Загадки и тайны холодной войны - Леонид Михайлович Млечин Страница 4

производства химического оружия. Фельдмаршал Монтгомери считал, что отравляющие газы — сравнительно гуманное оружие, по крайней мере страна не разрушается, гибнут только солдаты. Заодно осуществлялась программа дезинформации относительно создания биологического оружия. Чтобы у Советского Союза создалось впечатление огромных успехов западных ученых в этой сфере, распространялись слухи о появлении новых видов оружия, которые на самом деле не существовали.

Американские разведчики первыми нашли Вернера фон Брауна. Вместе с коллегами-ракетчиками и тонной секретной документации он был отправлен в Соединенные Штаты. Ему построили испытательную базу в штате Нью-Мексико, куда доставили триста железнодорожных вагонов с частями ракет «Фау-2», обнаруженными в Германии.

По Потсдамскому соглашению район, где находился немецкий ракетный завод, входил в советскую зону оккупации. Оттуда запрещался вывоз материалов и оборудования, но американскую разведку это не остановило. На полигоне в штате Нью-Мексико немцы собрали и испытали примерно семьдесят «Фау-2». Они стали основой американской ракетной программы.

Для советских и американских ракетчиков главный вопрос состоял вот в чем: стоит ли воспроизводить немецкую ракету, которая была неэффективной и к тому же имела небольшой радиус действия? Американцы — даже при наличии Вернера фон Брауна — сразу пошли иным путем и создавали принципиально новую ракету.

В нашей стране решили скопировать «Фау-2». Для этого потребовалось создать отечественную ракетную промышленность. Не было стали, которой пользовались немцы, не было такой резины, не было пластмассы, производство всего этого пришлось освоить. Первая советская баллистическая ракета взлетела 18 октября 1947 года в 10 часов 47 минут утра. Сталину об успехе доложил председатель госкомиссии начальник Главного артиллерийского управления Николай Дмитриевич Яковлев.

Первые боевые ракеты Р-1, Р-2, Р-5 были одноступенчатыми, топливо — жидкий кислород и этиловый спирт. Один из генералов пренебрежительно заметил конструкторам:

— Вы заливаете в ракету четыре тонны спирта. Да если отдать этот спирт моей дивизии, он любой город возьмет! А ваша ракета в этот город даже попасть не может. Кому это нужно?

Осенью 1953 года атомщики заинтересовались ракетами Сергея Павловича Королева — нельзя ли начинить их ядерной взрывчаткой? Р-5М стала первой ракетой — носителем ядерного заряда. Ракеты пошли в серию, их поставили на боевое дежурство на Дальнем Востоке и в Прибалтике. Знаменитый авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев, узнав, что атомные заряды ставят на ракеты, сказал Королеву:

— Страшное это дело. А вдруг уроните на свою территорию?

Военным руководителем испытаний первой водородной бомбы в 1953 году, вспоминал академик Андрей Дмитриевич Сахаров, был заместитель министра обороны маршал Василевский. Встал вопрос о том, что по соображениям безопасности надо эвакуировать десятки тысяч людей из опасной зоны. Александр Михайлович Василевский успокоил ученых:

— Напрасно вы так мучаетесь. Каждые армейские маневры сопровождаются человеческими жертвами, погибает двадцать-тридцать человек. Это неизбежно. Ваши испытания гораздо важнее для страны, для ее оборонной мощи.

