Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум - Кевин Лейланд Страница 47

когда ученик способен без труда приобрести информацию самостоятельно или подражая другим. А также когда подлежащие передаче знания и навыки слишком трудны для освоения, поскольку в такой ситуации основная масса наставников попросту не обладает нужными сведениями для передачи их родственникам. Из-за этих ограничений обычно крайне редко складываются те условия, при которых обучение будет эффективным. Однако модели, подразумевающие кумулятивное накопление культурных знаний, показывают, что обучение у человека развивалось скорее вопреки, чем благодаря нашим большим способностям к подражанию, и в первую очередь потому, что кумулятивная культура делает с трудом приобретаемую другими путями ценную информацию доступным предметом обучения. Как показывают результаты нашего анализа, кумулятивная культура и обучение у человека развивались совместно, взаимно усиливая друг друга.

Между тем у животных немногочисленных видов все же, надо полагать, сложились требуемые непростые условия для эволюционного развития обучения, и результаты наших исследований помогают объяснить, что же у представителей этой разношерстной компании общего. Причина, по которой обучение существует у некоторых муравьев, использующих тандемный бег, и у некоторых социальных пчел{704}, но сравнительно редко наблюдается у позвоночных{705}, возможно, вероятность тесного родства рабочих самок у социальных насекомых. Однако помимо этого многие обучающие виды объединяет еще одно свойство – кооперативное размножение, а именно социальная система, при которой о детенышах, рожденных размножающимися представителями группы, заботятся и бездетные{706}. Бросается в глаза, что самые убедительные примеры обучения отмечены именно у животных тех видов, для которых характерно кооперативное размножение, – муравьев, пчел, сурикатов и пегих дроздовых тимелий. К таким видам относят и человека, поскольку о детях у нас часто заботятся и отдают им ресурсы дальние родственники или совершенно чужие по крови люди{707}. В контексте нашего исследования это явление важно тем, что помощники заботятся о молодняке, который помогают выращивать в ущерб себе{708} и в течение долгого времени{709}. Вполне возможно, что благодаря снижению высочайших затрат на заботу и прокорм молодняка, а также распределению связанной с обучением нагрузки среди множества разных наставников существенно уменьшаются затраты каждого отдельного наставника. Оба фактора делают обучение экономически выгодным{710}. Отбор будет благоприятствовать обучению только в том случае, когда затраты наставника окажутся нетипично низкими{711}, и такое, скорее всего, чаще будет происходить у прибегающих к кооперативному размножению, поскольку тогда затраты на обучение оказываются ничтожными по сравнению с требуемыми на заботу и прокорм{712}. Это относится и к обучению у человека. Для человека характерен долгий период ювенильной зависимости, в течение которого взрослым приходится обеспечивать свое потомство. Вероятно, именно это обстоятельство и способствовало распространению обучения у нашего вида, послужив экономическим стимулом к тому, чтобы учить детей умению удовлетворять свои нужды самостоятельно.

Возможно, мы недооцениваем распространенность обучения у животных и копилка примеров еще будет пополняться{713}. Тем не менее массовая и повсеместная представленность обучения у человека резко контрастирует с картиной, которую мы наблюдаем у других животных. Отчасти эта распространенность обусловлена нашей способностью к созданию кумулятивной культуры, однако есть и второй фактор, тоже характерный исключительно для нашего вида, который может играть важную роль. Обучение у человека отличается неизмеримо более высокой точностью, чем у животных{714}. На это есть несколько причин, самая очевидная из которых – наличие у нас речи. Однако, кроме этого, при обучении используются и метод копирования, и непосредственное корректирование движений ученика учителем, и подсказки с его стороны. Последние – так называемая практика педагогических опор, при которой с помощью зрительного контакта, совместного внимания и вербальных сигналов (таких как «Посмотрите сюда») у воспитанников вырабатывают умение сосредоточиться на тех или иных составляющих предмета обучения. Кроме того, человеку прекрасно удается выстраивать модель чужого психического состояния, а значит, наставник может корректировать подачу информации в зависимости от состояния знаний ученика{715}. Все эти способности, представляющие собой примеры когнитивных свойств, которые вполне могли развиться под воздействием предполагаемого Алланом Уилсоном механизма культурного драйва, в совокупности усиливают точность передачи информации у человека.

