Валерий Авдеев - Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг. Страница 3

Князья вели не только войсковую, но и стратегическую разведку с использованием, как говорят сегодня, «дипломатического и торгового прикрытия». Послы князей во вражьем стане в те времена повсеместно рассматривались как разведчики и соглядатаи.

То же самое относилось и к купцам, торгующим с зарубежными странами.

Предок знаменитого русского поэта и дипломата Ф.И. Тютчева боярин Захария Тютчев был направлен Великим князем Московским Дмитрием Ивановичем в Золотую Орду. Там «через верных людей» прознал он о планах хана пойти походом на Русь, объединившись с войсками литовского князя Ягайлы и рязанского князя Олега. Они намеревались тайно собраться на берегах Оки и оттуда предпринять совместный поход на Москву. Не теряя ни минуты, Захария Тютчев шлет гонца с тревожной вестью Великому князю Московскому. Получив это известие, князь Дмитрий Иванович решает опередить врагов и разбить полчища Мамая до подхода его союзников, не дав им соединиться. По приказу князя в «поле» высылаются конные дозоры для захвата языков — «крепкие сторожи». Командир одного из них, Родион Ржевский, захвативший языка, вскоре доносит князю, что татары действительно идут на Русь и что их вторжения следует ожидать после сбора урожая.

Когда русское войско двинулось на врага, князь высылает вперед разведывательный отряд из пяти отборных дворян с задачей взять языка из ордынских мурз или князей. Дворяне сумели взять языка из свиты самого Мамая. Он показал, что хан Золотой Орды стоит с войском за Доном всего в трех переходах от русской рати. Двигаться не спешит, а поджидает подхода дружин Ягайлы и Олега. О том, что Дмитрий выступил ему навстречу, хан не подозревает. Всего же его рать насчитывает 200–300 тысяч копий.

Блестяще осуществленная Дмитрием Донским разведывательная операция во многом предопределила успех Куликовской битвы. Разведка войск противника позволила сорвать планы хана на соединение с Ягайлой и Олегом, выявить реальные силы противника и, с учетом полученных сведений, правильно построить полки на поле Куликовом. В результате Дмитрий Донской нанес сокрушающий удар Золотой Орде.

Русский царь Иван IV, продолжая борьбу с наследниками ордынских ханов, в 1549 году создает Посольский приказ, в функции которого входит ведение политической и военной разведки. После смерти Ивана IV на московский престол сел его сын, «слабый царь» Федор Иоаннович. Однако его первым советником был мудрый боярин Борис Годунов. 4 июля 1591 года он получил известие о том, что крымский хан Гирей, шедший походом на Литву, внезапно повернул на Москву, которая послала полки Андрея и Григория Волконских против Швеции и Польши. Столица оказалась в смертельной опасности. Москвичи попытались выставить заслон войскам хана на реке Пахре, однако передовые отряды крымчаков сбили его, ранив воеводу и «мнозих детей бо-лярских побиваху и взяху в полон». Хан расположился лагерем у сельца Коломенского под Москвой. Хитроумный Годунов велел сыскать тогда верного человека из московских дворян и говорил с ним наедине. Ночью в Москве вдруг поднялся шум великий, раздались крики и пальба. Ратные люди били в колотушки, кричали, что есть мочи, палили в воздух из пищалей.

Той же ночью в семейной церкви Годуновых находились только сам Борис и неведомый московский дворянин в «смирной одежде». Он причастился и соборовался как человек, готовящийся к смерти. До села Коломенского, где находилась ставка Гирея, этого дворянина, наряженного в богатые одежды и восседавшего на скакуне в драгоценной сбруе, провожали два человека. Дальше он поехал один. Знатный всадник был схвачен стражей крымчаков и доставлен к хану. Здесь он прикинулся перебежчиком, стал плакаться на «великие обиды и притеснения» от царя и попросился на службу к хану. Хан стал допытываться у перебежчика о причинах ночного шума в Москве. Тот как бы нехотя поведал, что к царю пришла подмога из Новгорода и Польши, всего тысяч до гридцати ратных людей. Перебежчика подвергли страшным пыткам. Но и на дыбе у палача он подтвердил свои показания. Хан повелел снять осаду. Русская конница, бросившаяся за ним в погоню, лишь под Тулой настигла орду. Однако среди крымского войска не было этого безымянного героя, не дожившего до рассвета…

В связи с развитием военного искусства значение разведки возрастает. При царе Алексее Михайловиче, отце Петра Великого, в 1654 году создается Приказ тайных дел, к которому от Посольского приказа переходят разведывательные функции. В регулярную практику секретной переписки вводятся шифры, мастером составлять которые был сам царь. В 1716 году в новом воинском уставе Петра I разведывательная работа впервые приобретает правовую основу и поручается генерал-квартирмейстерской службе. Однако одновременно политической разведкой продолжают заниматься и царские дипломаты, среди которых в качестве выдающихся разведчиков прославились послы А. Матвеев, П.А. Толстой, князь А. Хилков и другие.