Выступление главы правительства Георгия Маленкова на пятой сессии Верховного Совета СССР 9 августа 1953 года опубликовали все центральные газеты:

«За границей сторонники войны длительное время тешили себя иллюзией насчет монополии Соединенных Штатов Америки в деле производства атомной бомбы. Жизнь, однако, показала, что здесь имело место глубокое заблуждение. Соединенные Штаты давно уже не являются монополистами в деле производства атомных бомб. За последнее время заокеанские противники мира нашли себе новое утешение. Соединенные Штаты, видите ли, владеют более мощным, чем атомная бомба, оружием, являются монополистами водородной бомбы. Это, видимо, было бы каким-то утешением для них, если бы соответствовало действительности. Но это не так. Правительство считает необходимым доложить Верховному Совету, что Соединенные Штаты не являются монополистом и в производстве водородной бомбы. (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты)… Мы ответим всякому, кто проповедует политику силы в отношении Советского Союза, ответим, не вдаваясь в подробности: «Шалишь, кума, не с той ноги плясать пошла». (Общий смех в зале. Бурные, продолжительные аплодисменты.)»

Советская водородная бомба была совершеннее. Американцы испытали свою бомбу 1 ноября 1952 года на островке в Тихом океане. Островок перестал существовать. Американская бомба была настолько тяжелой, что ее мог нести только бомбардировщик. Советская была легче и компактнее. Американские специалисты испугались, что СССР первым оснастит ядерными зарядами межконтинентальные ракеты. Так появилась теория ракетного отставания Соединенных Штатов.

С появлением советского ракетно-ядерного оружия Соединенные Штаты утратили чувство неуязвимости. Американцы осознали, что тоже могут стать жертвой расщепленного атома. 31 июля 1958 года Хрущев сказал Мао Цзэдуну:

— Теперь, когда у нас есть межконтинентальные ракеты, мы держим Америку за горло. Они думают, что Америка недостижима. Но это не так.

Когда Никита Сергеевич заявил: «Мы вас похороним!», его обещание восприняли в буквальном смысле и всерьез. Запад ощутил привкус поражения.

Американцев охватил страх. В школах стали устанавливать сирены противовоздушной обороны — по настоянию родителей и местных политиков. Взрослые и дети посещали учения по гражданской обороне. Президенту Эйзенхауэру предложили ассигновать двадцать миллиардов на строительство ядерных убежищ. Частный сектор не остался в стороне — предлагались удобные семейные убежища ценой в две тысячи триста долларов.

Американские военные приняли на вооружение стратегию «массированного возмездия». Если советские войска вторгнутся в Западную Европу, обещали американские лидеры своим союзникам, Соединенные Штаты обрушат ядерный груз на территорию СССР. Президента Дуайта Эйзенхауэра однажды прямо спросили, готов ли он пустить в ход ядерное оружие, чтобы сохранить Западный Берлин.

— Я не говорил, что ядерная война в принципе невозможна, — ответил президент, тщательно подбирая слова. — Мы должны быть готовы ко всему. Мы сделаем все, чтобы защитить себя, но мы никогда не откажемся от наших прав и обязательств.

Европейцы, однако, не очень верили, что Соединенные Штаты готовы пойти на риск ядерной войны, что они не бросят Западную Европу на произвол судьбы. Ощущение незащищенности усугублялось болезнями президента Эйзенхауэра.

В ночь на 24 сентября 1955 года у Эйзенхауэра случился инфаркт или, говоря языком медиков, острый тромбоз коронарных сосудов — сгусток крови закупорил сердечную артерию. Первые две недели никто не знал, сумеет ли он вернуться к исполнению своих обязанностей. Многие поспешили его похоронить как политика. Тогда был принят закон, предусматривающий передачу власти вице-президенту в случае, если глава исполнительной власти не в состоянии осуществлять свои полномочия. Несколько месяцев Эйзенхауэра заменял вице-президент Ричард Никсон.

Едва Эйзенхауэр выкарабкался, как через полгода у него возникла кишечная непроходимость. Консилиум принял решение немедленно положить президента на операционный стол. Эйзенхауэру сделали серьезную полостную операцию, она продолжалась два часа. После операции он выглядел очень плохо, страдал от сильных болей. Жаловался, что физически не в состоянии нести бремя своей должности и пора подавать в отставку.

Но президент оправился. Отказался от мысли досрочно покинуть Белый дом. И даже решил