«Тихие» американцы - Коллектив авторов Страница 15

«героиня»? Посещением театров? Друзей? Нет. Вице-консул остановила машину в том месте, которое было слабо освещено, сняла свое белое платье и быстро переоделась в черный джемпер, брюки, заперла автомобиль и, внимательно осмотревшись по сторонам, села в городской автобус. Через две остановки вице-консул сменила автобус на троллейбус, потом «покаталась» на метро и только после этого взяла такси.

Что же было дальше? Вице-консул вышла из такси на набережной, погуляла по аллеям тенистого парка, дождалась, пока в округе не осталось никого, кто хоть как-то настораживал ее, и поспешила к мосту, который горбатился в летней ночи причудливыми своими формами. Уверенно поднявшись по лесенке, вице-консул положила в бойницу на арке камень — обычный булыжник, какие в деревнях кладут в баню, чтоб жар дольше держался.

Здесь вице-консула и задержали. Она истошно закричала:

— Я — иностранка! Кто вы такие?! Я — иностранка!

Видимо, вице-консул так громко кричала для того, чтобы предупредить об опасности шпиона, который шел к обусловленному месту в обусловленный час, чтобы взять тот самый «булыжник», оставленный в бойнице. Пыталась «дипломат» выбросить шпионскую рацию — все-таки явная улика. Не удалось.

Изъяли тайник, посадили вице-консула в автомашину и привезли туда, куда и следует привозить задержанных, личность которых следует выяснить. Вызвали советника посольства — для опознания.

Опознал.

В его присутствии вскрыли тайник. В «булыжнике» лежали обычные шпионские аксессуары: фотоаппараты, золото, вопросник, деньги, инструкции — словом, все, что положено в подобных случаях. Были, однако, в тайнике предметы, которые вызвали недоумение, — маленькие, неприметные черные ампулы. Что это? Ответ на вопрос, что было в черных маленьких ампулах, дало тщательное изучение инструкции, предназначенной для шпиона, — в них был яд.

Это вызвало у контрразведчиков — а это весьма многоопытные люди — нескрываемое удивление.

— Кому предназначаются ампулы с ядом? — спросили вице-консула.

Та молчала.

— Попросите вашу сотрудницу ответить на наш вопрос, — обратились к советнику посольства.

— Ответьте же, — обернувшись к своему «вице», сказал тот.

— Шат ап! — промычала сквозь зубы «вице», что в переводе значит: «заткнись».

Посмотрели на советника. Тот сокрушенно развел руками:

— Не стоит ее спрашивать. Она не знает. Она — исполнитель, всего лишь…

— Шат ап! — на этот раз уже буквально рявкнула «миловидная цэрэушница».

Если простой исполнитель так говорит с начальником, то, спрашивается, кто же стоит за ним? Какого уровня руководители?

Хорош, кстати, моральный критерий этих джентльменов, если они, находясь за тридевять земель от того места, где проходили описываемые события, направили представительницу слабого пола передавать яды, шастать по ночному парку. А может быть, вопрос не в моральных критериях, а в методах разведработы? Может быть, в операции, которая проводилась, на первый план и была выпущена эта дамочка, для того чтобы сбить с толку контрразведку и запугать ее? Может быть, главные организаторы полагали, что такой вице-консул не попадет в поле зрения, потому что во всякой глобальной комбинации предполагается участие самых высоких профессионалов — на них-то и будет обращено внимание контрразведки…

Прервем, однако, эту историю, напоминающую детектив, потому что события, разыгравшиеся в последующие часы и дни, перерастают уже в политическую хронику.

Все описанное — не фантазия, а точный документ. Здесь нет ни грана выдумки. Место заключительного действия — набережная Москвы-реки, мост, соединяющий Лужники с Ленинскими горами; миловидная вице-консул — Марта Петерсон, гражданка США, сотрудница ЦРУ, работавшая под прикрытием государственного департамента; советник, вызванный для опознания, — г-н Гросс, заведующий консульским отделом американского посольства в Москве.

Когда Гросс — после опознания и «беседы» — увез Петерсон в посольство, в Министерство иностранных дел СССР, несмотря на субботний день, прибыл советник-посланник американского посольства.

Советник-посланник задал дежурному по МИДу вопрос, который свидетельствовал не только о том, что он отдавал отчет в политической серьезности случившегося той ночью, но и о понимании им всей тяжести предъявленных улик.

— Не будет ли возражений, — спросил советник-посланник, — если Петерсон будет отозвана нами в США с первым же рейсом, уходящим на Запад?

Ему ответили, что возражений не будет — как-никак, на «вице-консула» распространяется дипломатический иммунитет.

— Мы надеемся, — продолжал советник-посланник, — что к этому факту не будет привлечено внимание.

— Мы проконсультируемся по этому вопросу, — ответили ему.

Затем в Министерство иностранных дел был вызван тогдашний посол США Тун. Ему была вручена нота протеста, в которой говорилось, в частности:

«15 июля с. г. (1977 г. — Авт.) советскими компетентными органами была задержана с поличным при проведении шпионской операции — в момент закладки тайника — атташе посольства США в Москве Петерсон Марта Д. При задержании у нее была обнаружена портативная радиоаппаратура.

Во время официального разбирательства, проведенного в присутствии советника посольства США, контейнер, заложенный М. Петерсон, был вскрыт, и в нем оказались шпионские инструкции, миниатюрная фотоаппаратура, различные драгоценные изделия, крупная сумма советских денег, 2 резервуара со смертоносным ядом и специальная инструкция по его использованию.

Таким образом, совершенно очевидно, что американские спецслужбы ведут активную подрывную деятельность на территории Советского Союза, используя для этого и дипломатическое прикрытие в лице посольства США и не останавливаясь перед такими средствами, как смертельные яды.

Министерство заявляет решительный протест и объявляет сотрудницу посольства М. Петерсон персона нон грата.

Одновременно министерство обращает внимание посольства на то, что, как явствует из проведенного компетентными органами предварительного расследования, к этому шпионскому делу причастны также первый секретарь посольства Р. Фултон и сотрудники госдепартамента США С. Карпович и Дж. Грюнер. Известно, что это не единственный случай, когда американские дипломаты занимаются деятельностью, не совместимой с их официальным статусом.

Министерство настаивает на том, чтобы американской стороной были приняты эффективные меры для прекращения подобного рода деятельности, прямо противоречащей задаче конструктивного развития отношений между нашими странами».

…Дипломатическая практика — серьезная штука, каждое слово имеет свою совершенно особую ценность, ибо оно может дать, а может и не дать возможности двойственного толкования. Будь менее весомы улики, не лежи на столе ампулы с ядом, посол, соотнося свои слова с нормами дипломатического протокола, гораздого на всякого рода тонкости, мог бы, видимо, выстроить некое подобие позиционной защиты.

Но бесспорные улики вынудили посла сказать:

— У меня нет вопросов по поводу случившегося прошлой ночью, и я не могу как-то комментировать все это.

Действительно, не прокомментируешь, ибо советская контрразведка установила со всей непреложностью, что яды, изъятые из тайника, переданного Петерсон шпиону, пересылались Центральным разведывательным управлением в Москву уже не первый раз. В процессе следствия выясняется, что яд, переданный шпиону ранее, был им использован против невинного человека, ставшего на пути его преступной деятельности.

Возникает вопрос: кто ответит за гибель этого человека? Только ли шпион, которому Петерсон передавала