Татьяна Симонова - Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.) Страница 71

Перевод с польского языка Т. М. Симоновой.

Приложение 14

Письмо Д. В. Философова в Восточный отдел МИД Польши о положении интернированных добровольцев антисоветских формирований в польских лагерях

Перевод с польского Д. В. ФИЛОСОФОВ

14 сентября 1921 года

№ 4676, г. Варшава

Отель «Брюль», № 35

Тел. 110-96

В Восточный отдел Министерства иностранных дел

господину М. ШУМЛЯКОВСКОМУ

Милостивый Государь.

В настоящее время в Польше интернировано около 4650 офицеров и солдат, с их семействами, бывших армий генералов Балаховича и Пермикина и около 5000 казаков тех казачьих частей, которые в прошлом году добровольно перешли из красной армии на сторону поляков и доблестно сражались в рядах польской армии против общего врага – большевиков.

До сего времени все интернированные были размещены в пяти хороших лагерях при городах: Плоцк, Остров Ломжинский, Торн, Рожаны и Пикулицы, причем большинство находилось в казармах и лишь за редким исключением в бараках. Семейные также были размещены хорошо – почти каждая семья имела свой отдельный, хотя и более чем скромный, угол.

В интернированных войсках была сохранена правильная воинская организация: полки, батареи, бригады и дивизии; поддерживались воинская дисциплина и воинский дух и порядок. Большая часть интернированных, приспособившись к местным условиям, нашла себе работу в окрестностях лагерей, освободившись таким образом от самого ужасного – вынужденного бездействия и праздности.

В отношении казаков в мае месяце сего года по инициативе, исходившей из польских правительственных кругов, был поднят и поставлен на очередь вопрос о приеме их на службу в польские войска, на что казаки ответили полным согласием и с нетерпением ждали соответствующего приказа, причем иногда преждевременно даже ликовали под влиянием доходивших до них, недостаточно обоснованных, слухов о скором объявлении приказа о приеме их на службу.

Ныне, с приближением холодного времени, интернированные русские части, за исключением казаков, собранных в лагере при городе Острове Ломжинском, сосредоточены в один общий лагерь при городе Тухола, состоящий из небольшого числа бараков и громадного большинства землянок. Бараки тонкие, нередко протекающие, со щелями, с окнами, пригнанными так, что через них свободно проникает ветер. Землянки – норы, вырытые в земле, над которыми возвышается лишь одна крыша с небольшим количеством стекол в ней, куда проникает настолько малое количество света, что с трудом можно различить рядом сидящего человека. Семейные, независимо от служебного положения, возраста и числа членов семьи, будут размещены в особых общих больших бараках, все вместе.

Работы в окрестностях города Тухолы, по обстановке местных условий жизни, а тем более зимой, нельзя получить никакой. Насколько тяжелы условия жизни в лагере у города Тухолы, можно судить по тому, что по имеющимся сведениям, во время пребывания там пленных красноармейцев, последних умерло более 20 000 человек.

Казаки, находящиеся в лагере при Острове Ломжинском, также встревожены дошедшими до них частными сведениями о предстоящем переводе их в лагерь у Дорогусска, похожий на лагерь у города Тухола, где предположено создать режим худший, в смысле размещения и питания, чем в настоящее время. Возможно, что слухи эти неверны, но казаки склонны им верить, так как крайне обеспокоены имевшимся уже примером внезапного перевода казачьих частей из сравнительно хороших лагерей в лагерь при городе Тухола.

С наступлением осени и приближением зимы положение интернированных ухудшается еще плохим состоянием у них обмундирования и ничтожным количеством имеющегося у них белья. Более чем за 10 месячное пребывание в состоянии интернирования солдаты и офицеры, за малыми исключениями, не получали ни белья, ни обмундирования.

То, что было на них, пришло почти в совершенную негодность, и таким образом люди с наступлением холода, когда нельзя выйти на воздух и проводить целый день на солнце и хоть таким образом дезинфицировать жалкие остатки своего костюма, или, снявши единственную, расползающуюся смену белья, помыть ее и ждать, когда она на летнем солнце высохнет, чтобы одеть ее снова, – теряют и эту возможность.

Зиму и холод интернированные рискуют встретить почти без белья и верхней одежды, причем многие из них в сырых, темных и далеко не гигиенических норах-землянках.

