Юрий Щекочихин - Забытая Чечня: страницы из военных блокнотов Страница 4

«Куропаткины х-вы…» — мягче слов по отношению к нашим военачальникам мой собеседник не находит, вспомнив вдруг российского генерала, чье имя стало символом поражения в войне, которую Россия позорно проиграла в начале века. «Шестого января мы с мужиками собрались — изо всех подразделений, чтобы самим подсчитать, сколько же полегло в этом бездарном наступлении». — «Ну и сколько?» — «По нашим подсчетам вышло около пяти тысяч…» — и, помолчав, добавляет: «Сволочи»…

Все чаще и чаще слышал я здесь это слово. Это, и еще более резкие… Те, что не выдержит лист бумаги…

«Они были как зомби… — рассказывает еще один мой собеседник о пацанах, которые и стрелять-то толком не научились. — Минный обстрел, а они медленно, как в кино, кладут на землю автоматы и так же медленно расходятся в разные стороны, будто и не слыша свиста мин. Мы могли делать лишь одно — повалить их на землю хоть под какое-то укрытие…»

Здесь все напоминает об этом провальном наступлении, но больше всего — глаза оставшихся в живых командиров, потерявших своих бойцов. Мне и сейчас трудно забыть ту застывшую тоску.

Онемела душаИ застыла.Той далекой зимойВ декабре-январеДаже страшно представить,Что было.

Мне удалось встретиться с несколькими участниками этого позорного похода на Грозный.

«Наступление началось 30 декабря (а не 31-го, как писалось в газетах). Шли тремя колоннами по трем дорогам. Сначала, еще не доходя до Грозного, в ночь с 30 на 31 декабря, попали под бомбы своих же собственных самолетов. Я звоню генералу Р.: «Вы сошли с ума! Что вы делаете!..» Он мне: «Найдите и расстреляйте этого наводчика…» Мы находим наводчика: «Но я наводчик армейской авиации, а вас бомбит фронтовая…» — слышим в ответ…» — это свидетельство подполковника Д.

Но то были не единственные жертвы еще во время прохождения колонн на Грозный: из-за несогласованности действий армии и внутренних войск то и дело начиналась стрельба друг против друга.

Танки входили в Грозный, как на парад, с поднятыми вверх дулами. Они шли уверенно и спокойно, по ним никто не стрелял — пока они не оказались в узких улочках центра Грозного. Потом взлетела зеленая ракета… Наперерез первому танку выскочил гранатометчик… Подбили первый, последний и танк в середине колонны… Потом, потом уже все было кончено, тем более что пехота, которая должна была сопровождать танки, опоздала на три часа…

Но именно в эти часы милицейский генерал Воробьев совершил подвиг, о котором вспоминают сейчас его подчиненные: когда его первых три бэтээра были подбиты, он остановил свою колонну, понимая, что дальше он ведет ее на бессмысленную гибель. В рации слышались крики: «Вперед! Это приказ первого!.. Это приказ наиглавнейшего!..» Он не пошел, и неизвестно, как сложилась бы его собственная судьба, если бы спустя несколько дней он не погиб.

Не хочу оценивать стратегию и тактику наших военачальников, пославших на смерть тысячи солдат и офицеров. Хотя не понимаю, почему только лишь 7 февраля (по словам офицера-связиста) федеральные войска получили аппаратуру, способную глушить переговоры боевиков. Тем более не понимаю, почему не до, а после взятия дворца Дудаева (вот уж не думал, наверное, архитектор, проектировавший здание обкома партии, что он строит такое аристократическое сооружение) стало известно о существовании под центром города двадцатикилометрового туннеля, сообщавшегося с обкомом, по которому вполне могла пройти колонна танков: не Дудаев же его строил! И не знаю, почему только сейчас, уже в январе, стало известно, что еще в 1992 году в Грозном было проведено крупномасштабное учение, на котором потенциальным противником была Россия — грош цена тогда всем нашим многочисленным спецслужбам.

Повторяю, проверять и анализировать эти факты, известные, кстати, слишком многим людям, дело специалистов.

Но одно несомненно: в войну ввергли совершенно неподготовленных солдат, многие из которых и в учебных стрельбах участвовали раз или два. Те же офицеры СОБРа привели мне множество примеров полной растерянности солдат и командиров. И, встретив в Моздоке высокого чина из Военной прокуратуры, услышал от него, как уже сегодня запугивают солдат, чтобы они не рассказывали, сколько же раз на самом деле они «играли в войну», перед тем как их бросили на войну не игрушечную, а настоящую…

Но это — только прелюдия, жестокая, кровавая, но хотя бы объяснимая патологической бездарностью наших генералов. А дальше начинается самое интересное: дальше начинаются деньги. Огромные деньги тех, кто в этой войне уже выиграл.

