Владимир Снегирев - Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны Страница 30

Андрей Щербаков, рядовой: Не было ощущения, что идем на войну. В феврале 80-го подняли нас по тревоге. Спешка, суета, многие машины не завелись. Видимо, проверяли нашу боевую готовность.

Когда ехали в эшелоне в Термез, на остановке мой «Урал» (я водителем был) неожиданно упал на рельсы. Плохо закрепили, очевидно. Потаскали меня куда следует — не «враг ли народа»?

Наш автобатальон доставлял частям керосин, бензин, солярку. По несколько суток в пути. Возили горючее сначала из Термеза, потом из Хайратона, Пули-Хумри. У водителей своя жизнь, свой быт, довольно сложный. И все же поначалу не было такого напряжения, как у тех, кто на боевые операции ходил. Это потом «духи» стали дороги минировать, обстреливать автомашины.

Александр Рыбаков, сержант: Попал я в отдельный батальон материального обеспечения авиации. Стояли в Баграме. Загружали боеприпасы, складировали бомбы. С самого начала было ясно: авиация будет наносить «духам» большой урон. Но понимал я и другое: сверху не всегда видно, где «духи», а где мирные крестьяне. Особенно в кишлаках. Последующее подтвердило мое предположение.

Виктор Овсиенко, рядовой: У нас, десантников, многое было иначе, чем у остальных. Особые войска. В декабре 79-го в учебке вызвали меня и других к командиру: «Пишите, что проситесь в Афганистан добровольно». Попробуй откажись.

Так рассказывали нам о вступлении в Афганистан и другие московские парни, родившиеся в 1959–1960 годах и волей судеб оказавшиеся в первых рядах ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Ограниченного контингента, ставшего армией под номером 40.

При всей разнице ощущений много схожего в их воспоминаниях, оценках того периода, отделенного от нас десятью годами. Большинству выдали новое оружие и обмундирование. Многие подразделения, в основном десантные, засекретили, даже форму и эмблемы изменили. Никому ничего не сообщали, не говорили — ноль информации. Были и неразбериха, и суета. И всем наигранно-горделиво твердили: «Вы молодцы, вы опередили американцев, стремившихся установить на отрогах Гиндукуша ракеты, нацеленные на СССР…»

Кто первый придумал эту «мулю», как выразился на современном молодежном жаргоне один из воинов-«афганцев»? В чьих дальновидных головах родилась идея укрепить боевой дух солдат и внедрить в их неокрепшее юношеское сознание мысль об исключительной важности выполняемой ими миссии? Опередить американцев — это и впрямь стоило многого. Даже собственной крови. И ведь верили, верили! А как не поверить, если признаком американской (а равно любой другой угрозы — той же китайской) пугали и стар, и млад, если сверхидея глобального противостояния буквально пропитала все клетки нашей идеологии. Чуть не доглядишь за теми же американцами, а они уже тут как тут, вершат свою агрессивную политику в регионах, где люди вполне могут исповедовать марксизм-ленинизм.

Да, бесспорно, у американцев были и есть свои интересы в Афганистане и других примыкающих к нему государствах.

Об этом уже говорилось на страницах книги. Добавим следующее. Уже в мае 1978 года в Пакистане с помощью ЦРУ была создана первая база по подготовке формирований афганских контрреволюционеров. Вскоре появились и другие базы. В них преподавали инструкторы из США.

Если же говорить о чисто политических целях, то прав генерал-майор, доктор философских наук К. М. Цаголов: «Думаю, что в глобальной стратегии Афганистан привлекал внимание США не как отдельный объект с точки зрения его внутреннего развития, а как страна, занимающая определенное геостратегическое положение в общем поясе исламских государств, которым можно было бы придать антисоветский характер».

Да, все это неоспоримо. Доктрина «противостояния» широко использовалась и американскими политиками. Но есть ли хоть одно свидетельство, хоть один доказанный факт, что тогдашняя администрация США планировала вступить в контакт с Амином на предмет установки в ДРА ракет против СССР?

Военачальники, дипломаты, ученые, с которыми мы заговаривали на тему «опережения американцев», улыбались в ответ: «Типичная пропагандистская уловка, притом не очень умная».

31 декабря маршал Соколов попросил прислать в Кабул самолет, чтобы вернуть в Москву оперативную группу Генштаба. Он считал: с вводом войск ее миссия в Кабуле закончена. Еще одно свидетельство того, что долго оставаться в ДРА не входило в планы и намерения наших военных. Но не тут-то было. И сам маршал, и его генералы застряли в горах Гиндукуша на долгие месяцы.

