Владимир Волков - Войско грозного царя. Том 1 Страница 6

Новым астраханским ханом, как и предполагали в Москве, стал Дервиш-Али. Власть его первоначально признали 500 князей и мурз и 7000 «черных людей», оставшихся на своих кочевьях. Вскоре обратно вернулся «большой человек» Енгуват-азей, «а с ним многы моллы и азеи и всякых 3000 человек, и правду царю и великому князю и царю Дербышу учинили». Новый хан выполнил главное требование Москвы и освободил русских пленников, пребывавших в рабстве у астраханских татар. Он также обязался ежегодно выплачивать московскому царю дань: 40 тысяч алтын (1200 рублей серебром) и 3 тысячи «рыб» – осетров в сажень.

Через месяц русские полки ушли из Астрахани, оставив в городе отряд под командованием воеводы Петра Дмитриевича Тургенева – наместника при Дервише-Али.[56] Видимо, с этим обстоятельством связаны перемены и в Ногайской Орде, где в феврале 1555 года союзник Москвы, мирза Исмаил, разгромил отряды своего брата, бия Юсуфа, враждовавшего с русским царем. Юсуф погиб в сражении, а Исмаил стал новым ногайским бием. Весной 1555 года хан Ямгурчи, заручившись поддержкой Крыма и Турции, предпринял попытку вернуть престол, дважды нападая на Астрахань. В его войске были не только астраханские и ногайские мурзы, но и турецкие янычары. В апреле 1555 года, во время первого приступа, русским стрельцам и казакам удалось отразить нападение, обратив противника в бегство. В погоню за Ямгурчи ходил сын Дервиша-Али – «царевич» Джан-Тимур (Ентимир), 13 апреля 1555 года известивший об этом русские власти. В мае произошло новое нападение Ямгурчи. Подробные сведения о нем сохранились в сообщении в Москву воеводы Тургенева. На этот раз события приняли неожиданный поворот. Дервиш-Али смог договориться с находившимися в войске противника ногайскими мирзами, сыновьями бывшего бия Юсуфа – Юнусом, Илем (Элем) и Ибрагимом. Они помогли хану разбить отряды Ямгурчи. В благодарность за эту помощь Дервиш-Али «перевез» мятежных ногайцев через Волгу, где «Юсуфовы дети» начали военные действия против союзника Москвы, своего дяди – ногайского бия (князя) Исмаила. На помощь Петру Тургеневу был отправлен отряд стрелецкого головы Григория Кафтырева и казачьего атамана Федора Павлова, которые встретили астраханского воеводу на Волге, по дороге к Москве. Тургенев сообщил Кафтыреву, что Дервиш-Али его «отпустил» от себя и ищет поддержки у крымского хана Девлет-Гирея. Поспешив в Астрахань, Кафтырев нашел город покинутым жителями. Он сумел переслать хану известие о готовности восстановить добрососедские отношения между Москвой и Астраханью и частичном удовлетворении его просьб московским царем. Дервиш-Али решил мириться. На это решение правителя Хаджи-Тархана, несомненно, повлияла и неудачная для крымцев попытка нападения на Русь – по итогам битвы на Судьбищах 3–4 июля 1555 года Девлет-Гирею пришлось бежать в свои улусы.[57] После нормализации русско-астраханских отношений жители вернулись в свой покинутый город, но в марте следующего 1556 года ногайский князь Исмаил известил московское правительство, что Дервиш-Али окончательно изменил России.

Действительно, подстрекаемый новыми союзниками из числа ногайских «Юсуфовых детей» и астраханскими советниками, хан напал на стоявший в Астрахани русский отряд Леонтия Мансурова и вынудил его покинуть территорию ханства.[58] Опасаясь ответных действий со стороны Москвы, Дервиш-Али тогда же обратился за помощью к хану Девлет-Гирею, поспешно приславшему в Хаджи-Тархан небольшой отряд (700 крымских татар, 300 янычар) под началом Атман-Дувана.[59] Этих сил оказалось недостаточно, чтобы успешно противостоять русскому войску, в которое входили стрелецкие приказы Ивана Черемесинова и Тимофея Пухова-Тетерина, вятская рать воеводы Федора Писемского и отряды казаков Михаила Колупаева и волжского атамана Ляпуна Филимонова. Казачий отряд Филимонова, отправленный в поход еще зимой на лыжах, первым подошел к Хаджи-Тархану. Несмотря на то, что у него было всего 500 казаков, Филимонов сумел ворваться в город и нанес тяжелое поражение астраханскому войску. Дервиш-Али бежал, рассчитывая на поддержку союзных ему ногайских мирз. Но «Юсуфовы дети» договорились с дядей Исмаилом и, повинившись перед русскими воеводами, напали на Дервиш-Али. В бою он потерял многих людей и все крымские пушки. Тогда с остатками войска последний астраханский хан бежал к турецкому Азову. После этой победы Астраханское ханство было ликвидировано, а земли в дельте Волги вошли в состав Российского государства. Лаконично, но точно итог закончившейся войны подвел Сергей Михайлович Соловьев, написавший: «Так устья Волги окончательно закрепились за Москвой».[60]

Закономерно, что вскоре после этого, в 1557 году, вассальную зависимость от Москвы признал ногайский бий Исмаил.

