Юрий Удовенко - Агенты России Страница 17

По другой версии — деятельность петрашевцев попала в поле зрения полиции, и Лев Алексеевич, действуя в традиции давней конкуренции с жандармами, решил прогнуться перед Государем.

Как бы там ни было, но 10 марта 1848 года разработку петрашевцев Перовский Л.А. поручил своему чиновнику особых поручений — председателю комиссии МВД по делам раскольников, скопцов и других сект (?!!!) Ивану Петровичу Липранди.

Иван Петрович установил, что Буташевич-Петрашевский М.В. 1821 года рождения, уроженец Петербурга. Из дворян. После окончания в 1841 году юридического факультета Петербургского университета служил переводчиком в министерстве иностранных дел. Жил на окраине Петербурга в своём доме на углу Покровской площади и Садовой улицы. На первом этаже дома располагалась булочная.

Липранди организовал за адресом наружное наблюдение силами двух филёров, которые под личиной извозчиков вели наблюдение. Вскоре агенты установили личности ряда кружковцев. Вместе с тем выяснилось, что прислуживали Михаилу Васильевичу дворник и два подростка из крепостных Петрашевского. Несмотря на декларируемый либерализм, революционер Петрашевский прислугу держал в строгости, что не позволило филёрам выведать у них необходимые сведения.

Тогда Липранди организовал на петрашевцев агентурную атаку.

В разработку Михаила Васильевича Иван Петрович ввёл завербованного им в 1847 году секретного сотрудника Антонелли Петра Дмитриевича, 22 лет от роду, недоучившегося студента, сына академика — знаменитого художника Антонелли Дмитрия Ивановича. В этих целях Липранди трудоустроил Антонелли в министерство иностранных дел, где тот и познакомился с Петрашевским. Михаил Васильевич обсуждал с Петром Дмитриевичем «скользкие» вопросы, однако на «пятницы» его не приглашал.

Вероятно, по наущению Ивана Петровича 11 марта 1849 года Петр Дмитриевич сам пришёл на пятничные посиделки петрашевцев. Несмотря на свою образованность, кружковцы подзабыли народную мудрость — незваный гость хуже татарина — не погнали Антонелли, а приняли его в свою компанию.

В марте 1849 года в разработку петрашевцев Иван Петрович ввёл галичского купца 3-й гильдии Василия Макаровича Шапошникова, 37 лет от роду, и галичского мещанина Николая Федоровича Наумова, 25 лет — секретных сотрудников Костромского городского полицейского управления, известных Липранди «по раскольничьим делам своей сметливостью». Василий Макарович и Николай Федорович выдавали себя за купцов, дядю и племянника.

Полицейский агент Шапошников познакомился с установленным филёрами завсегдатаем «петрашевских пятниц» двадцатисемилетним мещанином — табачным торговцем Шапошниковым Петром Григорьевичем, который и помог «костромским купцам» арендовать в доме у Михаила Васильевича помещения для табачной лавки. Таким образом, Липранди организовал прекрасный плацдарм в самом логове заговорщиков. Низкий образовательный уровень агентов Шапошникова и Наумова не позволял им сблизиться с петрашевцами так, чтоб иметь возможность получать сведения об их преступных планах. Однако они путём визуального наблюдения получали сведения о встречах конспираторов.

13 месяцев скрытного наблюдения и семи пятниц, проведенных Антонелли в компании заговорщиков, хватило Липранди для того, чтобы задокументировать причастность к заговору 123 человек (!), среди которых были особы достаточно знатных родов, офицеры, литераторы, учёные и даже полицейский чин…

Иван Петрович доложил Перовскому план реализации оперативных материалов и стратегической программы контрпропаганды.

Лев Алексеевич взялся за голову(!), ибо понял, какими политическими последствиями чревато это дело!

В результате блестяще проведённой оперативной разработки Липранди выявил не только заговор, но и некомпетентность руководителей ряда ключевых ведомств Империи:

— всесильного графа Орлова А.Ф., чьё ведомство прошляпило столь разветвлённый, практически открыто формировавшийся, заговор;

— военного министра — светлейшего князя Александра Ивановича Чернышёва, офицеры которого примкнули к конспирации;

— министра иностранных дел Нессельроде Карла Васильевича, который не узрел, что в министерстве свили гнездо мятежники;

— министра просвещения, руководителей комитетов по делам цензуры и печати, Святейшего Синода, которые допустили, чтобы легально печатались книги, несущие зловредную для Империи пропаганду.

