфорская война Страница 89

Из предыдущих глав нашей книги вытекает, что казаки во время набегов на Босфор бывали у самого Стамбула и даже врывались в его порт, в залив Золотой Рог, и тем самым нередкое казачье присутствие в южной части Босфора не подлежит сомнению. В те времена и позже считалось, что пролив заканчивается у мыса Сарайбурну (угла или оконечности Сераля), а водное пространство далее к югу уже является акваторией Мраморного моря[466]. С судна, находящегося между Галатой, Ускюдаром и Сарайбурну, перед входом в Золотой Рог, видны силуэты расположенных в этом море Принцевых островов[467].

В то же море из Черного направлено очень сильное течение Босфора. Мы помним, что от Сарайбурну оно частью идет в Золотой Рог, а большей частью в Мраморное море, причем скорость течения, ударяющего на Сарайбурну, иногда доходит до шести узлов. В этих условиях вполне вероятно, что казакам случалось переходить ту невидимую грань, что отделяет Босфорский пролив от Мраморного моря, и оказываться уже в его акватории.

Имеются сведения и о целенаправленных выходах казачьих флотилий в Мраморное море. Мы приводили показания ушедшего из неволи шляхтича Е. Вороцкого о том, что в 1621 г. перед нападением на Галату казаки разрушили «вежи», где находился в заключении С. Корецкий, т.е. Едикуле. Чтобы достичь этого замка на северном берегу Мраморного моря, запорожцам, естественно, надо было выйти из Босфора. Но если заявление Е. Вороцкого не проверено, то показания плененного донцами азовского татарина о «повоевании» казаками в следующем, 1622 г. «на Белом море многих мест» подтверждаются тогдашним сообщением Т. Роу о том, что казаки были «в устье Геллеспонта», для чего им, разумеется, пришлось пройти все Мраморное море.

Заметим, что пересечь его и дойти до Дарданелльского пролива казачьим судам, в общем, не составляло особого труда. Это море, самое малое на земном шаре (по площади в 3,25 раза меньше Азовского), имеет наибольшую длину в 152 мили, тогда как донцам и запорожцам, чтобы появиться у Стамбула, приходилось преодолевать путь соответственно в пять и два с лишним раза более длинный, чем от Стамбула до Дарданелл[468].

Что касается упомянутых азовцем многих разгромленных мест на Мраморном море, то за отсутствием сведений можем лишь высказать предположение, что если казаки пошли от южного конца Босфора прямо к Дарданеллам, то под их удар могли попасть остров Мармара и поселения, размещавшиеся по обеим сторонам мраморноморского устья Дарданелльского пролива. Если же такого прямого маршрута не было, то казаки могли напасть на близлежащие к столице Бакыркёй и Ешилькёй на «стамбульском» берегу Мраморного моря, Кадикёй, Фенербахче и Картал на «ускюдарском» берегу и вообще на любые поселения северного и южного мраморноморского побережья и даже зайти в Измитский залив.

Весьма интересную для рассматриваемого вопроса информацию дает эпизод, произошедший в 1634 г. с послом Франции маркизом де Маршвилем. Он направлялся на французском же корабле в Стамбул[469] и отказался приветствовать верховного начальника османского флота: турецкий флагманский корабль требовал от французского спустить флаг. С османской эскадрой посол повстречался у острова Хиоса. Оказалось, что ею командовал, как писал французский историк XVIII в., сам капудан-паша, «очищавший море от разбойников-казаков, которые иногда делали набеги даже и по берегам пролива Дарданелльского».

Этот же эпизод упомянут в русском обзоре истории европейских представительств в Стамбуле, причем здесь фигурирует капудан-паша, «совершавший свои разъезды по морю особенно часто с того времени, как казаки стали в своих набегах доходить до Дарданелл».

Хиос расположен в Эгейском море и довольно далеко от южного входа в Дарданелльский пролив, но неизвестно, означает ли пребывание эскадры капудан-паши у названного острова, что казаки выходили и в это море, или же эскадра оказалась близ Хиоса по каким-то причинам, не имевшим отношения к казачьим набегам. В наших источниках действия казаков ни у берегов Дарданелл, ни тем более в Эгейском море не фиксируются[470].

К сожалению, ничего больше о средиземноморских выходах казачьих судов и флотилий мы не знаем.

Имеющиеся же данные, рассмотренные в комплексе, свидетельствуют о том, что донцы и запорожцы бывали на своих судах в той части Босфора, где он переходит в Мраморное море, выходили в него и действовали в его акватории вплоть до Дарданелльского пролива. В этой связи, очевидно, следует сделать вывод, что хотя утверждение Д.И. Эварницкого о выходах казаков даже к Египту, вероятно, грешит преувеличением, мнение историка о том, что запорожцы «выбирались» в Белое море, можно считать доказанным.

Вместе с тем у казаков, как представляется, не было особых военных и экономических причин для систематических и регулярных выходов подобного рода. Против Войска Запорожского и Войска Донского действовали в первую очередь не средиземноморские, а черноморские военно-морские базы, многие города Причерноморья представляли собой крупные торгово-экономические центры, дававшие значительные трофеи, а набеги на Босфор и Стамбул вызывали более чем достаточный политический и иной эффект в Европе и Азии.

Эвлия Челеби дает чрезвычайно интересную информацию о казачьей угрозе побережью Мраморного моря и с другой стороны, не с Босфора. Рассмотрим сведения этого турецкого современника.

Рассказывая в 1646 г. о районе малоазийской реки Сакарьи, Эвлия в полном соответствии с реальной ситуацией говорит, что река впадает в Черное море у касабы (селения с мечетью и караван-сараем, обычно резеденции кади) Урвы в санджаке Коджаэли и что Сакарья течет на расстоянии двух часов пути к востоку от озера Сапанджи, которое в свою очередь близко расположено — «всего около 3 часов» — к Измитскому заливу Мраморного моря, и воды озера «через протоку смешиваются с морем перед Измитской солеварней».

«Реку Сакарью, — утверждает Эвлия Челеби, — можно соединить с этим озером при очень небольших усилиях». Иными словами, имеется в виду, что, повернув течение, можно заставить ее впадать не в Черное море, а в Сапанджу. Более того, согласно Эвлии Челеби, ранее уже предпринимались попытки углубить протоку между названным озером и Измитским заливом, но замысел не был доведен до конца. Как повествует автор, «однажды, чтобы [навсегда] соединить это озеро с Измитским заливом, собрали сотни тысяч землекопов и поденщиков с кирками. Но жители Измита проявили равнодушие, сказав: "Для этого нужна огромная казна и жизнь Нуха (Ноя, который, по Библии, жил 950 лет. — В.К.)", — и помешали осуществлению [этого] дела».

И, наконец, самое важное для нас место в описании Эвлии. «Вот если бы, — пишет он, — река Сакарья впадала в эту протоку, а она — в Измитский залив, то враг никак не смог бы с Черного моря пройти сюда через Сакарью. [И тогда] город Измит стал бы внутренней территорией и область [протяженностью] в пять стоянок вплоть до реки Болу превратилась бы в процветающую местность».

Под черноморским врагом Турции, вне всякого сомнения, понимались казаки. Только они тогда могли оказаться в районе устья Сакарьи. Однако, естественно, возникает вопрос, была ли реальной или мнимой угроза, живописуемая современником. Попытаемся в этом разобраться.

Упоминавшийся выше Измит был и остается крупнейшим городом и портом Мраморного моря. Турки овладели этим населенным пунктом (греческой Никомидией) в 1337 г. Первый османский флотоводец времени Орхан-бея, правившего в 1324—1360 гг., Карамюрсель (Кара Мурсал) получил в области Измитского залива тимар с обязательством охранять тамошнее побережье от нападений врагов, содержать войско и строить галеры. Так на берегу залива неподалеку от Измита, в местечке, которое ныне является городом Карамюрселем, была основана верфь. В.П. Григорьев даже называет ее первой турецкой верфью, хотя таковая возникла в Гелиболу (Галлиполи). Считается, что по имени Карамюрселя получил название и один из типов османских парусно-гребных судов — уже фигурировавший ранее «карамюрсель».

Значение Измитской верфи (морского арсенала) оценивается по-разному. Р. Мантран, отмечая, что главнейшая верфь империи располагалась в Стамбуле, и характеризуя морские арсеналы в Гилеболу, Суэце, Рущуке и Биреджике (на Евфрате) как небольшие верфи, указывает, что арсенал в Измите и соответствующие предприятия в Синопе и Инебаты (в Греции) являлись «скорее ремонтными мастерскими». Л. Подхородецкий полагает, что галеры турецкого военно-морского флота на рубеже 1610-х и 1620-х гг. были построены на верфях Стамбула, Гелиболу и Измита. П. А. Толстой сообщал, что в конце XVII — начале XVIII в. османские корабли строились в Стамбуле или у Синопа и иногда близ Измита. Но как бы то ни было, Измитская верфь входила в систему турецкого кораблестроения рассматриваемого времени и являлась ее заметной и важной составной частью.