Михаил Толочко - Военные разведчики XX века Страница 65

И все же Центру это показалось недостаточно. Билла решили проверить с помощью дружественной разведки ГДР.

В то время у «немецких друзей» был ценный и надежный агент, который работал в Западной Германии, в Бохумском аэрокосмическом центре. Его и попросили проверить материалы Билла о новейших технологиях, применяемых для создания бомбардировщика «Стэлс», которые для советских военных в то время казались чем-то на грани фантастики.

Немецкий агент подтвердил информацию Билла! Бюрократы разведслужбы успокоились и зачислили Билла в категорию ценных агентов. Они не знали, что в это время произошло событие, которое легко могло вьюести их из состояния эйфории.

Билл принес документ с техническими характеристиками одного из типов новейших американских крылатых ракет. В нем было множество цифр, кроме одной. На том месте, где указывалась точность попадания ракеты в цель, красовалась элегантная дыра.

Кто-то аккуратно выцарапал эту цифру, а затем выбросил документ в корзину. Без нее он, видимо, считался уже несекретным.

— Поздравляю с подставой, — мрачно сказал резидент Якушкин, ознакомившись с документом. — Это же один из важнейших признаков: вроде принес секретный материал, а главного в нем нет. И нас пытаются завлечь в сети, и национальной безопасности США не повредить.

— Обратите внимание, — вкрадчиво начал Валентин, — в документе уничтожена только одна цифра. Какая у нас одна самая большая цифра?

— Девять, — нерешительно сказал Якушкин, еще не понимая, куда клонит Валентин.

— Правильно. На этом месте может стоять максимум девять, то есть девять футов, или примерно три метра. Значит, максимальное отклонение ракеты от цели не может превышать трех метров. А какая, собственно говоря, разница, если оно меньше? Учитывая мощность боезаряда этой ракеты, три метра — это практически прямо в цель.

— Отличная мысль, — приободрился Якушкин. — Вот и пиши в телеграмме: три метра.

Так советские военные впервые узнали точность попадания американских ракет в цель, за это выразили разведслужбе глубокую благодарность и даже ходатайствовали о награждении офицеров разведки.

А Билл работал бескорыстно и практически не брал у Валентина никаких вознаграждений, идя на риск во имя своих идей. Ему и в голову не приходило, что очень часто результаты его труда не стоили этого риска.

Некоторые материалы Билла так и не вышли за пределы аналитического подразделения разведслужбы.

Не узнало Политбюро о документе Совета национальной безопасности, определяющем условия, которые могут вынудить США прибегнуть к широкомасштабному использованию военной силы (не считая нападения СССР на Америку). Среди них: нападение СССР на Западную Германию; потеря Западом ближневосточных источников нефти; коммунистический переворот в Мексике; присоединение ЮАР к социалистическому лагерю.

Руководство разведслужбы было неприятно поражено столь ограниченными притязаниями США. Изо дня в день, из года в год госбезопасность трубила о постоянно растущих экспансионистских устремлениях Вашингтона, «готового играть с огнем по поводу и без повода». А в документе СНБ чуть ли не оборонительная доктрина. Так чем же все это время занималась разведка КГБ, черт возьми? Дезинформировала руководство Советского Союза? Или опять некомпетентность проявила? Ох, как неприятен был этот документ!..

Не шли наверх и материалы о попытках Пентагона рационализировать свои расходы, добиться большей эффективности на каждый вложенный доллар. Зато с восторгом принималась информация о новых крупных ассигнованиях американскому военному ведомству, на основании которой Министерство обороны СССР требовало и себе увеличить бюджет.

Выходило, что материалы Билла принесли в СССР выгоды группе руководящих лиц КГБ и военно-промышленного комплекса. В то же время они обернулись новыми потерями для простого советского человека, от которого требовались новые жертвы во имя военного могущества СССР. Получалось, что формально работая на советскую разведку, Билл фактически помогал США добиться стратегической цели — развалить советскую экономику.

