Сергей Третьяк - Трудный путь к Победе Страница 58

Стремясь не допустить прорыва наших войск к Харбину и Гирину, командование 1-го фронта сосредоточило в районе Муданьцзяна все силы 5-й армии (4 дивизии, приданные и армейские части – 60 тыс. человек, 81 танк, 320 орудий). Туда же начали подтягиваться части из Северной Кореи. 12 августа под Муданьцзян для общего руководства действиями войск прибыли заместитель начальника штаба Квантунской армии генерал Мацумура Томокацу и представитель Императорской Ставки офицер-оператор Генерального штаба Императорской Армии полковник Такусиро Хаттори. 13 августа 26-й стрелковый корпус 1-й Краснознамённой армии завязал уличные бои на северной городской окраине Муданьцзяна, отличавшиеся крайним ожесточением и временами доходившие до рукопашных схваток. При поддержке двух бронепоездов, 10 артиллерийских и 11 миномётных батарей японцы нанесли сильные контрудары по вклинившимся в их оборону советским войскам, отбросили 26-й стрелковый корпус на 8-10 км на северо-восток и, по оценке японского командования, «нанесли ему невосполнимый урон». «Солдаты свято чтут верность Императору и не сдаются в плен даже в безнадёжном положении. Офицеры, приказывающие им сдаваться, расстреливаются солдатами на месте. Остаются без ответа даже призывы войсковых священников и местных учителей в этом направлении. Воспитание солдат в самурайском духе приносит свои плоды», – докладывал в штаб Квантунской армии командующий 1-м фронтом генерал-лейтенант Кита. В сражение за Муданьцзян была брошена элита японской армии – 1-я мотомехбригада смертников «Тэйсинтай» – 5 тыс. фанатично преданных императору солдат и офицеров. «Действия «камикадзе» подрывают моральный дух в войсках противника и сеют панику в наступающих частях», – ликовал генерал Кита; он предложил «повсеместно использовать положительный опыт отрядов смертников с целью парализовать наступательные возможности Советов».

Бои могли принять затяжной характер, тогда как интересы взаимодействия с войсками Забайкальского фронта, к тому времени уже вышедшими на Центральную Маньчжурскую равнину, требовали от войск 1-го Дальневосточного фронта как можно скорее выйти из гор на равнину и расчленить Квантунскую армию. Маршал Мерецков принял решение основными силами 5-й армии глубоко обойти Муданьцзян с юга, используя успех 25-й армии, прорваться через слабо прикрытый стык между 1-ми 17-м японскими фронтами и пробиться к Гирину и Чанчуню с востока. Всё это предопределило перенесение главных усилий фронта от центра ближе к левому флангу и соответствующую перегруппировку войск вдоль фронта.

Тогда как стрелковые соединения 1-й Краснознамённой армии продолжали изнурительные лобовые атаки города, в обход Муданьцзяна с юга был выдвинут 10-й механизированный корпус, а танковые части 1-й Краснознамённой армии по тайге обошли город с севера и атаковали 5-ю японскую армию в тыл. 16 августа соединения 1-й Краснознамённой и 5-й армий, завершив разгром 5-й японской армии и к утру 17 августа полностью овладев Муданьцзяном, расчленили группировку 1-го японского фронта и развернули стремительное наступление на Харбин и Гирин. Остатки 5-й японской армии под непрерывным огнём и ударами штурмовой авиации отступили на запад – в горы, к станции Ханьдаохэцзы. Понесшая тяжёлые потери 3-я японская армия большей частью сил отходила на юго-запад – на Нинань и Гирин. Её преследовали передовые отряды советской 5-й армии. Дороги, по которым отступали японские армии, представляли собой цепь громадных дымных костров – то горели японские танки, автомашины, трактора…

В сражении за Муданьцзян погибло 2/3 японской 5-й армии. 9 тыс. японских солдат и офицеров остались лежать на поле боя, вдвое больше пропали без вести при отступлении. Были потеряны практически все танки. В дивизиях, имевших к началу сражения 60–70 орудий, к вечеру 16 августа оставалось по 6-10 стволов. Тяжёлая армейская артиллерия (два полка) была полностью уничтожена огнём советских пушек и ударами танковых бригад на марше, даже не успев развернуться и вступить в бой. Советские войска захватили 7 тыс. пленных, 150 складов с горючим, продовольствием, боеприпасами и прочим военным имуществом.

Успеху советских войск в Муданьцзянском сражении немало способствовали действия 9-й воздушной армии, которая господствовала в воздухе и массированными бомбоштурмовыми ударами срывала все попытки японского командования произвести перегруппировку войск.