А что прикажете делать с вельможами, отпрыски коих вовлечены в заговор?

То-то и оно! И сдрейфившему министру МВД пришлось прогнуться, дабы по высочайшему повелению собранный Иваном Петровичем материал для реализации был передан в Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Надо полагать, считавший себя вездесущим граф Орлов был изрядно сконфужен, узнав, что по поручению Императора МВД более года разрабатывало столь масштабный заговор, о котором он ни сном ни духом не ведал!

Вечером 20 апреля 1849 года Шеф Отдельного корпуса жандармов пригласил к себе Липранди и в присутствии начальника штаба Корпуса жандармов — управляющего III отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии генерал-лейтенанта Дубельта Леонтия Васильевича — объявил, что по воле Николая I Иван Петрович должен прекратить дальнейшую разработку петрашевцев, а все полученные ранее материалы передать жандармам.

Надо полагать, что Алексей Федорович не преминул передать сие высочайшее повеление так, чтобы и Липранди, и Дубельт вкусили конфузу поболее того, что он накануне испытал «на ковре» у Императора!

21 апреля 1849 года Алексей Федорович доложил Императору план арестов всех заговорщиков, который мало чем отличался от плана, разработанного Липранди. На этом документе Николай I начертал: «Я все прочел; дело важно, ибо ежели было только одно вранье, то и оно в высшей степени преступно и нестерпимо. Приступить к арестованию, как ты полагаешь; точно лучше, ежели только не будет разгласки от такого большого числа лиц на то нужных».[172]

Вероятно, этот вопрос самодержца внёс коррективы в масштаб репрессий, и 22 апреля 1849 года Орлов подписал предписание об аресте лишь тех лиц, которых застанут на очередных пятничных посиделках у Буташевич-Петрашевского.

В пятом часу утра 23 апреля 1849 года были задержаны и препровождены в Петропавловскую крепость 34 заговорщика.

Нам хорошо известны личности заговорщиков, и к величайшему сожалению, до наших дней дошли весьма скудные сведения о судьбе секретных сотрудников полиции, которые непосредственно их разрабатывали.

О Шапошникове и Наумове известны лишь имена. Петр Дмитриевич Антонелли удостоился внесения в Большую Советскую Энциклопедию (т. 3, 1926 г.) как чиновник МИДа — провокатор, выдавший петрашевцев. В 1851 году он всё же окончил Петербургский университет по разряду восточной словесности.[173] Карьера его не сложилась, да и жизнь не задалась, ибо до самой смерти в 1885 году его попрекали доносом на петрашевцев: посрамлённые жандармы сделали всё, чтобы сразу же после ареста, еще в III Отделении, арестованные узнали о том, что доносчиком был Антонелли.[174]

Сам же Антонелли так объяснил свой вклад в защиту Державы: «Я принял возложенное на меня поручение, не из каких-нибудь видов, но по чистому долгу всякого верноподданного и истинного сына Отечества… Если бы даже я и не был наведен Генералом Липранди на замыслы Буташевича-Петрашевского, но сам каким-нибудь случаем попал в его общество и открыл всю преступность его намерений, то и тогда бы точно так же, как и теперь, не остановился бы ни на минуту, чтобы открыть эти намерения Правительству. К тому бы понуждали бы меня и преданность к моему Государю, и желания спокойствия и счастия моему Отечеству».[175]

А вот биография Ивана Петровича Липранди пестрит бретёрством,[176] личной храбростью в баталиях, сыскными авантюрами и научными изысканиями.

Отец его — Педро де Липранди, в 1785 году по приглашению Екатерины II приехал из Северной Италии в Россию, стал директором ряда российских фабрик и устроителем Александровской мануфактуры, дослужился до надворного советника. От брака с баронессой Кусовой 17 июля 1790 года родился Ваня, которого трёх годочков от роду записали в полк.

В связи с тем, что в 1797 году император Павел призвал всех числящихся на военной службе встать в строй, семилетнему сержанту Липранди пришлось подать в отставку, чтобы, получив домашнее образование, продолжить военную карьеру.

Для понимания формирования личности нашего героя необходимо отметить, что он рано потерял мать. От второго брака отца Ваня в 1796 году обрёл братишку Павлика. Однако Педро де Липранди женился в третий раз, родил братцам сестрёнку, которая и унаследовала весь его капитал.