Неясности в вопросах, относящихся к обучению, по-прежнему хватает. В современном человеческом обществе обучение – профессиональная сфера, в которой людям платят за то, чтобы они просвещали и инструктировали не связанных с ними кровными узами учеников, а механизм формирования такого институционализированного обучения модель Лорел и Понтуса не объясняет. Не затрагивали мы до сих пор и происхождение языка, который, на мой взгляд, теснейшим образом связан с эволюцией обучения. К этим темам мы еще вернемся в следующих главах. Усложняют картину утверждения, что в ряде сообществ охотников-собирателей обучение не распространено{716}. Однако в таких случаях под отсутствием обучения подразумевается отсутствие прямых инструкций и не учитывается масса более тонких его форм, таких как вербальные сигналы, призванные завладеть вниманием, или различные способы сосредоточить взгляд ученика на нужных объектах{717}. Новейшие антропологические теории подтверждают широкую распространенность обучения у человека{718}, опровергая прежние свидетельства в пользу обратного, но дело в том, что учительство у человека принимает самое разное выражение – от прямого вербального инструктажа до более тонкого стимулирования и так называемого выстраивания подмостков (побуждений к самостоятельной добыче знаний в зоне ближайшего развития). Хотим мы того или нет, однако на протяжении детства все мы получаем ценные знания, навыки и уроки. На обучении, будь то курсы компьютерной грамотности или подготовка финансистов, держится передача знаний и личное развитие почти в каждой профессии. Все люди живут в мире, структурированном законами, правилами и сложными институтами, в подавляющем большинстве которых невозможно разобраться без обучения.

Завершить эту главу я хочу рассказом об экспериментальном исследовании, результаты которого надежно подтверждают существование связи между механизмами высокоточной передачи и кумулятивной культурой. Эксперимент этот проводился дипломником Сент-Эндрюсского университета Льюисом Дином{719}. Исследование, отчет о котором был опубликован в журнале Science{720}, было посвящено когнитивным процессам, необходимым для кумулятивного культурного научения, а также предполагаемой связи между обучением, речью и кумулятивной культурой.

Упомянутая выше случайность и неоднозначность свидетельств существования кумулятивной культуры у других животных{721} породили научную полемику, в ходе которой обсуждалось, почему для культур животных в противоположность человеческим нехарактерно возрастание сложности и разнообразия традиций, усваиваемых путем социального научения. Полемика принесла много разных гипотез, касающихся когнитивных способностей или социальных условий, необходимых, по мнению теоретиков, для возникновения кумулятивной культуры. В этих объяснениях постулируется критическая зависимость кумулятивной культуры от составляющих социального познания, считающихся эксклюзивной (или по крайней мере чрезвычайно сильно выраженной) принадлежностью человека. В их число входят обучение, речь, имитация и просоциальность (помощь окружающим){722}. В некоторых гипотезах основное значение придается элементам социальной структуры, затрудняющим распространение у животных (в противоположность человеку) усовершенствованных решений{723}. К таким элементам относится выпрашивание еды, которое может препятствовать социальному научению и снижать мотивацию к самостоятельной добыче ресурсов{724}, склонность доминирующих особей монополизировать ресурсы, не позволяющая подчиненным учиться{725}, и невнимание к низкостатусным изобретателям{726}. Еще одна гипотеза утверждает, что у животных усложнению культуры мешает принцип разумной достаточности, побуждающий довольствоваться имеющимся, или консервативное поведение{727}.

Поскольку в широком масштабе и с надлежащей научной строгостью способность к кумулятивному культурному научению экспериментально не исследовалась{728}, мы решили взяться за это сами{729}. Мы сконструировали ящик-головоломку, позволявший протестировать способность особей участвовать в кумулятивном культурном научении. Ящик представлял собой симулятор задания на добычу пищи, у которого было три уровня сложности: пройти второй уровень удавалось лишь справившись с первым, а третий – справившись со вторым. Ценность награды за прохождение каждого из уровней последовательно возрастала. На первом уровне испытуемому достаточно было просто сдвинуть вбок дверцу, за которой находился лоток, откуда выпадала незначитальная награда (детей ждали маленькие стикеры, обезьян – морковки). На втором уровне требовалось нажать кнопку, чтобы дверца сдвинулась подальше, открывая второй лоток, из которого испытуемый получал более ценное поощрение (стикер среднего размера или яблоко). На третьем уровне нужно было, повернув диск с отверстием, сдвинуть дверцу еще дальше и открыть очередной лоток с самой ценной наградой (большой наклейкой или виноградинами). Каждый