Смерш. Главный козырь Сталина - Александр Александрович Зданович Страница 47

интересах союзников, включая СССР. На самом деле они были нацелены на недопущение установления в Польше режима не только дружественного, но даже лояльного в будущих взаимоотношениях с Советским Союзом. «Лондонцы» и их представители в самой Польше не желали даже обсуждать вопрос о так называемых восточных крессах — территориальной принадлежности нашей стране Западной Украины, Западной Белоруссии и некоторых областей Литвы. Присоединение их в 1939 г. к СССР рассматривалось как оккупация, а Красная армия — как войска оккупантов.

Ещё в октябре 1943 г. 1-е управление НКГБ СССР получило из лондонской резидентуры сообщение о некоторых решениях польского Генерального штаба. Агенты советской разведки отмечали, что Генштаб с согласия эмигрантского правительства и президента дал инструкции уполномоченному польского правительства в Польше «готовиться к оказанию сопротивления Красной армии при вступлении её на территорию Польши». Кроме того, польским вооружённым силам, то есть Армии Крайовой, предписывалось вести беспощадную борьбу с просоветскими партизанами в Западной Украине и Западной Белоруссии и «готовить всеобщее восстание в этих областях при вступлении туда Красной армии»[297].

Намерения польских эмигрантских кругов нашли своё отражение в ряде конкретных приказов руководства Армии Крайовой. В докладной записке начальника ГУКР «Смерш» В.Абакумова, направленной 30 января 1944 г. в ГКО (И.Сталину и В.Молотову), сообщалось, что с базы партизанской бригады имени Чкалова (Западная Белоруссия) в Москву доставлена группа офицеров Армии Крайовой. Они стояли во главе батальона № 331, действовавшего против наших партизан. При проведении допросов выяснилось, что батальон руководствовался указаниями подпольного центра в Варшаве[298].

Советские партизаны доставили в ГУКР «Смерш» и соответствующие приказы командования Армии Крайовой, однозначно подтверждающую информацию лондонской резидентуры НКГБ.

Всё это ставило перед контрразведкой на повестку дня вопрос о недопущении противодействия польских подпольных структур советским войскам и мероприятиям нашего командования при вступлении на территорию Польши.

Но главным противником, естественно, оставались немецкие спецслужбы. Руководители Германии видели причины военных неудач не только в просчётах командования, но и разведывательных аппаратов. Вот почему в начале 1944 г. Гитлер осуществил реформу Абвера. Согласно его приказу от 12 февраля Абвер как самостоятельная военно-стратегическая и оперативно-тактическая разведывательная структура, подчинённая военному ведомству, был ликвидирован. Созданный ещё в июне 1941 г. для ведения разведки и контрразведки, а также осуществления диверсий на фронте и в тыловых районах СССР, специальный аппарат управления «Абвер — заграница», именовавшийся как штаб «Валли», и его подчинённые органы вошли в состав управления «Милиамт» («М») РСХА. Задачи, формы и методы работы не изменились[299]. Абверкоманды и абвергруппы, действовавшие на советско-германском фронте, были реорганизованы во фронтовые разведывательные команды (группы), и их деятельность контролировалась Главным управлением имперской безопасности.

В мае 1944 г. по указанию Гиммлера в РСХА было образовано особое подразделение, призванное выполнять особо важные задания по террору, шпионажу и диверсиям в расположении частей Красной армии. Этот орган — «Ваффен СС Ягдфербанд» (истребительное соединение войск СС) — комплектовался и оперативно руководился известным террористом — штурмбанфюрером СС О.Скорцени. Он же возглавлял и группу «Д» (диверсии) военного управления РСХА[300]. Личный состав нового подразделения состоял из хорошо подготовленных людей, зарекомендовавших себя на работе в Абвере, «Цеппелине», служивших ранее в дивизии «Брандербург-800», войсках СС, а также из участников карательных отрядов и националистических формирований. Эти кадры проходили дополнительную подготовку по теории и практике диверсионного дела, тактике действий спецподразделений, изучали способы вывода из строя промышленных предприятий, железнодорожных узлов, совершения террористических актов. Отдельные агенты готовились по специальным программам для совершения терактов в отношении руководителей советских и партийных органов, высшего офицерского состава РККА.

Осенью 1944 г. для проведения диверсионной и подрывной деятельности на территории освобождённых от немецких оккупантов республик советской Прибалтики и в северной части Польши РСХА создало филиал «Ваффен СС Ягдфербанд» под условным названием «Ост». В его составе было две группы: Балтийская и Общерусская. Первая предназначалась для создания повстанческих и диверсионных отрядов (групп) и подготовки широкой сети агентуры на длительное «оседание». Кадры набирались из антисоветских националистических организаций. В Латвии, к примеру, была создана диверсионно-террористическая организация «Межа Кати» («Дикая кошка»), куда принимались офицеры и солдаты латышских дивизий СС, полицейские и чиновники учреждений, созданных оккупационными властями. Для будущих операций «Межа Кати» в лесных массивах устраивались базы с продовольствием, оружием и боеприпасами[301].

Вот, к примеру, что отмечал начальник штаба «Межа Кати» Б.Янка-ус в письме рейхсфюреру СС Г.Гиммлеру в ноябре 1944 г.: «В конце августа 1944 г. я получил задание от оберштурмбанфюрера СС Скорцени по созданию и руководству в Латвии “движением сопротивления”… я создал в течение нескольких дней подготовительную почву для “движения сопротивления” в Курляндии — 64 группы общей численностью 1164 человека. Далее, я подобрал для выполнения особых поручений при штабе 160 человек, которые в настоящий момент готовы к использованию для объединения многочисленных групп, оперирующих на оккупированной большевиками территории Латвии…»[302].

Общерусская группа «Ягдфербанд Ост» имела в своём составе южнорусскую и украинскую подгруппы. С указанными и иными подпольными структурами советские органы госбезопасности будут вести борьбу до конца войны и даже после её завершения.

В течение 1944 г. изменялась не только структура германских спецслужб, но и тактика их деятельности, включая работу по подбору и использованию агентуры. В расчёте на блицкриг немецкие разведывательные органы не очень заботились в первый период войны о глубокой подготовке агентуры, предполагая массовую заброску её через линию фронта с краткосрочными заданиями. О подрывных операциях тогда речь практически не шла. Тактические решения стали изменяться в 1943 г. и к его исходу, а в 1944 г. приобрели новые элементы.

Военное и политическое руководство Германии, реально признав невозможной не только победу над СССР, но даже и гарантированное сдерживание темпов продвижения Красной армии, ещё больше внимания уделяло активизации подрывной деятельности в целях политического разрушения нашей страны и её потенциала изнутри. Ставка делалась на усиление активности националистических движений и групп практически во всех союзных и автономных республиках СССР, создание антисоветского подполья не только и не столько в прифронтовом, а уже в глубоком тылу Советского Союза.

В 1944 г. повысилась активность германских спецслужб по созданию и стимулированию подрывной деятельности разного рода «национальных советов», «национальных легионов» и т. д. Гитлеровцы опирались на эмигрантов, проводили антисоветскую пропаганду в лагерях военнопленных, среди угнанных на работу в Германию гражданских лиц. Продвигались идеи раздела СССР как многонационального федеративного государства на подконтрольные нашему противнику марионеточные псевдогосударственные образования. В этом плане