Глава третья

Тактика без стратегии

Могло ли все закончиться в феврале?

К середине января 1980 года ввод 40-й армии в основном был завершен. На территории Афганистана полностью сосредоточились три дивизии (две мотострелковые и одна воздушно-десантная), десантно-штурмовая бригада, два отдельных полка.

Затем эта группировка была усилена еще одной мотострелковой дивизией и двумя отдельными полками. Общая численность советских войск в ДРА достигла 81,8 тысячи человек, из них 79,8 тысячи военнослужащих, в том числе в сухопутных войсках и ВВС — 61,8 тысячи.

Еще раньше встал вопрос о том, какое «имя» присвоить нашим войскам в Афганистане. Они продолжали оставаться в составе Туркестанского военного округа, вследствие чего не могли быть Группой войск. Именовать же их 40-й армией было не совсем точно — кроме собственно армии, в Афганистане находились воздушно-десантная дивизия и отдельный парашютно-десантный полк ВДВ, несколько полков боевой авиации ВВС, полки боевых и транспортных вертолетов, части тыла Центра.

Как свидетельствуют военные историки, тогдашнее «политическое руководство страны хотело, чтобы название отражало количественную ограниченность наших войск и их временность пребывания в Афганистане. По предложению Д. Ф. Устинова в конце концов было утверждено название «Ограниченный контингент советских войск в Афганистане» (сокращенно — ОКСВ). От указания на временность пребывания в Афганистане было решено отказаться, чтобы не усложнять аббревиатуру.

После присвоения советским войскам названия «Ограниченный контингент»… первоначальный пропагандистский смысл его исчез и стал восприниматься всеми, кто имел отношение к нашим войскам или взаимодействовал с ними, просто как официальное, открытое для печати и повседневного общения название. (Кстати, наши солдаты и офицеры обычно с большой иронией называли себя «ограниченным контингентом», часто добавляя при этом: «во всем ограниченный». Имелось в виду прежде всего снабжение войск всем необходимым. Но подробно об этом — ниже.)

Мы уже говорили: в самом начале появление наших солдат было воспринято большинством населения ДРА доброжелательно. Люди, очевидно, питали надежду на то, что наши войска помогут установить в стране мир и покой. Вместе с тем отдельные слои афганского общества к советским войскам отнеслись настороженно, были и враждебные проявления. Иногда советские машины на марше обстреливались.

10—И января 1980 года произошел первый (запишем для истории) крупный бой подразделений ОКСВ против поднявшего мятеж артполка 20-й афганской пехотной дивизии. Мятежники убили трех советских военных советников, захватили более десятка горных пушек со снарядами.

Командование вооруженных сил ДРА обратилось за помощью к 40-й армии. Для подавления мятежного артполка из Кундуза вышел мотострелковый батальон, усиленный артиллерийской батареей и взводом танков. Пришли на выручку и мотострелковая рота из Баглана, а также авиация. Вместе с подразделением народной армии наши двинулись в Нахрин, где стоял взбунтовавшийся артполк. Авиация и танки сделали свое дело, артполк был «кружен и утром следующего дня разоружен.

Опять же для истории. В первом бою на территории ДРА мы уничтожили около ста афганцев, а сами потеряли убитыми всего двоих плюс двое раненых. Обратим внимание на эту пропорцию. Во многих последующих боях такое соотношение потерь будет сохраняться…

Как считают военные историки и участники вторжения в ДРА, первый этап войны охватывает период с конца декабря 1979 года до конца февраля 1980 года. Тогда были осуществлены ввод войск, размещение их по гарнизонам, обустройство, организация проводки автомобильных колонн с разнообразными грузами (военными и народнохозяйственными). Охранялись многие объекты советско-афганского экономического сотрудничества, где жили и работали наши гражданские советники и специалисты. Это газопромыслы Джаркудук и Шибирган, электростанции в Суруби, Наглу, Пули-Хумри, Кабуле, завод азотных удобрений в Мазари-Шарифе, тоннель на перевале Саланг, учебные заведения в Кабуле… Обеспечивалась охрана и бесперебойная работа аэродромов в Кабуле, Баграме, Кундузе, Мазари-Шарифе, Джелалабаде, Кандагаре, Шинданде, Герате.