Загадки и тайны холодной войны - Леонид Михайлович Млечин Страница 17

Считается, что решение воздвигнуть Берлинскую стену приняли на встрече в Москве 3–5 августа 1961 года. В реальности к тому времени решение уже было принято. Ульбрихт прилетел в Москву 1 августа в сопровождении шестидесяти человек. Он попросил о встрече с Хрущевым. Сказал ему, что самое удобное время для строительства стены — ночь с субботы на воскресенье, когда на улицах меньше всего людей. Договорились, что это будет ночь с 12 на 13 августа. Ульбрихт объяснил Хрущеву:

— Там, где окна домов выходят на Западный Берлин, заложим их кирпичами. А так установим заграждения из колючей проволоки.

Совещание провели не только для того, чтобы оповестить товарищей по Варшавскому договору. Ульбрихт описал, какой ущерб его стране наносит бегство людей. В частности, рассказал, что приходится повышать уровень жизни, хотя экономика этого не позволяет, и закупать товары на Западе, за которые нечем расплатиться. Если результатом стены станет экономическая блокада, всем придется помогать ГДР.

Хрущев сильно сомневался, что экономический бойкот возможен. Но выступавшие после Ульбрихта руководители Чехословакии Антонин Новотный и Польши Владислав Гомулка были весьма встревожены такой перспективой. Гомулка говорил, что у Польши тоже серьезные проблемы и она в долгу у Запада. Заметил, что в случае экономической блокады Восточная Германия должна продавать свои товары высокого качества не на Запад, а братским странам. Новотный был еще более пессимистичен. Он произнес ритуальную фразу, что ГДР надо помогать, но заговорил о собственных экономических проблемах, особенно в сельском хозяйстве, объяснил, что продуктами помочь восточным немцам не сможет.

Хрущев пришел на помощь Ульбрихту:

— Запад, как выяснилось, не такой уж твердый, как мы полагали. Конечно, никто не может дать гарантии, что войны не будет. Всегда надо готовиться к худшему.

Никита Сергеевич призвал помочь немцам:

— Сейчас наши военные по согласованию с ГДР принимают некоторые меры. Думаем танки поставить в оборону по всей границе. Надо везде крепко закрыть, так как противник может искать слабое место… Я считаю, что нам надо помочь ГДР. Я говорил нашим экономистам и Госплану, сколько раз говорил, но, видимо, пока гром не грянет, мужик не перекрестится… Если сейчас со вниманием не отнестись к нуждам ГДР и не пойти на жертвы, немецкие товарищи не выдержат, внутренних сил у них не хватит. А что это значит, если будет ликвидирована ГДР? Это значит, бундесвер подойдет к польской границе, выйдет на границу с Чехословакией, это значит, бундесвер подойдет ближе к нашей советской границе и границам других стран.

Хрущев был раздражен жалобами руководителей Польши и Чехословакии. Он сказал, что готов отправить в ГДР пятьдесят — сто тысяч человек, чтобы они работали, раз экономике Восточной Германии не хватает рук.

В эти дни в Советскую группу войск в Германии дополнительно перебросили еще четыре тысячи солдат. На границу с Федеративной Республикой скрытно выдвинули танки.

12 августа 1961 года в четыре часа дня Вальтер Ульбрихт подписал приказ о закрытии границы между секторами. Операция началась в полночь.

Стена рассекла семьдесят шесть улиц, пять железнодорожных веток, четыре линии подземки. К утру 13 августа город был разделен. Вальтер Ульбрихт пригласил советского посла Первухина и попросил:

— Доложите товарищу Хрущеву: приказ выполнен, все в порядке.

13 августа появилось распоряжение советских военных властей о закрытии сообщения между Восточным и Западным Берлином и запрещении жителям Восточного Берлина работать в западной части города. 15 августа три западных коменданта отправили письма протеста советскому коменданту по поводу заградительных мер на секторальной границе.

19 августа в Западный Берлин прилетел вице-президент Соединенных Штатов Линдон Джонсон. Он заявил, что изоляция Восточного Берлина — признание слабости коммунизма. 20 августа в Западный Берлин был переброшен американский контингент численностью в полторы тысячи солдат. Ни советские военные власти, ни полиция ГДР не чинили им никаких препятствий. Появление американской военной колонны было эмоциональной реакцией в надежде поддержать моральный дух западноберлинцев.

23 августа Советский Союз направил ноту трем западным державам, указав на злоупотребление воздушными коридорами для переброски в Западный Берлин «западногерманских агентов, реваншистов и милитаристов».

24 августа последовала ответная нота американского правительства: представители западных держав имеют право на беспрепятственный доступ в Берлин на полную свободу передвижения в городе.

Вальтер Ульбрихт все равно был недоволен тем, что Москва сохранила представителям оккупационной администрации трех западных держав беспрепятственный доступ в Восточный Берлин. Советские дипломаты докладывали в Москву, что власти ГДР постоянно чинят препятствия американцам словно нарочно, чтобы навредить отношениям СССР и США. Маршал Конев безуспешно жаловался Ульбрихту и Хонеккеру на беспорядочный огонь на границе, который открывают восточные немцы. Министры иностранных дел Громыко и обороны Малиновский просили Хрущева поговорить с Ульбрихтом, чтобы избежать перестрелки на границе.

Ульбрихт явочным порядком пытался сорвать любое советское сотрудничество с западными странами в Берлине.

Сначала власти ГДР оставили внутри города тринадцать контрольно-пропускных пунктов. 23 августа сократили до семи. Пять — для граждан ФРГ, один — для западных берлинцев на Инвалиденштрассе и один для иностранцев-Чекпойнт Чарли (Чекпойнт Альфа неподалеку от города Хельмштедта служил для пересечения границы между двумя частями Германии, Чекпойнт Браво использовался для въезда в Западный Берлин со стороны ГДР).

Министр иностранных дел ГДР Отто Винцер предложил всем западным дипломатам предъявлять документы, несмотря на дипломатические номера на машинах, — чтобы пересекать нелегальный вывоз в своих машинах граждан ГДР.

22 октября 1961 года сотрудник народной полиции ГДР потребовал документы от заместителя руководителя американской миссии в Западном Берлине Алана Лайтнера. Он собирался с женой в оперу в Восточном Берлине. Когда его не пропустили, дипломат позвонил генералу Люсиусу Клею, которого Кеннеди отправил в Западный Берлин для поднятия духа. Генерал решил доказать, что он добьется права для американских дипломатов свободно ездить по Берлину.

Машину дипломата окружил военный эскорт на трех джипах, и колонной они въехали в Берлин. В следующий раз, когда Алан Лайтнер собрался в Восточный Берлин, к контрольно-пропускному пункту подъехали 4 американских танка.

Советские дипломаты уверили американцев, что произошла ошибка — официальные представители трех держав имеют право беспрепятственно ездить по Берлину. Но власти ГДР объявили, что гражданскому персоналу союзников все равно придется показывать на КПП документы. Генерал Клей был готов с помощью силы доказать, что эти правила не будут действовать. Напряженность росла.

В Москве шел XXII съезд партии. Валентин Фалин рассказывал, что Хрущев устроил совещание с военными и дипломатами.

— Получены данные, — говорил Хрущев, — что американцы затевают в Берлине пробу сил. Они собрались