Османская империя. Шесть веков истории - Оливье Буке Страница 71

в самом деле, начиная с середины XIX века многие европейские грамматисты и филологи стали изучать особенности турецкого языка, тогда как османские интеллектуалы бросились исследовать «страну тюрок» (Türkistan), простиравшуюся от Каспийского моря до пределов Монголии. Во время войны с Грецией 1897 года поэт Мехмед Эмин (1869–1944) превозносил «величие тюркской расы (cins)». Сразу после расшифровки орхонских надписей, предпринятой в 1890-х годах, тюркологические исследования в России, Венгрии, Германии и Франции выявили историческую древность и обширный географический ореол распространения тюркских народов. На рубеже XX века в качестве ответа на панславизм татарские интеллектуалы в России обратили внимание на контуры распространения тюркского этноса. В 1908 году вспыхнула Младотурецкая революция. Ее вдохновители заявили следующее: отныне судьбу империи должна определять национальная политика, основанная на тюркской этничности (irk). Перефразированная в республиканском контексте после 1923 года, эта политика сочетала в себе этническую, лингвистическую и политическую принадлежность. В 1933 году по случаю десятилетия республики Мустафа Кемаль произнес основополагающую речь, последние слова которой звучали следующим образом: «Счастлив тот, кто говорит “Я турок”» (ne mutlu Türküm diyene). В 1934 году президент взял себе имя Ататюрк («Отец турок»).

От османов к туркам, от империи к республике: то, что происходило в последние десятилетия долгой османской истории, выходит за рамки неудачных реформ, невозможных перемен, надвигающегося краха или нерешенного «восточного вопроса». Наступила эпоха, оставившая позади 500 лет османской истории и одновременно с этим – целое тысячелетие, начавшееся на границах и в центре Византийской империи. Конечно, велик риск уступить телеологическим точкам зрения, которые все еще доминируют в историографии угасающих империй. Чтобы избежать этого, нам представляется предпочтительным изучить, какие трансформации происходили в османском мире по мере того, как поколения и эпохи сменяли друг друга. Прежде чем кемалистский режим предал забвению шестивековое прошлое, другая «Республика Турок» (Г. Постель) припала к истокам своей истории, чтобы перестроить основы политического общества ХХ века. После первой Турции Сельджукидов и второй Турции османов обрела свои контуры новая «Турция турок» (А. Микель)[314], современная нам.

Человек, которого называют больным

Шагреневая кожа империи

В 1883 году египетский генерал-губернатор поднял восстание против султана. Его сын Ибрагим-паша прибыл в Кютахью, расположенную в нескольких днях езды верхом от Стамбула. В 1878 году царские войска дошли до Сан-Стефано, находящегося в паре верст от Святой Софии и Топкапы. Государство султана стало «больным человеком Европы». Это выражение появилось накануне Крымской войны (1853–1856), а его авторство приписывают царю Николаю I. Избитое и спорное, оно, однако, имело успех, отражая изменения в восприятии империи и соответствовавших ей реалий: в период между уничтожением османского флота в Наварре в 1827 году и вступлением союзных войск в Стамбул в 1918 году путешественники и дипломаты описывали государство султана как политическое образование из другой эпохи. За несколько десятилетий европейские державы организовали «тройной раздел» империи (Х. Лоренс), они поощряли переселение народов на европейских территориях, занимали территории в Северной Африке и на Ближнем Востоке, но сохраняли суверенитет султана в Малой Азии. Османское государство оставалось суверенным ценой усиления финансовой зависимости и подчиненного положения в политических играх, начавшихся во время нескольких прямых интервенций (британской в Египте в 1840 году, французской в Ливане в 1860 году).

В середине XIX века карта империи претерпела мало изменений, за исключением объединения Молдавии и Валахии в 1862 году; несколько территорий получили автономный статус после восстаний (Крит в 1868 году), в то время как османы восстановили контроль над отдаленными провинциями, которые были стратегически важны для развития торговли, управления территориями и обеспечения безопасности на паломнических маршрутах (Хиджаз в 1847 году, Йемен в 1872 году). В Ливане египтяне играли на антагонизме между друзами и маронитами. После их ухода англичане поддержали первых, а французы – вторых. Насильственные столкновения усилились в 1841 году, пока в 1846 году не было достигнуто соглашение, оно предусматривало создание административного органа (санджака) для каждой из двух общин, но под контролем смешанной власти. В 1860 году за «ливанским кризисом» последовала резня в Дамаске. В июне 1861 года Горный Ливан получил административную, судебную и финансовую автономию, что привело к установлению «длительного мира» (Э. Акарлы)[315].

Геополитическая ситуация улучшилась, с 1841 по 1877 год не было никаких международных конфликтов, за исключением Крымской войны, единственной победы, одержанной Османской империей за последние десятилетия, хотя и при поддержке великих держав. Она не только ознаменовала прекращение программы российской экспансии, но и увенчалась дипломатическим успехом: по Парижскому мирному договору 1856 года империя была интегрирована в Венскую систему международных отношений и сохранила свою территориальную целостность. Порта настолько прочно восстановила свои позиции, что развернула деятельность в Йемене (1871–1872) и вокруг Персидского залива, рискуя оттолкнуть британского союзника в регионе, не добившись при этом своих целей: в Катаре, где Аль-Тани доминировали при поддержке Британии; в Нажде, где Порте удалось сыграть на саудо-рашидийском соперничестве; в Хеджазе, где в результате запрета на работорговлю в 1855 году начались беспорядки. В Ираке губернатор Мидхат-паша не смог присоединить Хасу к провинции Басра, несмотря на активную политику строительства мечетей, школ и казарм. В Сане османы одержали верх над имамами-зейдитами, но не смогли подавить восстание 1904–1906 годов. В Герцеговине славянские крестьяне восстали против своих помещиков-мусульман в 1875 году. Чтобы удовлетворить требование о представительстве, султану пришлось пойти на создание законодательных органов: смешанной ассамблеи в Горном Ливане в 1864 году, двухпалатного парламента в Румынии и генеральной ассамблеи на Крите в 1866 году.

В 1876 году за несколько месяцев были свергнуты два султана. Первый, Абдул-Азиз, покончил жизнь самоубийством или был убит (существуют разные версии). Второй, Мурад V, был признан психологически неполноценным. Новый суверен, Абдул-Хамид II, не был готов к правлению. Спустя всего пару месяцев после восшествия на престол, в декабре 1876 года, ему пришлось ратифицировать конституцию, поддержанную реформаторами и вдохновленную бельгийской конституцией 1831 года. Султан не был благосклонен к таким мерам. Вопреки тому, что законодательная инициатива принадлежала кабинету министров, а ратификация – дворцу, и несмотря на то, что султан имел право вето, новая конституция наделяла законодательной властью палату депутатов и сенат. Ситуация вынудила его ратифицировать ее: после череды восстаний в Герцеговине в июне 1875 года и болгарских восстаний в апреле 1876 года в декабре 1876 года в Стамбуле была открыта международная конференция, на которой вновь рассматривался «восточный вопрос». Выдвинутых предложений оказалось недостаточно, чтобы помешать России выступить на стороне сербов и болгар. Война, объявленная против империи 24 апреля 1877 года, велась на два фронта – в Европе и в Анатолии. После нескольких месяцев ожесточенного сопротивления под Плевной и ожесточенных боев под Эрзурумом конфликт завершился сокрушительным поражением: