Леонид Савин - Новые способы ведения войны: как Америка строит империю Страница 10

Это важно, поскольку в этом заявлении опубликовано более чем 50 военных учений, проведенных в 2014 году различными подразделениями Европейского командования, и различные подготовки специальных силовых операций и действий, предпринятых для поддержки Украины. Все эти действия, возможно, носили тактико-стратегические цели, но на их фоне стояла, как это отражено четко, попытка уменьшить российскую мощь».[44]

Между тем США планируют военные учения на территории Украины, хотя официально преподносят это как элемент, отдельный от общей операции «Атлантическая решимость», но направленный на сдерживание России. Помимо классических маневров до октября 2015 года на Украине будет размещен американский воинский контингент, цель которого – тренировать подразделения, участвующие в карательных акциях на Донбассе. По-видимому, это означает непосредственное присутствие спецподразделений США на линии огня в ДНР и ЛНР.

Впрочем, Вашингтон всегда мыслит стратегически и всегда пытается поразить несколько целей одновременно. Легальная оккупация Болгарии и Румынии связана с ростом антиамериканских настроений на Балканах, включая победы евроскептиков и критику НАТО. Аналогичная ситуация наблюдается в Греции после победы партии СИРИЗА и создании коалиции с правыми силами. Один из пунктов политической программы СИРИЗА – выход из НАТО. С учетом стратегического значения Греции и размещения там важной инфраструктуры такой шаг был бы серьезным ударом по евроатлантизму в Европе.

Стоит вспомнить и Македонию. Попытка государственного переворота, который попытались устроить в Скопье в 2014 году оппозиционные силы, провалилась, но продемонстрировала активное участие в этом процессе Виктории Нуланд, известной по киевским событиям.

К этому стоит добавить и попытку американцев взять под свой контроль СМИ на Балканах. Американский фонд «КРР Инвестмент», во главе которого стоит генерал Дэвид Петрэус, уже купил в Сербии самую большую кабельную телевизионную сеть СББ и активно скупает акции других медиа.[45] Иногда это удается выявить не сразу, так как часто фонд действует не напрямую по причине принадлежности акций другим европейским компаниям.

Дезинформация и пропаганда – часть операции «Атлантическая решимость». Форма, в которой преподнесли Россию общественные и медийные организации, подконтрольные Вашингтону, спровоцировала ухудшение имиджа России, любые действия которой воспринимаются как «провокационные», в то время как действия США подаются в качестве «совместных усилий» и миротворчества.

22 марта 2015 года главнокомандующий НАТО генерал Филип Бридлав недвусмысленно заявил, что необходимо вести информационную войну против России. Он сказал, что Запад должен делать больше, чтобы противостоять России, используя быструю реакцию в интернет-коммуникациях для противодействия «ложным нарративам» России, распространяемым в социальных сетях.[46]

Что касается глобальной информационно-психологической войны, то нужно отметить, что сеть агентуры Вашингтона, включая марионеточные руководства различных стран, тщательно отслеживает общественное мнение и окружающую обстановку. Только тогда, когда, по выражению одного американского дипломата, «плод созрел», начинают задействоваться механизмы обработки массового сознания.

Достаточно вспомнить, как было сделано заявление о размещении нового контингента США в Европе. Речь прозвучала во время благотворительного ужина в поддержку детей погибших и тяжело раненных военных во время службы в Силах обороны Эстонии. Эмоциональный эффект можно было легко предсказать. Зрители аплодировали, а некоторые даже плакали, зная, что через 48 часов американские войска должны прибыть на эстонскую землю. Кстати, президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес сам попросил одного из американских чиновников огласить данную новость.

В целом очевидно, что операцию «Атлантическая решимость» можно воспринимать в качестве объявления холодной войны-2 России и ее союзникам. Ибо, как сказал генерал Дональд Кэмпбелл в отношении самой операции, «это будет продолжаться в течение неопределенного периода».

Ошибочные стратегии

Из истории известно, что США неоднократно применяли ошибочные или ложные стратегии – будь то военная операция, ограниченная театром боевых действий, либо долгосрочная военно-политическая программа.

