Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах - Владимир Виленович Шигин Страница 69

Я не властолюбив, но так как министр часто выходил из строя, мне приходилось решать вопросы и за него, мне это было очень трудно, и из-за этого, в чем прав т(ов.) Левченко, я упускал свои вопросы, штабные.

Головко сразу же сам переходит в наступление и, говоря о том, что впервые слышит от Левченко его претензии к себе, фактически обвиняет его в непорядочности. Затем он, вполне логично, заявляет, что совсем не стремиться к власти и, походя так же, как и Левченко обвиняет Юмашева в безделье. Создается впечатление, что судьба Юмашева к началу совещания была уже предрешена, что и развязало руки его подчиненным в критике министра.

Товарищ Сталин. Мы не слышали, чтобы вы жаловались на трудности. Почему не жаловались?

Тов. Головко. Правда, товарищ Сталин. Я не жаловался. По этому поводу я имел только мимолетную беседу, но, работая во время отсутствия министра за него, я совсем не стремился расширять круг своих обязанностей.

Об отношении к Главной инспекции и к адмиралу Левченко. Нужно сказать, что к т(ов.) Левченко я испытываю уважение хотя бы потому, что когда я еще мальчишкой пришел на флот, то т(ов.) Левченко был уже артиллеристом на линкоре.

Товарищ Сталин. Это не обязательно.

Тов. Головко. Вместе с тем, товарищ Сталин, я считал, что я не обязан соглашаться с каждым мнением т(ов.) Левченко. Так, в частности, было по результатам инспектирования ВМУЗов. Я не считал правильным снятие с должности начальника ВМУЗов т(ов.) Богденко, а окончательное решение по этому вопросу принял министр. Так было и с директивой по ВМУЗам.

Одним из недостатков тов. Юмашева я считаю то, что он слабо требует со своих заместителей. Из-за этого мне как начальнику штаба, оставаясь за министра, приходится очень трудно, и физически я уже стал изнемогать. Недостатков у нас, товарищ Сталин, повторяю, очень много, и устраняем мы их очень медленно. Мы не умеем, видимо, товарищ Сталин, добиваться решений правительства по ряду важных для Военно-морских сил проблем: по кораблям, по строительству баз, по подготовке рядовых и стар шин, по подготовке офицеров.

У нас, товарищ Сталин, нет школ для рядовых и старшин. Нам надо готовить сейчас в год до 80 тыс. человек специалистов, а мы готовим только половину, поэтому вынуждены были сократить срок обучения.

Делая дежурный политес в адрес большого срока службы Левченко, чтобы отвести от себя обвинение в предвзятости к нему, Головко вполне обоснованно говорит, что не обязан соглашаться с каждым мнением Левченко, который не несет персональную ответственность (как адмирал-инспектор), за свои советы. Затем Головко умеренно посыпает голову пеплом и весьма грамотно переводит разговор на конкретную проблему, уходя тем самым от дальнейшего обсуждения своих недостатков.

Товарищ Сталин. Почему не требуете от правительства, чтобы расширили школы?

Тов. Головко. Мы требуем, товарищ Сталин, но плохо.

Товарищ Сталин. Требовали разве?

Товарищ Булганин. Только 7 июля этого года внесли предложения в правительство.

Тов. Головко. Это мы внесли предложения по военно-морским училищам, а я имею в виду школы для рядовых и старшин. Мы эти вопросы поднимали раньше. Часть людей мы вынуждены готовить на кораблях, но качество подготовки хуже. У нас очень плохо дело с офицерскими кадрами, большой некомплект офицеров. У нас также плохо дело с научными кадрами. По крейсерам «Железняков» и «Чапаев», которые мы должны перевести на Север.

А.Г. Головко сваливает в кучу сразу все проблемы от школ для рядовых и подготовки офицерских кадров до подготовки ученых и передислокации крейсеров. Непонятно, делает он это сознательно, чтобы еще дальше увести Сталина от проблем, поднятых Левченко или перед нами просто сумбур взволнованного человека.

Товарищ Сталин. Как же получилось, что корабли оказались не готовыми к передислоцированию на другой флот?

Как бы то ни было, но Головко добивается того, что Сталин переключается на вопрос с крейсерами, оставив пока за скобками все обвинения Левченко в адрес Юмашева и Головко.

Тов. Головко. Эти корабли, товарищ Сталин, вошли в строй только в 1950 году. По истечении гарантийного 8-месячного периода они стали в гарантийный ремонт.

Товарищ Сталин. Если бы завтра на нас напали, были бы крейсеры готовы к бою? Они еще в 1950 году были приняты.

Тов. Головко. Крейсеры эти, товарищ Сталин, сейчас уже готовы, а четыре месяца тому назад они еще не были готовы, так как находились в гарантийном ремонте.

Товарищ Сталин. Это что за чепуха? В течение года после того, как корабль принят, он еще целый год проверяется? Кто установил такой порядок?

Тов. Головко. Так установлено правительством, товарищ Сталин.

Товарищ Сталин. Это старые английские договоры. Что за порядки? Корабли приняты, об этом донесли в правительство, а фактически корабли не готовы. Разве нельзя это пересмотреть? Такой порядок невыгоден правительству. Вы должны были пересмотреть этот порядок.

Тов. Головко. Да, мы в этом виноваты.

Товарищ Сталин. Вы объясните, что это? Корабли приняты, а фактически государство кораблей не имеет. Почему установлена мифическая цифра 10 тыс. миль? За этими порядками прячутся лентяи. Я не считаю это нормальным. Давайте менять общими силами этот порядок. Из-за этого не готов и личный состав.

Сталин в данном случае демонстрирует, не только вполне понятное возмущение порядками приемки кораблей ВМФ, но и знанием вопрос, т. к. оперирует цифрой в 10 тысяч миль. Следует отметить, что порядок гарантийной эксплуатации не вина Головко, так было заведено еще при Н.Г. Кузнецове, и этот порядок всех устраивал, пока, с подачи Головко, за него не «зацепился» Сталин.

Товарищ Берия (обращается к тов. Головко). Вы не ответили, как же вы принимаете корабль?

Тов. Головко. Установлен следующий порядок...

Товарищ Берия. И после этого еще гарантийный ремонт?

Тов. Головко. Так точно. В связи с тем, что в гарантийный период было выявлено много недостатков, а ряд недостатков остался еще после государственных испытаний, то, по существующим правилам, корабль эти недостатки устраняет во время гарантийного ремонта.

Товарищ Маленков. Главная инспекция проверяла корабли и обнаружила много недостатков. Крейсеры вступили в строй в 1949 году, а командиры крейсеров еще не допущены были к управлению кораблями. Из-за этого долго продолжался период гарантии. Правда ли, что командиры крейсеров не были допущены к управлению кораблями?

Маленков явно сгущает краски, т. к. отсутствие допуска командира к управлению кораблем и гарантийный срок для корабля после его постройки - это совершенно разные вещи.

Тов. Головко. Командир крейсера «Чапаев» Подруцкий действительно не был оформлен на допуск, но он опытный офицер.

Товарищ Сталин. А кроме Подруцкого есть еще командиры или он