Алексей Шишов - Казачество в 1812 году Страница 10

Дело под Салтановкой (первое линейное сражение 2-й Западной армии в Отечественную войну) «открылось» в тот день в девятом часу утра. Раевский приказал командиру 26-й пехотной дивизии генерал-майору И. Ф. Паскевичу, присоединив к себе все три казачьих полка и Ахтырский гусарский полк, идти неприятелю во фланг. Путь к Салтановке лежал через лес, который тянулся на всем пространстве до селения.

Паскевич, исполняя приказ корпусного начальника, взял с собой в качестве надежного проводника командовавшего казаками полковника Сысоева 3-го, который дрался с неприятелем «на тех же местах за три дня» перед этим. Тот повел пехоту по известной ему лесной тропинке (стрелкам пришлось пробираться между деревьев по три человека в ряд) и вывел дивизионный авангард к месту уже начавшегося боя. Сысоев помог командиру дивизии выстроить в линию на лесной опушке два батальона Орловского и Нижегородского полков, которые сразу же пошли в атаку… Маршал империи Даву потом признавался, что никогда не видел пехотного дела столь упорного.

В разыгравшемся бою у Салтановки по условиям местности обе стороны не могли активно использовать многотысячную кавалерию, и казачьим полкам, приданным 7-му пехотному корпусу 2-й Западной армии, пришлось ограничиться охраной флангов и участием в «усиленной рекогносцировке» позиций и сил противной стороны.

Перед началом этих событий князь П. И. Багратион отправил летучий казачий корпус к «его» 1-й Западной армии, поскольку имел свою иррегулярную конницу. К тому же он уступил настойчивым требованиям военного министра. Но когда дело зашло о сражении под Салтановкой, то князь Петр (так звал его А. В. Суворов) на почтовых лошадях догнал казачий корпус и лично уговорил Матвея Ивановича задержаться у него еще на день. Со своенравным атаманом Багратиону и начальнику его штаба Сен-При, французскому графу-эмигранту с чином генерал-лейтенанта русской армии, было трудно, но без платовского корпуса в предстоящем деле им было никак не обойтись.

Историки считают, что на тот день летучий казачий корпус, уходивший в ряды своей 1-й Западной армии, задачу содействия отходу другой русской армии выполнил. Поэтому Н. П. Михневич писал: «Успешные действия Багратиона основывались на превосходной разведывательной службе казаков Платова, которые давали ему всегда самые точные сведения о французах».

Отступление к Смоленску продолжалось. Князь Багратион приказал наводить мосты в Новом Быхове. Чтобы прикрыть движение 2-й Западной армии по этому направлению, командующий приказал атаману М. И. Платову (уже получившему повеление присоединиться к «своей» 1-й Западной армии) ночью перейти вброд Днепр у Верхалабова и с 12 легкоконными полками «показать вид атаки на город Могилев с противной стороны». После этого летучий казачий корпус должен был следовать на соединение с силами Барклая де Толли в промежутке рек Днепра и Сожи.

Багратион и Платов продолжали сближение с 1-й Западной армией, совершая то маневр, то марш-бросок. Но при этом казаки не забывали о том, что вся тяжесть «скифской войны» лежит на их плечах. И они «трудились», как говорится, не покладая рук. Один из мемуаристов, участник Русского похода Бонапарта, в начале июля писал домой следующее:

«Там, куда мы приходим, все опустошено, как стаями саранчи, казаками, которые побывали здесь перед нами, а делать фуражировки на стороне мы не имеем времени. Мы еще не сражались, так как противник, с которым мы часто сближаемся на несколько сотен шагов, каждый раз отступает».

Нижний чин из полка французской линейной пехоты в письме домой сетовал на то, что противник использует «разрушительный принцип», что недостаточное и зачастую жалкое пропитание приводит к жалкому существованию солдат, и что по пути нас встречают только брошенные селянами деревни. «Русские действовали против нас, как когда-то парфяне против римлян под командой их полководца Красса».

«Скифской войной» в исполнении казачьих партий еще в Литве обеспокоился сам император Наполеон. Он имел в Вильно встречу с посланцем Александра I министром полиции генерал-лейтенантом А. Д. Балашовым, который передал требование российского государя «вывести свои войска с русской территории». Бонапарт на той встрече сказал Балашову: «Сколько магазинов вы уже сожгли, и для чего? Или их вовсе не нужно было устраивать, или воспользоваться ими согласно с их назначением».