Остатки 5-й японской армии отошли к станции Ханьдаохэцзы, где заняли круговую оборону в районе складских помещений базы снабжения артиллерии 1-го фронта. В частях, окружённых у Ханьдаохэцзы, оставалось: в 122-й дивизии -6 тыс. человек, в 124-й дивизии – 6 тыс. человек, в 126-й дивизии – 5 тыс. человек, в 135-й дивизии – 2 тыс. человек и 6 орудий (из 64 по штату), в 1-й мотомех-бригаде смертников – 1 тыс. человек, в 125-й дивизии – 2 тыс. человек, в частях и подразделениях армейского и фронтового подчинения – 4 тыс. человек.

18 августа командующий 1-й Краснознамённой армией генерал Белобородов направил к Харбину подвижную группу генерала Максимова. По пути её с белыми флагами встретили генералы штаба 5-й японской армии. Максимов потребовал от них безоговорочной капитуляции – самураи не согласились. Максимов продолжил движение к Харбину, оставив несговорчивых японцев в тылу. Обескураженные японские генералы пытались вступить в переговоры с проходившей мимо колонной одного из советских корпусов… К вечеру генералов доставили на автомобилях в штаб 1-й Краснознамённой армии. Начался торг об условиях сдачи остатков 5-й японской армии, свидетелем которого стал корреспондент Е. Кригер. Начальник штаба армии генерал-майор Кавакоэ Сигесада, заявляя, что в японском языке нет такого слова – «капитуляция», настаивал на щадящей японское самолюбие формулировке «сложить оружие и сдаться в плен». Однако генерал Белобородов, пренебрегая психологическими нюансами, категорически заявил: «Ка-пи-туляция!» И потребовал у японской делегации незамедлительно сдать ему всё личное оружие, вплоть до сабель и фамильных самурайских мечей. Лицо генерала Кавакоэ было ужасно: обида, протест, мольба о сохранении воинской чести смешались на нём. Но победитель диктует условия побеждённому, а не наоборот. Остатки 5-й армии безоговорочно капитулировали. В плен 1-й Краснознамённой армии сдались штаб и управление 5-й армии, остатки 122, 124, 126, 135-й пехотных дивизий, 1-й мотомехбригады смертников, штаб и тыловые подразделения 125-й пехотной дивизии, база артиллерийского снабжения 1-го фронта – 26 тыс. человек при 4 танках, 30 орудиях и 80 автомашинах, а также 63 склада с боеприпасами.

20 августа приём пленных по акту был завершён. Но разоружение и уничтожение блуждающих разрозненных остатков 5-й японской армии в районе Ханьдаохэцзы продолжалось и в последующие дни. Здесь за 22 августа -1 сентября были разоружены остатки 1-й маньчжурской пехотной дивизии (2 тыс. человек) во главе с её командованием, 386-й пехотный полк 135-й японской дивизии (1500 человек), истреблены в боях сводный отряд «партизан» – курсантов унтер-офицерской школы и отряд смертников в количестве 300 человек. Кроме того, в сопках в районе станции Эхэ (Эхо) за тот же период в ходе прочёсывания местности было пленено 1200 солдат и офицеров из состава 124-й и 126-й пехотных дивизий.

Взятый в плен командующий 5-й японской армией генерал-лейтенант Симидзу Норицунэ на допросе в штабе 1-го Дальневосточного фронта показал: «5-я армия прикрывала главное операционное направление на Харбин и к началу войны 8 августа имела в своём составе 65 000 человек. Мы не думали, что русская армия пройдёт через труднопроходимые районы тайги. Такое молниеносное наступление русских было для нас неожиданным. Строительство оборонительного рубежа на линии Линькоу – Мулин и далее на Муданьцзян армией не было закончено. Потери армии составили более 40 000 человек. Оказывать дальнейшее сопротивление армия не могла. Как бы мы ни укрепляли Муданьцзян, отстоять его не представлялось возможным».

Успешно действовали и другие армии фронта. 14 августа 72-я танковая бригада 25-й армии взяла Ванцин и Тумынь, где захватила большие запасы горючесмазочных материалов. В тот же день у Наньянцуня 257-я танковая бригада нанесла поражение 128-й японской пехотной дивизии. В этом бою командир 128-й дивизии был убит, начальник её штаба бежал, а начальник тыла, принявший командование остатками дивизии, счёл за лучшее выбросить белый флаг. Сутки спустя, 15 августа, капитулировал японский гарнизон Янцзи. Начальник гарнизона не сдал свою саблю командиру советской бригады, а предпочёл положить её на гусеницу головного советского танка. Примеру начальника последовали и другие японские офицеры… Севернее Муданьцзяна войска 35-й армии 16 августа взяли г. Боли, где пленили до 2 тыс. японских солдат и офицеров. В тот же день десант Тихоокеанского флота захватил японскую военно-морскую базу Чхонджин (Сейсин) в Северной Корее, через которую осуществлялась связь по морю Квантунской армии с Японией.