Недавно Энтони Кордсмен из Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон) предложил использовать термин «не-стратегия» (Non-Strategy) для действий США на Ближнем Востоке, включая «борьбу» с «Исламским государством». Этот неологизм может быть полезен, так как является сжатым выражением определенных действий для определенного региона. В каждом конкретном случае набор компонентов может быть уникальным и зависеть от стечения обстоятельств и объективных причин.

Например, в отношении роста салафитского экстремизма или джихадизма есть четкие показатели резкого увеличения активности. В базе данных Госдепартамента США, где хранятся доклады о борьбе с терроризмом, содержатся сведения о том, что число крупных террористических актов на Ближнем Востоке и в Северной Африке в период с 1998 по 2004 годы составляло менее 300 актов в год, а затем стало возрастать и достигло 1600 в 2008 году; затем возросло с 1500 в 2010-м – до 1700 в 2011 году; с 2500 в 2012-м – до 4650 в 2013-м. То есть в период с 2002 по 2013 год количество крупных терактов увеличилось в пятнадцать раз, а с 2010 по 2013 год – в три раза. (И это без Пакистана и Афганистана, где происходили не менее ужасные вещи.) Имелись данные о скоординированных действиях различных террористических организаций в регионе, – но США не сделали ничего, чтобы воспрепятствовать созданию «Исламского государства», хотя разведка постоянно сообщала о перегруппировке сил и возможных атаках. И хотя в конце концов Вашингтон признал эту организацию угрозой – он, как видно, начал ограниченную борьбу с ней не очень эффективными методами. Налицо полное отсутствие стратегии действия по отношению к данному субъекту.

Кордсмен указывает, что «в настоящее время у нас есть частичная, если не полная, не-стратегия против заявленного нами врага и нечеткая стратегия для того, что мы когда-то назвали «войной с терроризмом». При этом статистика показывает, что мы не выигрываем. Мы должны не только прояснить все аспекты того, что мы действительно пытаемся сделать в Ираке и Сирии для борьбы с «Исламским государством». Нам следует перейти от отчетности по глобальным шаблонам в терроризме и участия в борьбе момента к какой-то четкой системе приоритетов, к определенным партнерским отношениям с мусульманскими и другими ключевыми государствами и созданию глобальной стратегии, определить четкие закономерности действия, ресурсы для их реализации, а также честную систему мер для измерения прогресса. Ничего из этого мы не делали уже более десяти лет после 9/11».[47]

Аналогичную ситуацию Кордсмен видит и для Сирии, где Вашингтон применяет подобную не-стратегию.

Иными словами, не-стратегией можно назвать спонтанные или быстро спланированные действия при отсутствии ясной картины происходящего, целей и ресурсов по обеспечению реализации плана. Нельзя упускать из виду и психологическую сторону вопроса; возможно отсутствие не только указанных показателей, но и желания и политической воли заниматься образовавшимися проблемами и угрозами.

А нежелание признать свои ошибки и вынудило представителей американского истеблишмента придумать новый термин.

Конечно, и провал различных операций, задуманных как молниеносные, также может привести к затяжной не-стратегии. АТО, которая проводилась Киевом против ДНР и ЛНР, является ярким примером такого рода действий. Киевский режим первоначально рассчитывал на быстрый успех, однако оказался несостоятельным перед сопротивлением ополчения Новороссии.

Проблему в формировании стратегий США увидели и специалисты корпорации RAND – аналитического центра, выполняющего заказы Пентагона и правительства. В недавней работе, посвященной войнам США за последние 13 лет (то есть после атаки на Нью-Йорк в 2001 году),[48] авторы выделили семь уроков из имевших место конфликтов, в которых участвовали США.

Урок 1. Дефицит в понимании стратегии.

Урок 2. Дефицит в процессе формулирования стратегии.

Урок 3. Ошибки во внедрении существенного политического элемента войны в стратегию.

Урок 4. Неспособность технологий заменить социокультурное и историческое знание, которое необходимо для понимания конфликта, разработки стратегии и своевременной оценки.

Урок 5. Ошибки в планировании, подготовке и проведении операций по стабилизации и переходу к гражданскому контролю, а также запоздалое развитие возможностей по борьбе с повстанцами.

Урок 6. Недостаточное внимание к формированию, влиянию и небоевым подходам к решению конфликта.