Состоявшееся присоединение к Московскому государству Казанской земли (1552), Астраханского ханства (1556) и Ногайской орды (1557) все же не означало полного покорения Среднего и Нижнего Поволжья. Мятежи в этом, тогда еще неспокойном, регионе продолжались всю вторую половину XVI века, отвлекая русские вооруженные силы, крайне необходимые на других рубежах.

Глава 2. Русско-шведская война 1554–1557 гг

Король Швеции Густав I Ваза, пришедший к власти в 1523 году, в конце 40-х – начале 50-х годов XVI века взял курс на военную конфронтацию с Россией. С одной стороны, к этому его побуждало стремление после выхода из Кальмарской унии и восстановления независимости Швеции округлить свои владения за счет восточного соседа.[61] В 1555 году, когда уже вовсю шло военное противоборство с Русским госдарством, шведские послы указывали ливонцам, что «вполне спокойными соседние державы могли считать себя только в том случае, если московские владения будут совершенно отрезаны от моря».[62] С другой стороны, эта война, как указывали еще В. Н. Татищев и С. М. Соловьев, велась за «имя» шведского короля.[63] Густав Ваза, первый король независимого Шведского государства, по мнению царя Ивана Грозного, стоял значительно ниже него. Как и прежде, в Москве шведского короля по статусу приравнивали к новгородскому наместнику, а никак не царю. Вследствие этого все дипломатическое взаимодействие с династией Ваз с русской стороны шло лишь через наместников Великого Новгорода. Шведский монарх справедливо полагал, что такая ситуация сказывается на международном престиже страны и собирался исправить положение дел, вынудив московского царя считаться с собой.

Приняв решение развязать войну с Русским государством, Густав I Ваза начал искать союзников. Однако его попытки организовать антимосковскую коалицию с участием Швеции, Ливонского ордена, Дании и Литвы провалились.[64] По интересному сообщению Б. Рюссова, власти Ордена подталкивали шведского короля к войне с Московским государством, обещав ему помощь и содействие, но затем отказались от своих обязательств: «В 1554 году Беренда Шмертена, орденсфохта и владельца Виттенштейна (Вейсенштейна – В. В.) послали к Густаву, королю шведскому просить короля начать серьезную войну с московитами. То же самое хотел сделать и магистр ливонский. Когда же в 1555 г. король шведский начал войну с московитами, и был уверен, что магистр по обещанию также поможет ему против русских, то магистр и не подумал идти на войну».[65] Несмотря на то, что к началу войны Швеция оказалась в полной изоляции, она все же выступила против Московского государства. В 1554 году «немецкие люди» начали нападать на порубежные места, вызвав протест русских властей. Позднее царь упрекал короля Густава в том, что его «люди, перелезчи за старой рубеж за Саю реку и за Сестрею реку и за иные записные рубежи в перемирных грамотах, земли пашут, и сена косят, и рыбы ловят, а людей наших бьют и грабят, а называют наши земли твоими землями, а рубеж называют в наших погостех, речку Руеть Саею рекою <…> А Мурманской наш данщик Васюнко Конин нам бил челом, что твои люди Нарбатцкие земли сына его до смерти убили и дань нашу взяли с дватцати погостов и вперед нашим данным людем нашие дани давати не велят… А игумен наш Святого Чюдотворца Николы, что на Печенге против Варгана и тот нам бил челом, что твои подовластные люди на него ся хвалят убивством и хотят монастырь наш разорити».[66]

Полный разрыв отношений между двумя странами связан с задержанием в Выборге и арестом в Стокгольме русских купцов и «земца» Никиты Кузьмина – посланника новгородского наместника, князя Д. Ф. Палецкого, отправленного в Швецию с жалобами на участившиеся нападения «немецких людей». Перешедшие границу шведские отряды начали «нашим порубежным людем многие насилства учали делати розбои и татбами и бои и грабежи, и многие села и деревни и хлебы пожгли и многих людей до смерти побили, и через Саю реку и через Сестрею реку и через иные старинные рубежи, которые писаны во княж Юрьеве грамоте и во княж Магнушеве грамоте,[67] через те все старинные рубежи перелезчи в наши во многие земли и в воды вступались, а назвали те наши земли и воды твоими землями».[68] Сообщивший о произошедшем в Москву Д. Ф. Палецкий в январе 1555 года получил царскую грамоту, содержавшую повеление направить за рубеж, в Выборский уезд войска, усилив их земцами и «обидными людьми», «а велети им над немцы учинити по тому ж, како они над нашими людьми чинили, а за грабежы бы свои взяли гораздо, вдвое и втрое».[69] Однако противник ожидал ответных действий с русской стороны и сумел подготовиться к отражению нападения. В боях на границе шведы разбили отряд Ивана Бибикова, в который входили, как того потребовал царь, преимущественно местные ополченцы – «земцы и черные люди».[70] Несмотря на эту победу, начинать широкомасштабные военные действия противник не спешил, сосредоточивая силы в г. Або (Турку). Только в конце лета – начале осени 1555 года части армии и флота под командованием адмирала Якоба Багге выступили в поход. Шведы намеревались, воспользовавшись внезапностью нападения, захватить русскую крепость Орешек, развернув затем наступление на новгородском направлении.[71]