Искусственный интеллект – надежды и опасения - Джон Брокман Страница 5

Например, Винер предвидел в 1950 году такой момент в ближайшем будущем, когда люди передадут управление обществом кибернетическому искусственному интеллекту, который впоследствии причинит человечеству немалый урон. Винер предсказывал, что автоматизация производства чревата как значительным повышением производительности труда, так и ростом безработицы; данную последовательность событий мы действительно наблюдаем в последующие десятилетия. Винер предупреждал, что революция неизбежна, если только общество не сумеет подыскать новые продуктивные занятия этим безработным.

Но Винер оказался не в состоянии предугадать важные технологические разработки. Подобно почти всем «технологистам» 1950-х годов, он не предвидел компьютерной революции. По его мнению, компьютеры в конечном счете должны были подешеветь с сотен тысяч долларов (в ценах 1950-х годов) до десятков тысяч долларов; ни он сам, ни его соратники и соперники не ожидали того колоссального прорыва, который случился в компьютерных технологиях благодаря применению транзисторов и интегральных схем. Кроме того, будучи одержим задачами управления, Винер не смог вообразить технологический мир, где инновации и самоорганизация передаются по цепочке снизу вверх, а не навязываются сверху.

Сосредоточившись на пороках тоталитаризма (политического, научного и религиозного), Винер воспринимал происходящее глубоко пессимистически. Его книга предрекала катастрофу, которая непременно произойдет, если мы не исправимся, причем как можно быстрее. Современный мир людей и машин более полувека спустя после публикации книги Винера гораздо сложнее и богаче и содержит намного больше политических, социальных и научных систем, чем он мог себе представить. Впрочем, предупреждения относительно того, что может случиться, если мы ошибемся, – например, если некий глобальный тоталитарный режим установит полный контроль над интернетом, – ничуть не утратили актуальности по сравнению с 1950 годом.

В чем Винер был прав

Наиболее известные математические работы Винера были посвящены проблемам анализа сигналов и воздействия шума. В годы Второй мировой войны он разработал методику управления стрельбой зенитной артиллерии на основании моделей, позволяющих предугадывать траекторию движения летательных аппаратов через экстраполяцию характеристик полета. В «Кибернетике» и «Человеческом применении человеческих существ» Винер отмечает, что такой предыдущий опыт подразумевал в том числе прихоти и привычки людей-пилотов, поэтому механизированное устройство способно предсказывать поведение людей. Подобно Алану Тьюрингу, чей знаменитый тест допускал, что вычислительные машины могут давать ответы на вопросы, неотличимые от человеческих ответов, Винер всем сердцем верил в возможность описания человеческого поведения математическими уравнениями. В 1940-х годах он стал сопоставлять теоретические знания о контурах управления и обратной связи с нервно-мышечной обратной связью в живых системах – и лично пригласил в Массачусетский технологический институт Уоррена Маккаллока и Уолтера Питтса[21], которые приступили к новаторским исследованиям в области искусственных нейронных сетей.

Главная идея Винера заключалась в том, что мир следует понимать с точки зрения информации. Сложные системы, будь то живые организмы, мозг или человеческое общество, состоят из взаимосвязанных контуров обратной связи, где обмен сигналами между подсистемами порождает комплексное, но стабильное поведение. Когда целостность контура обратной связи нарушается, система утрачивает стабильность. Винер нарисовал убедительную картину функционирования сложной биологической системы – картину, в целом общепринятую сегодня.

Восприятие информации как центрального звена управления поведением сложных систем было замечательным открытием своего времени. Ныне, когда автомобили и холодильники битком набиты микропроцессорами, а бо́льшая часть человеческого общества в своей деятельности опирается на компьютеры и сотовые телефоны, подключенные к интернету, подчеркивать важнейшую роль информации, вычислений и связи кажется банальностью. Но в эпоху Винера первые цифровые компьютеры только-только появлялись, а об интернете никто даже не задумывался.

Замечательное прозрение Винера – что не только сложные инженерные системы, но какие угодно сложные системы опираются в работе на циклы сигналов и вычислений – обеспечило несомненный прорыв в области разработки комплексных систем, создаваемых человеком. Например, те методы, которые Винер и его соратники разрабатывали для управления ракетами, впоследствии получили применение при конструировании лунного корабля «Сатурн-V»[22], одного из главных технических достижений XX столетия. А кибернетические выкладки Винера относительно человеческого мозга и компьютеризированного восприятия можно по праву посчитать «прародителями» современных систем глубинного обучения на основе нейронных сетей, а также искусственного интеллекта как такового. Однако текущее развитие ситуации в этих областях не совпадает с нарисованной им картиной, и не исключено, что в дальнейшем это скажется на человеческом использовании как человеческих существ, так и машин.

В чем Винер ошибался

Именно применительно к людям кибернетические идеи Винера оказались ошибочными. Оставляя в стороне его достаточно дилетантские размышления о языке[23], законодательстве и человеческом обществе, рассмотрим более скромную, но потенциально полезную инновацию, внедрение которой он считал неизбежным в 1950 году. Винер отмечал, что протезы станут намного эффективнее, если их владельцы обретут способность напрямую общаться с этими устройствами посредством нервных сигналов, получать информацию о давлении и местоположении от протезированных конечностей и направлять их последующие движения. Как выяснилось, на самом деле все куда сложнее, чем предполагал Винер: семьдесят лет спустя протезы с «нервической» обратной связью не продвинулись дальше грубых, по сути, прототипов. Сама концепция Винера превосходна, но дело в том, что крайне непросто сопрячь нейронные сигналы с механико-электрическими устройствами.

Что еще важнее, Винер (как и практически всё поколение 1950-х) сильно недооценивал потенциал цифровых вычислений. Как уже отмечалось, в области математики Винер занимался анализом сигналов и шума, его аналитические методы применимы к постоянно меняющимся – аналоговым – сигналам. Да, он участвовал в разработке методов цифровых вычислений в годы войны, но не предвидел (и вряд ли мог предвидеть) экспоненциальный рост вычислительных мощностей в результате внедрения и устойчивой миниатюризации полупроводниковых схем. Не будем винить Винера: транзистор тогда еще не изобрели, электронные лампы в знакомых ему цифровых компьютерах не отличались надежностью, а сама технология их использования не масштабировалась для более крупных устройств. В дополнении к изданию «Кибернетики» 1948 года он предполагал появление шахматных компьютеров и предсказывал, что они смогут мыслить на два-три (всего) хода вперед. Наверняка он несказанно удивился бы, доведись ему узнать, что за полстолетия компьютер сумеет одолеть чемпиона мира по шахматам среди людей.

Технологическая переоценка и экзистенциальные риски сингулярности

Когда Винер писал свои книги, рождался показательный пример переоценки технологических возможностей. В 1950-х годах предпринимались первые попытки разработать искусственный интеллект; речь о таких исследователях, как Герберт Саймон, Джон Маккарти и Марвин Минский, которые начали программировать компьютеры на выполнение простых задач и конструировать примитивных роботов. Успех первоначальных усилий побудил Саймона заявить, что «машины в