Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий - Уильям Дерезевиц Страница 5

2

Искусство и деньги

Согласно привычным представлениям, глава с таким названием, как эта, должна быть очень короткой. Буквально в одно предложение: искусство не имеет никакого отношения к деньгам и не должно его иметь, потому что они оскверняют всю идею, а сама мысль о материальном разлагает творчество.

На самом деле эти убеждения появились сравнительно недавно. В эпоху Возрождения, когда художников еще считали ремесленниками, никто даже не задумывался о том, годится ли обменивать искусство на наличные. Авторы работали по договоренности с очень конкретными условиями, как пишет социолог Элисон Гербер в «Произведениях искусства» (The Work of Art), в частности, оговаривались «тема произведения, размер, краски, время изготовления и обрамление». Только в современном мире, с появлением Искусства с заглавной «И» – как автономного способа самовыражения – появилось мнение, что оно и коммерция являются взаимоисключающими понятиями. По мере того как на протяжении XVIII и XIX веков разрушались традиционные верования – и наукой, и скептической критикой Просвещения, – искусство взяло на себя роль веры, став своего рода светской религией для прогрессивных слоев общества, местом, куда люди шли для удовлетворения своих духовных потребностей – поиска смыслов, наставлений, выхода за пределы обычного. Искусство, как прежде религия, считалось выше мирского. Нельзя одновременно служить и Богу, и мамоне.

С авторами произошло то же самое, что и с искусством: они стали новыми священниками и пророками. Именно в современном мире появился богемный голодный художник, одинокий гений – образ блаженно необычный, монашески самоотверженный и духовно избранный. Бедность автора стала чарующим, показным признаком внутренней чистоты.

Двадцатый век добавил к этим представлениям явный политический и, в частности, антикапиталистический оттенок. Искусство не просто вышло за пределы рынка, оно должно было противостоять ему – присоединиться или даже возглавить социальную революцию, которая в первую очередь должна стать революцией сознания. А «инструменты хозяина», как писала Одри Лорд, «никогда не разрушат его дом». Искать признания на рынке означало бы войти в его состав, гнаться за материальными благами, стать «продажной шкурой».

Тенденция сохраняется и сегодня. Слова вроде «карьера» и «профессионал», не говоря уж о «собственности» (имеется в виду интеллектуальная), в искусстве воспринимаются с подозрением. Музыканты говорят о так называемом инди-коде, предполагающем равнодушие к деньгам и успеху; как сказал Мартин Брэдстрит, «если группа всего этого достигла, значит, она по определению больше не инди». Серьезное визуальное искусство – искусство из «мира искусства» – воспринимает себя как форму антигегемонистского критического дискурса. В своем предисловии к антологии недавних работ из Paris Review, ведущего литературного журнала страны, тогдашний главный редактор издания Лорен Штейн выразила сожаление по поводу идеи, будто начинающих писателей можно подтолкнуть к тому, чтобы они воспринимали себя как профессионалов, при этом подборка носила название «Непрофессионалы» (The Unprofessionals). В своем исследовании под названием «Подарок» (The Gift) Льюис Хайд настаивает, что произведение искусства относится к «экономике дарения», а не к системе товарного обмена. Эта книга, ставшая современной классикой, остается стандартом для художников спустя почти сорок лет после выхода в свет.

Такие идеи горячо поддерживаются непрофессионалами в авторской среде – точнее, особенно ими. Мы не хотим, чтобы наши любимые музыканты думали о деньгах, как заметил один из моих собеседников, и мы сами не хотим верить, что они задумываются о подобном. Произведения искусства должны существовать в царстве духа. Они должны быть чисты и нематериальны по сути своей, одаривать нас вкусом рая, тем неповторимым ощущением, в котором кажется, что душа нашла свой истинный дом. Нам нужно, чтобы художник был так же чист, как и созданное им произведение. Мы ждем, что автор станет вести себя так, будто рынка и его хитросплетений вообще не существует. Более точным будет даже сказать, что его уже не существует, будто настали времена, когда капитализм пал, о чем сейчас мечтают очень многие.

Это прекрасные идеалы, но необходимо идти на компромисс при взаимодействии с миром. Искусство может существовать в царстве духа, а вот авторы – нет. Помимо душ у них есть тела, и эти тела предъявляют свои жесткие требования. Проще говоря, художники хотят есть. «Подарок» – книга вдохновляющая, она изменила мнения многих людей по данному вопросу, но она показывает, что приведенные Хайдом примеры взяты из сказок, антропологических изысканий, поэзии и мифологии, и в ней нет почти ни слова о том, как на самом деле выглядят отношения между искусством и деньгами.

Книга Хайда скрывает правду. Экономика дарения всегда опирается на базовые системы поддержки, которые зависят – во всяком случае, в современном социуме – от рынка. А это включает в себя сферу, к которой принадлежит и Хайд, и всегда принадлежал я: академическое сообщество. Хайд считает, что наука относится к экономике дарения (как и образование в целом), поскольку ученым не оплачивают публикацию их работ. На самом деле деньги они получают: косвенно – от университетов, в виде предоставленной им занятости, надбавок или повышений, которые причитаются за академические успехи. Однако за кулисами всегда ведутся переговоры между престижем и чеканной монетой: чем известнее ученый, тем больше вероятность, что ему хорошо заплатят. А университеты, в свою очередь, получают прибыль от платы за обучение, грантов, налогов и прочих денежных средств, которые в конечном счете генерируются рынком.

Такие мистификации я постоянно видел в академических кругах, особенно когда аспиранты в моем институте пытались образовать профсоюз (поскольку их, как и представителей искусства, уже не раз поимели). Один профессор – у него был очень пафосный дом и еще один не менее помпезный – чуть ли не в обморок падал, когда заходила речь о деньгах в связи с научной работой. Деньги? Какие деньги? Деньги, какая пошлость! Суть была в том, что мы трудимся из любви к своему делу, а уж потом университет щедро вознаграждает нас на свое усмотрение. Ничего общего с рынком.

Таким образом, в искусстве – мире, наполненном профессионалами левых взглядов и неприбыльными организациями, – им и приходится как-то зарабатывать себе на жизнь. Статус, заработанный с помощью системы аттестаций, одним движением конвертируется в наличку. Писатель может ни копейки не получить со своего сборника стихов, чаще всего изданного некоммерческим издательством, но это повлияет на его профессиональный статус. Музей ничего не заплатит скульптору, но выставка позволит агенту поднять цену на работы. Гранты, премии, курсы, лекции, комиссионные – все это способы, которым учреждения отмывают для художников деньги, зачастую полученные от богатых спонсоров, заработавших эти средства не игрой в ладушки. Вам платят не за продажу, боже упаси, – только за то, что вы тот, кто есть, и делаете то, что делаете.

Ложное сознание, также известное как отрицание, постепенно превращается в лицемерие. Катрина Фрай – молодой фотограф, ставшая консультантом по влиянию, эффективности и планированию жизни для авторов из разных сфер