Так неужели Билл — стратегическая подстава? Валентин регулярно задавал себе этот вопрос и неизменно давал на него отрицательный ответ. Логика его рас-суждений сводилась к следующему: ни ФБР, ни ЦРУ в их нынешнем виде не способны подготовить столько материалов, сколько добывал Билл, а тем более добиться официального разрешения на их передачу КГБ. По его мнению лишь одна команда в США могла внедрить Билла в КГБ, уникальная команда из трех человек: Билл, директор ФБР и президент США — неправдоподобная тройка, такая же невероятная, как и сама операция по внедрению Билла.

Валентин верил Биллу, когда тот говорил: «Я помогаю вашим военным не потому, что они лучше американцев, а потому, что они слабее и тем не менее пытаются им противостоять». Но он еще и надеялся, что материалы агента помогут создать ситуацию, когда советское руководство будет вынуждено прекратить убийственную для страны гонку за военным паритетом с США. Это было бы для него лучшей наградой. И он эту награду получил.

Холодной осенью 1982 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев отдал Богу душу. Его преемником на этом посту стал бывший председатель КГБ Юрий Андропов. Экономическая машина Советского Союза работала с душераздирающим скрипом, грозя в любую минуту развалиться и похоронить под своими обломками всю страну.

Андропов был, пожалуй, самым информированным человеком в советском руководстве и понимал, что дальше так жить нельзя. Летом 1983 года он потребовал от разведки КГБ информацию о перспективах развития стратегических ракетно-ядерных сил США. Это доклад был составлен исключительно на основании материалов Билла.

В этот день огромный кабинет Андропова напоминал генеральный штаб в годы войны. По стенам были развешаны многочисленные диаграммы, чертежи, стол был завален картами и справочниками.

Докладывал аналитик разведслужбы. Кульминацией стало изложение перспективных вариантов базирования американских стратегических ракет. Аналитик выражал свои мысли максимально просто и доходчиво. Еще во времена Брежнева в разведслужбе прочно укоренилось правило: чем выше идет информация, тем проще она должна выглядеть. Для Политбюро писали так, чтобы «было понятно даже идиоту».

Согласно материалам Билла, Пентагон разрабатывал следующие проекты.

Вариант первый. Американские стратегические ракеты наземного базирования находятся на открытой местности. Но как только поступает сигнал о запуске советских ядерных ракет, они начинают катиться в сторону. Откатившись примерно на милю, они — о, чудо! — сами зарываются в землю при помощи серии направленных взрывов. Сверху их накрывает такой слой грунта, что никакой ядерный взрыв не страшен. Они неуязвимы для советских ракет, которые уничтожают опустевшие стартовые площадки, и готовы нанести сокрушительный ответный удар.

Вариант второй. Американские стратегические ракеты наземного базирования устанавливаются внутри огромных скал, на такой глубине, что им не страшно даже прямое попадание ядерного боезаряда. Для пуска ракет внутри скалы производится серия направленных взрывов, возможно, даже небольшой ядерный взрыв, в результате чего открывается туннель, по которому ракеты вылетают наружу.

Сутулый, с бледным болезненным лицом, Андропов повернулся к Крючкову:

— Информация надежная?

— Абсолютно надежная, — ответил начальник разведки.

— Это конец, — еле слышно произнес Андропов. — Дальнейшее соревнование с американцами в военной области теряет смысл. Мы можем окончательно доконать экономику. Нужно договориться с США, даже ценой крупных уступок. Чем раньше мы это сделаем, тем меньше придется уступать. Если они начнут осуществлять эти проекты, будет поздно. И нужно пересматривать нашу военную доктрину.

Это был исторический момент, который ознаменовал коренной поворот в стратегической доктрине и внешней политике Советского Союза. Горбачев лишь претворил в жизнь то, к чему пришел Андропов, но не успел осуществить.

В это время Валентин уже работал в Москве начальником вашингтонского направления североамериканского отдела разведслужбы. В этой должности координировал работу вашингтонской резидентуры, во главе которой воцарился новый начальник — генерал Андросов.

Самый большой вклад, который мог внести Андросов в работу с Биллом, — не мешать. Именно так поступал мудрый Якушкин и в результате добился значительных успехов. К несчастью, новый резидент решил поруководить. Первым делом он дал указание, чтобы Билл более тщательно отбирал свои материалы и приносил только самое интересное. Так, мол, безопасней и для него, и для оперработника. Какое заблуждение!