Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени - Эрика Монахан Страница 29

по данным Котиляйне, к середине века пушнину затмила юфть (полуобработанная кожа). В 1673 году меха «едва превышали шесть процентов» архангельского экспорта. К правлению Петра I из‐за истощения пушных ресурсов и конкуренции со стороны мехов Нового Света, а также изменения вкусов доля пушнины в доходах снизилась до 1–3%335. Подобные величины не вписываются в парадигму «мягкого золота», финансирующего войны и обогащающего Россию.

По всей видимости, пушнина никогда не была главным предметом российского экспорта с точки зрения англичан: они прибыли в Россию в поисках транзитного пути на Восток и остались там ради продуктов леса, которыми они снабжали растущий королевский флот. В 1557 году руководство Московской компании писало, что соболя и богатые меха – «не каждого человека деньги». В 1567 году агенты компании получили уведомление, что в Англии издана прокламация против ношения мехов и больше пушнину присылать не следует. Важно отметить, что это уменьшение спроса на меха никак не повлияло на заинтересованность Московской компании в торговле с Россией336. Бушкович отмечал, что в 1580‐х годах «пушнина играет поразительно скромную роль»337. Это наблюдение соотносится с выводом Дженет Мартин, что уже во время правления Ивана IV западноевропейский рынок пушнины для России начал ощутимо сокращаться338. Фишер считал, что «пушнина была главнейшим товаром, вывозимым из России голландцами»339. Однако Джонатан Израэль обнаружил, что голландцы не меньше интересовались икрой и юфтью340.

Современные сообщения признавали важность Сибири как источника лучших мехов341. Однако даже в самой Сибири не все сводилось к пушнине. В Таре, к примеру, пушнина составляла примерно 40% объема торговли. Большинство других товаров составляли юфть, скот, русские и восточные товары342. Открытие Аляски существенно расширило российские запасы пушнины: теперь главным мехом вместо соболя стала морская выдра. Но прошло всего несколько десятилетий с момента основания Российско-Американской компании в 1799 году, и ее товаром номер один вместо мехов стал чай343. Из-за чрезмерного внимания историков к пушнине евразийская торговля другими товарами оказалась в тени.

Внимание государства было приковано не конкретно к пушнине, а к торговле вообще. Важность сибирской торговли подтверждает обнаруженный Фишером факт: Российское государство получало больше дохода от пошлин на торговлю пушниной, чем от сбора дани344. В частности, с 1635 по 1643 год тюменская таможня собрала на 21 231 рубль (деньгами и натурой) пошлин. За это же время власти собрали ясак, оцененный в 5372 рубля, то есть примерно 25% от дохода, полученного от пошлин на сибирскую торговлю345. Даже в те годы, когда сбор ясака превышал сбор пошлин, гораздо больше пушнины покидало Сибирь с частными лицами, чем по государственным каналам; десятинный налог, в конце концов, равнялся всего десяти процентам.

Причиной быстрой экспансии Москвы на противоположный конец Евразии были планы торговли с Сефевидским Ираном, Индией Великих Моголов, Китаем и древними богатыми городами шелковых путей Внутренней Азии. В 1594 году Россия основала Тару, в 1618 году – Кузнецк, а в 1630‐х годах собиралась создать постоянную крепость у реки Иртыш, и целью всех этих действий была восточная торговля. В то же время Россия пыталась найти путь к богатствам Азии и по Ледовитому океану. Строгановы организовали экспедицию в поисках северо-восточного прохода в 1580‐х годах, и в 1648 году это предприятие осуществил русский Семен Дежнев346. Русские основали такие селения, как Зашиверск (1639), Нижнеколымск (1644) и Анадырск (1649)347. Кроме того, хотя державы Западной Европы считаются более меркантилистскими, Россия быстрее, чем они, стала получать бóльшую часть своих доходов от пошлин на торговые сделки. Характерно, что в ходе структурной перестройки управления в 1630‐х годах Сибирскому приказу была подчинена Купецкая палата (позднее Приказ купецких дел), что свидетельствует о связи Сибири с торговлей с точки зрения государства348. Важным моментом стал Нерчинский договор 1689 года, показавший, что Россия ставит торговые отношения с Китаем выше приобретения территорий в Восточной Азии. В конце XVII века государство создало почтовую службу, которой по большей части пользовались частные торговцы349. Таким образом, обосновываясь в Сибири, Москва в очень большой степени ориентировалась на торговлю. Этот факт не остался полностью незамеченным историками: в частности, Д. Ланцев и Р. Пирс отметили, что «экономическая жизнь России следовала и многими другими каналами»350. Эта интерпретация не означает, что экспансия в Сибирь была исключительно «бизнес-мероприятием»; Бэзил Дмитришин был прав, заключая, что ее «нельзя сводить к единой формуле»351. Но эта интерпретация выводит на передний план важность торговли в завоевании (освоении)352 Сибири и ее истории, потому что именно этот аспект остался недостаточно разработанным в научных трудах.

ИНСТРУМЕНТАЛИСТСКИЙ ПОДХОД К ТОРГОВЛЕ

Торговля была чрезвычайно важна для сибирского строительства и еще с одной точки зрения: она позволяла снабжать Сибирь такими необходимыми товарами, как ткани, скот и пищевые продукты (сухофрукты). Доставка этих товаров в Сибирь повышала стабильность и укрепляла гегемонию Москвы. Я называю это инструменталистским подходом к торговле. Это означает, что государство было заинтересовано в торговле не только как в источнике доходов. Оно было заинтересовано в нуждах населения, которые могли удовлетворить определенные товары. Особенно важно было прокормить и одеть население – в данном случае государство брало на себя определенную ответственность. По мере того как Россия продвигалась дальше на восток в Сибирь, она сталкивалась с проблемой снабжения новой территории по все более удлиняющимся линиям коммуникаций. На фоне затруднительного положения на западе и на юге снабжение Сибири выходило за пределы возможностей Москвы. Московское руководство внимательно наблюдало за альтернативными путями снабжения региона всем необходимым и считало, что эту проблему можно решить при помощи торговли. Местное население было с этим согласно. В 1597 году Байсеит-мурза и другие жители Тюмени – «холопи твои сибирцы все от мала и до велика» – обратились к государству с просьбой облегчить их нужду. Грамота просила, чтобы царь позволил воеводе Владимиру Ивановичу Бахтиярову-Ростовскому отправить посла к бухарцам и ногайцам, чтобы они пришли и «штоб земле была прибыль». «Да ныне к нам в Сибирь гости и торговые люди ниоткуды не ходят, и мы всем скудны; а толкоб торговые люди приходили, и мыб всем пополнились и сытиб были», гласит прошение353.

Стремясь облегчить условия торговли, Москва дала указания сибирским чиновникам сделать русские поселения привлекательными для центральноазиатских купцов. Воеводы должны были распространить на них свою защиту, обращаться с ними по-доброму, не оскорблять их и не использовать против них силу.