История Тайной канцелярии Петровского времени - Василий Иванович Веретенников Страница 55

Заключение

Мы окончили историю петровской Тайной канцелярии, постаравшись возможно полнее охватить весь недолгий период ее существования; мы позволили себе начать наше исследование ранее возникновения Канцелярии и посмотреть, что сделалось уже после ее уничтожения. Что же в результате? Стоило ли тратить время и труд, чтобы говорить о частном, мимолетном явлении петровского царствования?

В эпохи, значительные своим содержанием, очень часто мелкие на первый взгляд явления оказываются достаточно важными как предуказания для будущего; в эти эпохи зарождается и формируется – часто почти неприметно – то, что только в будущем развернется в надлежащем значении своем.

С такой точки зрения рассмотрение истории петровской Тайной канцелярии может быть весьма ценным. Попробуем же несколькими штрихами резюмировать результаты такой нашей работы.

Уже в самом начале XVII века «слово и дело» было, очевидно, хорошо известно в Московской Руси; весь процесс «слова и дела» впервые запечатлен в Уложении 1649 года. Дела по «слову и делу» пока еще находятся в ведении обычных органов правительственной власти, однако уже определенно замечается стремление вести их тайно, по возможности без большой огласки, хотя в течение почти всего XVII века этим делам еще не придается значение «важности». Впрочем, царь Алексей Михайлович попробовал применить господствовавшую тогда систему поручений к тем делам, которые почему-либо привлекли его особое внимание: он начал поручать их рассмотрению особых доверенных лиц, изымая дела из общего делопроизводственного порядка (в результате чего образовался, между прочим, Приказ тайных дел). Стрелецкие смуты конца XVII века, колебания престола, борьба за власть, которую пришлось выдержать Петру, идейные противники, с которыми пришлось столкнуться, тяжелые моменты, которые пришлось пережить, показали ему с полной ясностью, какая опасность может крыться для царской власти под внешней безобидностью словесных оскорблений этой власти; а дело сына его, царевича Алексея, разверзло пропасть у ног Петра. Отныне каждый, «поносивший хулительными словами Его Царское Величество», являлся в глазах Петра уже совершенно ясно врагом государственного строя: то, что только скорее чувствовалось, чем сознавалось в XVII веке, теперь вскрылось окончательно и достаточно рельефно; «важность» «слова и дела» установилась с той поры незыблемо.

Это впервые ясно проявилось в указе 1715 года, содержащем столь известные ныне два первых пункта. Петр счел нужным лично участвовать в делах «важных» и воспользовался отцовским опытом: минуя всякие государственные учреждения, он стал поручать дела, которым придавал особое значение, своим приближенным. Около таких доверенных лиц стали образовываться для ведения поручаемых дел особые канцелярии, и понятно, что канцелярии эти действовали преимущественно в области трех пунктов указа 1715 года. И вот «против первых двух пунктов» оказался преступен царевич Алексей, старший сын Петра и наследник престола; дело о таком преступлении, дело громадной, поистине государственной важности Петр поручает П. А. Толстому, поручает так, как это и ранее делал с подобными (но, конечно, отнюдь не равными по значению) делами. Так из многих канцелярий выдвинулась канцелярия Толстого, блестяще выполнившая трудное поручение; удовлетворенный ее деятельностью, Петр не переставал и далее поручать ей самые важные «государственные дела».

Так из розыскной канцелярии при Толстом выросла Канцелярия тайных розыскных дел, но она не сформировалась в настоящее учреждение, не успела сформироваться, ибо была уничтожена теми же, кто ее создал.

Какова бы, однако, ни была точка зрения Петра и Толстого на Тайную канцелярию, что бы они ни думали и как бы ни считали ее чисто случайным, временным учреждением, несомненно, что, во-первых, в царствование Петра возникла потребность подчинить производство «дел государственных» особым учреждениям и, во-вторых, создать учреждение, посвященное исключительно этим делам; это тем более знаменательно, что произошло, в сущности, независимо от воли как Петра, так и лиц, ведавших Тайную канцелярию.

Действительно, Толстой в результате настоял на своем мнении – и на исполнении воли Петра: Тайная канцелярия исчезла, и, казалось, ее кратковременное существование – это случайный эпизод русской истории. Но было тут что-то более сильное, более мощное, чем даже непреклонная воля Петра; это «что-то», более властное, чем сам могучий Петр, заставило простой эпизод его царствования приобрести определенное место в истории России XVIII века.

С одной стороны, благодаря распорядительности и энергии Толстого в 1726 году Тайная канцелярия исчезает с горизонта, заменяясь отчасти Преображенским приказом, который тоже торжественно уничтожается в 1729 году; с другой стороны, ровно через три с половиной года после уничтожения Тайной канцелярии и через год (если не менее) после упразднения ее преемника – Преображенского приказа (позднее – Преображенской канцелярии) Тайных розыскных дел канцелярия вновь создается – создается по образу и подобию Тайной канцелярии Петровского времени, с одним из министров петровской канцелярии во главе, создается, как постоянное государственное учреждение с определенным кругом компетенции и деятельности.

Таким образом, то, что Петр стремился считать лишь случаем, эпизодом своего царствования, на деле оказалось органической потребностью строя России XVIII века, в создании которого такую огромную роль сыграл именно Петр. В этом и состоит большое симптоматическое значение, остающееся за петровской Тайной канцелярией, из этого-то и проистекает интерес ее изучения: в ее истории можно видеть и найти зачатки всего того, что в будущем стало выражением одной из сторон государственного строя России. Мы отмечали уже, как в связи с возникновением нового понятия о «вредности государственной» нарастало и формировалось понятие о «важности». Эта идеология была еще крайне туманной, она не вылилась в более или менее определенные формы, однако основные зачатки ее заметны в петровской Тайной канцелярии. Мы имели случай говорить о том высоком, в каком-то смысле исключительном положении, которое заняла – или, точнее, иногда занимала – Тайная канцелярия в конце царствования Петра.

Канцелярия тайных розыскных дел 1731 года в этом отношении только довела до конца то, что в Петровское время едва зародилось. Она заняла особенное, несколько изолированное, положение среди других учреждений верховной власти – все то, что лишь проглядывало в деятельности петровской Тайной канцелярии, в позднейшей Канцелярии тайных розыскных дел составляло существеннейшие черты. Она как бы переняла эстафету от петровской Тайной канцелярии и проявила ее качества – в том числе скрытые, не проявившиеся – в полной мере.