Османская империя. Шесть веков истории - Оливье Буке Страница 44

формирование династии султанов, одновременно создались анонимные хроники, рассказы о военных кампаниях и сказания о подвигах героев или святых. В 1550-х годах этой деятельности способствовали учреждение функции придворного историографа (şah-nameci) и разработка турецкого языка – одновременно простого и цветистого, языка османской канцелярии, закрепленного, в частности, ее руководителем и хранителем печатей Джелал-заде Мустафой между 1534 и 1557 годами.

Достигло расцвета декоративно-прикладное искусство: каллиграфия, иллюминирование, иллюстрация рукописей в стилях Тебриза и Герата, переплетное дело, ковка и чеканка по металлу. В Императорском дворце сотни «ремесленников» (ehl-i-hiref) применяли свое уникальное мастерство, обрабатывали дерево, изготавливали панно, сундуки и подставки (столики), выплавляли и гравировали металлы, ткали отрезы из парчи и шелкового бархата. Изникская керамика переживала свой расцвет. Первые изделия, датируемые 1480-ми годами, с сильным влиянием китайского фарфора с сине-белым декором сменили растительный декор со знаменитым мотивом «четыре цветка», в котором переплетаются тюльпан, гвоздика, гиацинт и шиповник и иногда добавляются роза, лист саза или зубчатая и волнистая пальма. В 1540-х годах установилась мода на оливково-зеленый и лиловый цвета на основе марганца, затем на плитке покрытия мечети Сулеймание появился томатно-красный цвет. Зодчий сооружения, великий Синан, покрыл им возводимые здания (ему их приписывается более 470) по всей империи. Он задал исламским комплексам и гражданским постройкам, мечетям, мавзолеям и произведениям искусства стилистический канон, обогащенный смелыми находками и многочисленными вариациями, это наследие в последующие века будут разрабатывать многие поколения зодчих. Им была отмечена подходящая к концу эпоха великолепия и в той же мере следующий период – более зыбкий, который только начинается и который сопровождается его творчеством вплоть до смерти архитектора в 1588 году[196].

3. 1574–1699. Защита владений

Перейдем к периоду, менее изученному историками. Некогда принято было включать его в длительную фазу упадка, теперь специалисты относятся к этой концепции критически. Сегодня он рассматривается как век преобразований[197]. Вместо бесконечных описаний интриг и превратностей в гареме и примеров бесправия окружения султана гораздо интереснее сосредоточить внимание на постепенных мутациях имперской системы: как и в Риме III века, правители продолжают «новации в политических решениях и договоренностях»[198].

И все же, на взгляд из Стамбула, дела идут все хуже: царит предчувствие надвигающегося конца, атмосфера становится все более гнетущей по мере приближения к концу первого тысячелетия ислама (1591 н. э). Многочисленные бунты, участившиеся протесты, свержение ряда султанов. Империя перестает быть непобедимой. Одна за другой следуют половинчатые победы и досадные промахи. Язвительные моралисты сетуют на развал высшего государственного руководства: Мустафа Али (ум. 1600) обличает корыстолюбивых придворных и бездарных карьеристов, вращавшихся в окружении безвольных султанов. Под угрозой оказываются институты знаний, так, обсерватория, построенная Такиюддином в 1578–1579 годах на высотах Топхане и оснащенная астрономическими часами с указанием минут и девятью приборами наблюдения, разрушена в 1580 году по решению султана: движение кометы якобы не дает верного предсказания исхода военных сражений. Тем самым прекращается изучение астрономии, но также и математики. Контроль центральной власти ослабевает, провинциальные власти узурпируют титулы и должности, армии теряют боеспособность, налоговые поступления сокращаются. Порта ищет средства компенсировать сбои в системе. Империя создает новые инструменты сбора – например, превращает чрезвычайные пошлины в постоянные налоги, дополняя тем самым подушный налог, земельную подать и разовые отчисления. Она приспосабливается к требованиям времени и развитию военного искусства. И действительно, милитаризация общества становится одним из самых значимых преобразований в сельской жизни.

Однако не все так мрачно. Мать султана, валиде-султан (valide sultan), действует как ответственная регентша, высокопоставленные лица правят мудро и проницательно: великие визири Кёпрюлю с честью завершают этот период. Несмотря на потерю Адена и Йемена, территория сохраняется и даже на время расширяется в Венгрии и Подолии. Наступил период консолидации и переориентации. В области поощрения архитектуры после строительства Султанахмет Камии (Голубой мечети) в начале XVII века монументальные творения уступают место комплексам меньшего размера с невысокими куполами, но они были больше рассредоточены по империи. За пределами городских центров динамичное развитие новых районов идет параллельно с распространением лож и суфийских монастырей. Начинается возрождение армянской культуры: 1567 год отмечен открытием в Стамбуле первой типографии Абгара Тохатци. В середине XVII века можно заметить возникновение подобия капитализма[199]. Рынки обогащаются за счет поступления новых продуктов (кукуруза, кофе, табак). Налаживаются контакты, внедряются новые методы, ширится обмен. В некоторых городах жизнь становится комфортнее. Возникали дороги (например, ведущая в Исфахан и охраняемая Османо-Сефевидским договором 1639 года), по которым можно было путешествовать без опасений[200].

Удержать империю

Последние расширения и первые отступления

При Селиме II империя достигает максимальных территориальных пределов: последующие прибавления (аннексия Крита в 1669 году, оккупация Подолии в 1672), по сути, представляли собой лишь корректировки границ. Речь больше не шла о присоединении целых провинций, скорее о стабилизации границ, параметры которых установлены путем дипломатических переговоров[201]. Главная задача состояла в укреплении систем обороны на фоне бунтов, вспыхивающих в Йемене и Басре. Важна пограничная политика, на местном уровне она проводилась посредством заключения договоров с Габсбургами, Венецией, Польшей и Сефевидами. Порта стремилась, в частности, давать отпор набегам Москвы на территорию Казани и Астрахани, поскольку они наносили значительный урон торговым путям, безопасности паломников и геополитике Северного Кавказа. С этой целью в Крыму окончательно установили османский сюзеренитет: в 1580-х годах санджак Кефе (Каффа) становится эялетом, в который входит почти весь южный берег полуострова. Однако в последующие десятилетия правительство Бахчисарая сохраняет свою автономию и поддерживает тесные дипломатические отношения с соседними странами[202].

Отказ от борьбы с христианскими государствами и империей Сефевидов немыслим, однако на деле «долгие войны» обходятся дорого, принося ограниченную выгоду или даже не принося ее вовсе. На западе в 1592 году османы задействовали армии на границах Боснии, а затем Венгрии и покорили новые крепости (Бихач в 1592 году, Дьер – в 1594, Эгер – в 1596 и Канижу в 1600-м). За время договора со Священной империей, заключенного в Житватороке в 1606 году и возобновленного в 1615 году, Порте удалось восстановить свою власть в трех дунайских провинциях и сохранить две недавно завоеванные крепости (Эгер, Канижа). Впервые империя заключила мир на равных позициях со своим противником[203]. Символично, что султан признал императорский титул Рудольфа II Габсбурга и титул цезаря. В течение следующих пятидесяти лет между двумя государствами сохранялся мир. На самом деле на северо-западном фронте Османскую империю оберегали прежде всего Тридцатилетняя война (1618–1648) и продолжение франко-испанской войны до 1659 года. На востоке результаты долгой войны 1576–1590 годов, когда Османская империя противостояла Сефевидам, поначалу впечатляют: присоединены Грузия и Азербайджан, завоевана область Тебриз; в Каспийском море сформирован османский флот.

Однако Иран,