На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров Страница 14

«Основные задачи резидентуры» подписал начальник 3-го отдела 1-го Управления НКВД подполковник госбезопасности Гайк Овакимян.

Война с Третьим рейхом и его союзниками была в самом разгаре, поэтому военно-разведывательная проблематика в «задачах» преобладала:

«Больше всего внимания должно быть обращено на вербовку агентуры для посылки в нейтральные европейские страны и страны оси, в частности, из числа дипломатических работников южноамериканских стран, представителей Красного Креста, экспортно-импортных фирм (особенно аргентинских и чилийских) и т. д. Активно разрабатывать католические организации, немецкие, итальянские, японские, испанские легальные и нелегальные фашистские и профашистские организации с целью их использования для засылки нашей агентуры в соответствующие страны. Отслеживать деятельность иностранных разведок в Мексике, активно разрабатывать их представителей для выявления перспективных на вербовку. Создать в Мексике нелегальную резидентуру из имеющейся проверенной агентуры и наших нелегалов. Изучать условия нелегального въезда в страну, процедурные моменты легализации наших людей как в Мексике, так и в странах Южной Америки. Уделять постоянное внимание приобретению агентуры в контрразведывательных органах. В максимально короткие сроки обеспечьте получение полезной информации, для чего уделите внимание окружению президента Камачо и его друзьям, ищите подходы к политическим соратникам, ближайшим сотрудникам и секретарям».

О первых шагах в Мехико Тарасов написал кратко: «Действую строго в рамках прикрытия. За минувшее время нанёс несколько визитов к лицам, на которых указал тов. Реджи [Меркулов В.Н., министр госбезопасности. – Н.Н.]. Поддерживаю связь с МИД Мексики, побывал в некоторых иностранных миссиях. С «земляками» контакта у меня нет и не будет, ибо здешних руководителей знаю только с отрицательной стороны ещё по «Строительству» [работе в Испании. – Н.Н.]. Познакомился с руководством ряда общественных и политических организаций. В их число входит «Свободная Германия», которую возглавляют известный писатель Людвиг Ренн и бывший председатель коммунистической фракции Рейхстага Пауль Меркер. Легендируясь посольской работой, я получил от них обширный материал о деятельности нацистов и троцкистов в Мексике».

Шифрпереписка резидентуры в Мехико-сити и Центра была налажена только после открытия посольства в сентябре 1943 года.

Поиски подходящего здания затянулись. Те особняки, которые осмотрел Тарасов, «не соответствовали»: «Нет представительности, – объяснял он посреднику. – Будем искать ещё». В Нью-Йорке Тарасов купил для будущего посольства автомашину «плимут» и воспользоваться ею для возвращения в Мехико. Предстояло проделать путь в 7200 километров. В воспоминаниях Василевский упомянул, что его попутчиком до Вашингтона был третий секретарь посольства СССР в США В.М. Зубилин. Разумеется, Василевский хорошо знал, что эта фамилия – такая же фикция, как для него самого фамилия «Тарасов». На самом деле это был Василий Михайлович Зарубин[21], руководитель «легальной» резидентуры в США с осени 1941 года. Перед отъездом в командировку 12 октября резидент был принят председателем ГКО Сталиным, причём в беседе принял участие и руководитель внешней разведки Павел Фитин, что придавало особое значение будущей американской миссии Зарубина. Главная задача, поставленная Сталиным: разобраться в хитросплетениях борьбы двух политических группировок в США – «изоляционистов» и сторонников Рузвельта, которые считали необходимым оказать помощь СССР в борьбе с гитлеровской агрессией. Разобраться и всячески способствовать торжеству «линии Рузвельта».

Вернувшись в Мехико, Тарасов занялся подготовкой встречи Уманского: телеграмма о его скором приезде пришла из посольства в Вашингтоне. К тому времени для посольских нужд был временно арендован небольшой особняк, но персонально для Уманского Тарасов зарезервировал роскошный номер в отеле «Реформа». И вот их встреча состоялась. Посол и резидент понравились друг другу. Уманский навёл справки о Тарасове по своим каналам, резидент – по своим. «Уверен, мы сработаемся, – с улыбкой сказал посол в первой беседе. – Задачи вашей службы я понимаю, сам имел к этому отношение. Проблем всегда много, будем решать их совместно и конструктивно».

Жена посла выглядела отрешённой, вопросов почти не задавала. Резидент знал о причине: незадолго до отъезда Уманских из Москвы в их семье случилось несчастье. Дочь Нина была убита сыном наркома авиации Шахурина. Роковой выстрел прозвучал на Каменном мосту, когда Нина ответила отказом на требование влюблённого подростка остаться в Москве. Вторым выстрелом он убил себя. Уманский старался не проявлять своих переживаний: раз и навсегда закрыл эту тему для обсуждения с посторонними…

Тарасов вручил послу «для ознакомления» подготовленные им характеристики на ведущих политиков. Разумеется, Уманский заинтересовался справкой на президента:

«При анализе событий Мануэль Авила Камачо выдаёт достаточно точные прогнозы, но остротой и тонкостью ума не отличается. Он склонен к долгим размышлениям, решая вопросы управления страной, уверен, что хорошо знает своё дело, и потому ревниво оберегает президентские полномочия. Камачо не допускает подсказок со стороны, никакого вмешательства в свои дела. Гордится Мексикой как страной и потому он антиамериканец. Его тяготит всё, что носит печать «американизма». Он болезненно переживает превосходство «северного соседа» и высокомерный тон американцев в отношении Мексики. Главное его беспокойство: нехватка современного оружия в армии, что в имеющихся обстоятельствах можно решить только с помощью США.

Умеет владеть собой, его трудно вывести из равновесия. Скорее простит большую ошибку подчинённого, чем невнимание к себе как президенту. Он упрям, но эту черту характера проявляет обычно в малозначащих делах для демонстрации своей воли и власти. Ввиду того, что Камачо не принимал участия ни в одной «революции» (таких генералов в Мексике очень мало), он всячески маскирует этот недостаток биографии. Отсюда преувеличение личной смелости, демонстрация великодушия, патриотизма, любви к народу, тяготения к национальным традициям. Он старается быть мексиканцем в большей степени, чем его предшественники на этом посту.

Как все руководители, имеет в окружении подхалимов и политически сомнительных лиц. В личной жизни президент скромен, но не до пуританства. Любит блеснуть прочитанным, хотя читал и читает мало. Его материальные запросы – это обычный стандарт жизни состоятельных людей. В быту предпочитает патриархальный уклад. Отрицательно относится к алчным и безнравственным людям. Любит вспоминать родителей, особенно мать, встречаться с близкими родственниками для поддержания семейных традиций. Президент терпит различные выходки брата Максимино и вряд ли порвёт с ним, хотя порой дело доходит до выяснения отношений на повышенных тонах.

Играя на уязвимой струнке президента – гуманности, – можно наладить тёплые отношения с ним, несмотря на возможное различие идеологических позиций. Чтобы по-настоящему сблизиться с Камачо, надо восхищаться его знанием лошадей, успехами конного поло в Мексике.

Мексиканские коммунисты, по мнению президента, несерьёзны, «пытаются привлечь к себе внимание, но сами не знают, чего хотят». В одной из бесед с близким ему человеком он сказал: «Сталин приказал бы расстрелять некоторых местных коммунистов, ибо они плохие руководители и похожи на политиков из пивных. Они никчемные патриоты и должны больше заботиться о Мексике, чем о России». Камачо не является неизлечимым антикоммунистом, но с брезгливостью относится к тому, что ему кажется погоней за дешевой популярностью под