Петра I весьма интересовало положение дел в соседней Османской империи, которая в любой момент могла пойти походом на Россию. Осенью 1699 года в Стамбул прибыл посланник русского царя Емельян Украинцев. Среди враждебного турецкого окружения он мог опираться на помощь и поддержку только православных христиан. И такую поддержку ему оказал иерусалимский патриарх Досифей, которому подчинялись православные общины всех турецких провинций. Через три года его сменил знаменитый дипломат Петр Андреевич Толстой. Этот посол царя опирался не только на помощь патриарха Досифея, но и вступил в контакт с местной православной армянской общиной. Вскоре его стараниями были созданы, говоря современным языком, агентурные сети не только в Стамбуле, но и во многих областях могучей Османской империи.

Обширная агентурная сеть Петра Андреевича Толстого в Турции позволяла ему добывать важную стратегическую информацию для правительства Петра I. Так, поздней осенью 1710 года, ожидая неминуемого заключения в Семибашенный замок в Стамбуле, куда турки обычно сажали иностранных послов при султанском дворе в знак объявления войны, он ухитрился, обманув бдительность турецких стражников, отправить царю секретное донесение. В нем говорилось: «Наскоро доношу, что турки по многим советам утвердили короля швецкого ныне отпустить вскоре со многими татары через Польшу… и войну с нами начать ныне через татар, а весною всеми турецкими силами»[1]. Русский разведчик не забыл сообщить данные о расстановке командного состава, сроках мобилизации и районах сосредоточения турецкой армии.

Свою лепту в укрепление разведывательной службы России внесла императрица Екатерина Великая. По ее указанию была создана тайная экспедиция, черпавшая важные сведения из перлюстрации переписки иностранных дипломатов. Именно при ней был создан так называемый «черный кабинет», где осуществлялась перлюстрация дипломатической переписки до ее отправки в зарубежные столицы.

При ее внуке, императоре Александре 1, в 1810 году военный министр России генерал М.В. Барклай-де-Толли направляет «военных агентов» (атташе) в российские посольства для ведения разведывательной работы. Особое внимание в ту пору уделялось Франции. Военному агенту полковнику А.И. Чернышеву удалось завербовать ряд сотрудников военного ведомства Наполеона, в том числе некоего Мишеля, готовившего для французского императора стратегическую сводку в единственном экземпляре. Агентом Александра I был также и министр иностранных дел Франции Шарль-Морис Талейран, князь Перигор, имевший псевдоним «Анна Ивановна». В целях конспирации его донесения, пересылаемые Российским посольством из Парижа, начинались словами: «Анна Ивановна пишет…»

Во время Отечественной войны 1812 года впервые на базе партизанских отрядов, которые создавались русским военным командованием, а не возникали стихийно, были организованы разведывательно-диверсионные группы, подчиненные армейскому командованию и действовавшие в тылу врага. С первых дней вторжения на территорию России Наполеон оказался под воздействием дезинформации, которая распространялась российским военным командованием с целью ввести в заблуждение орды интервентов. Через агентуру, в том числе и партизанские отряды, до него доводились сведения о том, что русская армия якобы готовится к генеральному сражению, что в определенной мере сковало действия императора, рассчитанные на «молниеносную войну».

Итог похода Наполеона на Москву хорошо известен. Менее известно то, что, отступая, «цивилизованный» император всех французов ограбил Москву и приказал взорвать Кремль, однако из-за сильного дождя фитили пороховых зарядов отсырели, и он пострадал только частично. И уж сегодня не менее «цивилизованные» французы, любящие потолковать за бокалом вина о «русском варварстве», не любят вспоминать о том, что русские казаки и солдаты, взявшие Париж, ни в чем не притесняли их предков, чья мирная жизнь с приходом Русской армии в эту страну не была нарушена. Вероятно, в память о «цивилизованном» Наполеоне, приведшем Францию к национальной катастрофе и уменьшившем ее население на несколько миллионов человек, в этой стране ему посвящено так много памятников и монументов, восхваляющих этого варвара XIX столетия.