Еще в Москве, до отъезда в Грозный, знакомый ингушский писатель спросил меня: «А тебе не кажется, что в Грозном идет очень странная война… Ведь дорога на юг совершенно свободна и, как я знаю, именно по ней Дудаев получает оружие и боеприпасы…» Я не поверил и, прилетев в Моздок, начал уточнять, может ли быть такое на самом деле. Оказалось, да, может. Даже не одна, а две дороги связывали ополченцев Дудаева с их базами: свободно вези, что хочешь.

Но это еще не все! Уже в Грозном я узнал о радиоперехватах дудаевского штаба: речь шла о том, куда будут внесены 100 тысяч долларов как плата за оружие, которое должно быть сброшено с парашютами. Но не люксембургский же самолет пересек российское воздушное пространство?!

И это не все! По словам одного из высших офицеров, на вооружении дудаевской армии находятся автоматы АКСМ 94-го года выпуска с восемью магазинами, оптическим и ночным прицелом. Эти автоматы, как сказал мой собеседник, производятся в Туле и в Ижевске и до сей поры так и не поступили ни в армию, ни во внутренние войска.

Одни проливают кровь, другие на этой крови обогащаются.

Да, на войне как на войне: подонство и благородство, мужество и грязь — близко, рядышком. Но что-то в этой войне совсем нехорошее, нехорошее настолько, что все больше и больше прихожу к одной странной версии: а не была ли придумана вся эта история с независимой Чечней лишь для того, чтобы легче, удобнее, безопаснее было делать себе миллионные состояния? Не только тем, кто в Грозном, но и тем, кто в Москве? На нефти, на оружии, на золоте? Да взять те же фальшивые авизовки, которые принесли России ущерб на два триллиона рублей в ценах 92-го года. Их называют «чеченскими», но, уверен, невозможно было провести эту операцию без российских, московских банковских структур. Да и люди, которые сейчас официально Проходят по этому уголовному делу, живут — или жили — отнюдь не в Грозном и носят ну совсем чеченские фамилии: Горшков, Костючков… (называю лишь те, что уже звучали у нас же, в «Литгазете»).

Может, для того и нужна была такая Чечня и такой Дудаев? Чем иным объяснить, почему же он — раз уж такой враг России — до сих пор не лишен звания российского генерала? Почему свободно мотался по всему земному шару — не на баллистической ракете, а на самолете, пересекавшем воздушное пространство России? Почему и сами российские власти с ним время от времени заигрывали? Посчитал бы эту версию чистейшим бредом, если бы вдруг не нашел в Грозном один любопытный документ, который проливает свет на подпольную экономическую деятельность Чечни в России или., или России в Чечне.

Судите сами:

8 февраля 1993 г.

Культурно-торговый центр «Эркээни» (Республика Саха), именуемый в дальнейшем «поставщик», е одной стороны, и Министерство финансов и экономики Чеченской Республики, именуемое в дальнейшем «покупатель», с другой стороны, договорились о нижеследующем:

1. ПРЕДМЕТ ДОГОВОРА:

«Поставщик» обеспечивает поставку в адрес «покупателя» золото 999 пробы в слитках в количестве 5000 (пять тысяч) кг по цене 556 000 (пятьсот пятьдесят шесть тысяч) рублей за один килограмм на общую сумму 2 780 000 000 (два миллиарда семьсот восемьдесят миллионов) рублей 00 коп.

Как мне известно, сделка эта состоялась на одном из небольших аэродромов Азербайджана…

Грязная это штука, война. Совсем грязная. Возможно, правы те мои собеседники, которые сказали мне, что единственно «точечными» ударами российской авиации в Грозном были удары по банку и по Министерству финансов и экономики. Я уже ничему не удивляюсь. И тому, что оружие, на котором кто-то зарабатывает сейчас колоссальные деньги, будет последней операцией, после которой отпадет необходимость в самом существовании независимой Чечни.

А кровь льется. А война идет. И воюют люди, которые, как и всегда бывает в этих случаях, ничего не получат ни при победе, ни при поражении, а будут жить или погибнут лишь в качестве статистов этого грязного спектакля.