Женская нейрологика. Исчерпывающее руководство о влиянии гормонов на жизнь и здоровье - Луэнн Бризендайн Страница 35

Элли, 29-летняя мама, недавно родившая первенца, состояла в счастливом браке с самозанятым продавцом уже два года, когда пришла ко мне на прием. В первый год брака она потеряла ребенка из-за выкидыша. Через полгода снова забеременела. Вскоре после рождения дочери она начала, по собственному выражению, «психовать» из-за низких доходов мужа и отсутствия у него льгот на здравоохранение. На самом деле их финансовая ситуация вообще не изменилась, и раньше у нее не было подобных опасений. Сейчас же она просто сгорала от гнева на мужа, который не мог обеспечить ей и их маленькой дочери более надежный тыл. Ее потребности и реальность радикально изменились буквально за одну ночь, и ее новый материнский мозг, всеми силами стремящийся защитить ребенка, полностью сосредоточился на сомнениях в способности мужа обеспечить семью.

Когда агрессивный защитный инстинкт начинает полноценно работать, матери с невероятной критичностью оценивают все аспекты своего дома, особенно с точки зрения безопасности младенцев. Защищены ли от ребенка все электрические розетки? Поставили ли щеколды на дверцы кухонных шкафов? Все ли моют руки, прежде чем коснуться ребенка? Словно глобальная система позиционирования в человеческом обличье, зрительный, слуховой и двигательный центр маминого мозга тщательно настроены на отслеживание ребенка[324]. Эта сверхбдительность может принять практически любую форму в зависимости от того, какие угрозы для семейного «гнездышка» мама считает наиболее опасными. Даже внезапные сомнения в том, сможет ли отец обеспечить семью, – совсем обычное дело.

Материнский инстинкт защищать ребенка включает критическое восприятие действительности, и то, что раньше нравилось, перестает устраивать.

Материнские мозговые системы меняются и в других отношениях. У матерей, возможно, лучше пространственная память, чем у нерожавших женщин, также они гибче, храбрее и лучше адаптируются. Все эти навыки и таланты необходимы им для того, чтобы следить за детьми и защищать их. Например, самки крыс, принесшие хотя бы один помет, смелее, их центры страха в мозге менее активны, они лучше проходят лабиринт, потому что у них улучшается память, и в пять раз эффективнее ловят добычу[325]. Эти изменения, как выяснили ученые, остаются на всю жизнь, и, возможно, что-то подобное происходит и с человеческими мамами. Более того, те же изменения происходят и с приемными матерями. Если вы поддерживаете постоянный физический контакт с ребенком, то мозг выделяет окситоцин и формирует структуры, необходимые для создания и поддержания маминого мозга[326].

Папин мозг

Отцы, ждущие рождения ребенка, тоже переживают изменения мозга и гормонального фона, примерно схожие с теми, что происходят у их беременных супруг[327]. Возможно, именно этим объясняется странное происшествие в семье моей пациентки Джоан. Они с мужем Джейсоном очень обрадовались, когда тест на беременность оказался положительным. Но на третьей неделе беременности у Джоан началась тяжелая утренняя тошнота. К третьему месяцу ей стало получше, но потом, к своему вящему удивлению, Джон с утра начал страдать от такой тошноты, что даже не мог завтракать и едва мог подняться с постели. За три недели он потерял два с лишним килограмма и стал беспокоиться, не подхватил ли кишечного паразита. Но на самом деле у Джейсона проявился синдром кувады – на него часто жалуются будущие отцы (до 65 % по всему миру): они тоже страдают от некоторых симптомов беременности вместе со своими партнершами[328].

В последние недели перед родами, как обнаружили ученые, у отцов на 20 % повышается уровень пролактина, гормона заботы и лактации[329]. В то же время удваивается уровень гормона стресса кортизола, повышая чувствительность и внимательность. Затем, в первые недели после родов, уровень тестостерона у мужчин снижается на треть, а эстрогена – повышается больше обычного[330]. Эти гормональные изменения готовят их мозг к эмоциональной привязанности к беспомощному маленькому детенышу. Мужчины с более низким тестостероном на самом деле даже лучше слышат младенческие крики[331]. Впрочем, они хуже слышат, например, всхлипы, реагируя на них медленнее, чем мамы, но вот на громкие крики реагируют так же быстро[332]. Из-за низкого тестостерона у мужчин уменьшается и половое влечение[333].

Тестостерон подавляет материнское поведение и у женщин, и у мужчин. У отцов с синдромом кувады уровень пролактина выше, чем у тех, у кого он не проявляется, а при общении с младенцами их уровень тестостерона снижается сильнее[334]. Ученые считают, что нейрохимические изменения у мужа могут вызываться феромонами, выделяемыми беременной женщиной; они готовят его к роли заботливого отца и оборудуют – тайком, с помощью запахов – некоторыми секретными механизмами маминого мозга[335].

Угон центров удовольствия

В отличие от овцематок, женщинам нужно куда больше времени, чем пять минут, чтобы привязаться к младенцам, но, с другой стороны, «окно привязанности» и не закрывается так же быстро. Это хорошая новость для женщин вроде меня, у которых роды не задались из-за анестезии, кесарева сечения или рождения до срока. К тому времени как родился мой сын – после тридцати шести часов схваток, эпидуральной анестезии и морфина – я уже была настолько ошеломлена, что отнеслась к малышу с довольно равнодушным любопытством. Меня не охватила теплая и липкая волна материнской любви, которую я ожидала ощутить, едва увидев ребенка, потому что анестезия и морфин притупляют эффект от окситоцина. Лишь когда лекарства перестали действовать, я почувствовала настороженность и потребность защищать. А вскоре я поняла, что безнадежно, почти наркотически влюблена в своего новорожденного сына, только тогда по-настоящему заработала моя материнская программа со всеми прилагающимися чувствами.

Собственно говоря, многие мамы называют свои чувства к младенцам «влюбленностью». И, что неудивительно, материнская любовь во время сканирования мозга мало отличается от романтической любви. Ученые подключали новоиспеченных матерей к аппаратуре для наблюдения за мозгом и показывали им фотографии их детей, а затем их романтических партнеров. Обе фотографии вызвали реакцию в одних и тех же участках мозга, активируемых окситоцином[336]. Теперь я знаю, почему у меня были такие страстные чувства к сыну и почему муж иногда из-за этого ревновал. При проявлениях обоих типов любви потоки дофамина и окситоцина в мозге создают тесную связь, отключая рассудочное мышление и негативные эмоции и включая центры удовольствия, которые вызывают чувства приятного возбуждения и привязанности[337]. Ученые из Университетского колледжа Лондона обнаружили, что части мозга, которые обычно используются для негативной, критической оценки других, например, передняя поясная кора, отключаются, когда вы смотрите