…Платовский летучий корпус действовал в составе сил 2-й Западной армии, неся на себе главную тяжесть арьергардных боев. Тем временем в таких же арьергардных столкновениях не раз отличались и казачьи полки, входившие в состав 1-й Западной армии генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли, который отступал к Смоленску по сходящимся с Багратионом направлениям. Отличились они и в деле под городом Витебском. События 15 июля там развивались так.

С рассветом французские войска тронулись от деревни Какувячино, от которой русские войска отступили 14 июля, к Витебску. Город оказался стратегически значим, стоя в том месте, где в Западную Двину впадали реки Витьба и Лучеса и где скрещиваются несколько важных дорог. Император Наполеон, как великий тактик, понял, что здесь надо сделать все, чтобы лишить армии Барклая де Толли и Багратиона возможности соединиться в скором времени.

В 4-м часу утра противники завязали перестрелку между собой. Скоро окрестности города оказались в огне. В тот день самому Бонапарту, который взял в свои руки ход сражения, пришлось увидеть в деле «степных ос» из донских степей. «Лейб-казаки первые ходили несколько раз в атаку. В одной из них, отборные донцы налетели на батарею, возле которой стоял Наполеон, и в конвое его произвели тревогу, что остановило неприятелей на некоторое время».

Под городом Витебском, на берегах Западной Двины Лейб-казачий полк генерал-адъютанта графа В. В. Орлова-Денисова снова продемонстрировал боевой настрой своих конных бойцов: их в той атаке не остановила даже вражеская батарея, которая вела огонь ближней картечью. Так что конвою императора Наполеона I, состоявшему из эскадронов гвардейской кавалерии (французов и поляков), пришлось поволноваться при виде казачьей лавы, ощетинившейся не одной сотней пик, с гиканьем набегавшей на батарейную позицию.

Когда 1-я Западная армия подходила к Витебску, то Барклай де Толли предписал генерал-адъютанту графу В. В. Орлову-Денисову с Лейб-казачьим полком отправиться за Западную Двину для наблюдения за неприятелем: «ему было приказано сведения о приближении его доставлять прямо в Витебск и отступать по той стороне реки».

Армия генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли беспрепятственно пришла в Витебск. Но одного казачьего полка, при всей его мобильности, для несения дальней дозорной службы оказалось маловато, поскольку французский авангард имел большие силы легкой кавалерии. Бывший тогда начальником штаба 1-й Западной армии А. П. Ермолов писал:

«Армия два уже дня покойно пребывала в Витебске, полагая, что граф Орлов-Денисов (за) благовременно предупредит о приближении неприятеля; но вероятно нехорошо расставлены были передовые посты и нерадиво делались разъезды, так что в трех верстах от нашего лагеря усмотрена неприятельская партия. Это побудило главнокомандующего послать навстречу неприятелю несколько полков конных при одном корпусе пехоты (4-м армейском генерал-лейтенанта А. И. Остермана-Толстого. – А.Ш.)».

Писатель-белоэмигрант П. Н. Краснов, рассказывая об истории Войска Донского, описал и этот эпизод Отечественной войны 1812 года, связанный с казачьей гвардией. Речь шла о боях вокруг Витебска в начальный период войны:

«…В сражении под Витебском, 15 июля, когда граф Орлов-Денисов с лейб-казаками атаковал французскую конницу и опрокинул ее, четыре лейб-казака так увлеклись преследованием, что незаметно вскочили на французскую батарею, на которой стоял сам Наполеон. Их схватили в плен. Наполеон залюбовался удальцами, призвал их к себе, поговорил с ними и приказал угостить.

После обеда казаки стали говорить, что им очень жарко, и просили пойти прогуляться к реке. Конвойные согласились подойти к берегу. Только казаки подошли к реке, один из них сказал – «ну!»… И все поняли. Разом, как по команде, все четверо с крутого обрыва бросились к реке Двине, в воду, и поплыли. Конвойные открыли по ним огонь. Донцы, знай себе, плывут да ныряют, выплыли на тот берег и ушли к своим, только лошадей своих потеряли».

…Прикрывая дальнейший отход багратионовской армии, деятельный донской атаман и георгиевский кавалер Матвей Иванович Платов «наводнил казаками все окрестности Могилева, отчего Даву не мог получить сведений, куда девалась 2-я армия». Это была словно репетиция действий казачьей конницы по прикрытию Тарутинского флангового марш-маневра Главной русской армии генерал-фельдмаршала князя М. И. Голенищева-Кутузова.