Более чем скромные средства, которыми располагала за последнее время Ликвидационная комиссия Русского эвакуационного комитета, сделали невозможными выдачу интернированным и того скромного пособия, которое до того им выдавалось, что, несомненно, также должно тяжело отразиться на их мелких нуждах.

Естественным выходом из положения, а также ликвидацией лагерей был бы вывод интернированных на работы, но, к сожалению, до настоящего времени ходатайства об этом не увенчались успехом. Между тем отдельные лица, как, например, Асанов[1138] и Балахович 1-й, посторонние Ликвидационной комиссии Русского эвакуационного комитета, помимо ее, сумели добиться у представителей польских властей вывода нескольких сотен человек на работы, причем условия этих работ, по имеющимся сведениям, оказались не только очень тяжелыми, но и самая их обстановка – совершенно ненормальной.

Сообщая о вышеизложенном, я позволяю себе обратиться к Вам, Милостивый Государь, с покорнейшей просьбой не отказать в содействии к удовлетворению следующих моих ходатайств, являющихся при настоящих условиях в высокой мере необходимыми для улучшения быта интернированных и для возможно скорой ликвидации лагерей:

1) Ввиду совершенной невозможности пережить зиму в лагере № 7 при городе Тухола, прошу перевести интернированных в другое место размещения, так как в противном случае возможно не только развитие эпидемий, но и смертельный исход для многих.

2) Казаков прошу оставить в лагере при городе Острове Ломжинском. Не переводя их в лагерь при Дорогусске, в котором полубараки, полуземлянки негодны для жизни в них зимою.

3) Всем интернированным прошу выдать обмундирование и хотя бы по одной смене белья, по возможности теплого, так как при отсутствии того и другого пережить зиму будет очень затруднительно.

4) Жизнь интернированных во время пребывания в лагере прошу улучшить, чем возможно, сохранив для них полностью так называемый «паек польского солдата», и не лишая их такой необходимой для многих части пайка, как папиросы, которые теперь изъемлются при выдаче пайка.

5) Всем интернированным, и в том числе казакам, если они не будут приняты на службу, прошу дать возможность работать, организовав рабочие артели при непременном официальном контроле специальных лиц и учреждений, которые бы понуждали работодателя к исполнению взятых на себя обязательств; причем ни в коем случае не должно происходить насильственного назначения на частные работы без объявления условий, как это до сих пор иногда имело место.

К сему считаю долгом добавить, что, согласно официальному сообщению от 9 сентября (помещенного в газете «Свобода» от 10 сентября с. г. за № 215), все дела по оказанию помощи интернированным переданы в официальный Русский Попечительный комитет об эмигрантах в Польше, устав коего утвержден на основании постановления министерства внутренних дел от 9 августа за № 219/21 Б.С. и председателем коего ныне состоит В. В. Уляницкий.

Я же позволю себе обратиться к Вам с настоящим ходатайством, как частное лицо, которое с декабря 1920 г. близко стояло к делу попечения интернированных и которому дороги интересы русских людей, сражавшихся рядом с польскими войсками.

В надежде, что Вы, Милостивый Государь, не оставите без внимания изложенные мною ходатайства и окажете возможное содействие к благоприятному их разрешению, прошу Вас принять уверение в совершенном уважении и таковой же преданности.

Подписал: Д. Философов.

С подлинным верно: (подпись не разборчива)

ГАРФ. Ф. 5814. Оп. 1. Д. 4. Л. 24–28. Машинописная копия.

Приложение 15

Сообщение председателя Российского попечительного об эмигрантах комитета В. В. Уляницкого о состоянии лагеря Тухола

На документе имеется надпись от руки:

«Сообщить, копию В. В. Португалову, 20/Х–21 г., Уляницкий».

Хозяйственный отдел

18 октября 1921 г.

№ 22

О помещениях в лагере Тухола

Эмигранты в лагере Тухола размещены в бараках и землянках. Те и другие совершенно не приспособлены для зимнего времени. Бараки – из тонкого волнистого железа, изнутри покрыты тонкими деревянными филенками, которые во многих местах полопались и между ними образовались большие щели.

Двери и [слово неразб.] окна пригнаны очень плохо и из них отчаянно дует. Но и сами стены совершенно не защищают от холода и, даже при усиленной топке, в бараках холодно осенью, а зимой будет совсем скверно.