Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени - Эрика Монахан Страница 73

В 1678 году, обнаружив, что стены государственных складов в Верхотурье, плохо отремонтированных после случившегося много лет назад пожара, все в дырах и товары, лежащие на этих складах, открыты стихиям, человек Филатьева договорился с местным священником о хранении филатьевских товаров в церковном подвале. Когда о подобном решении узнал гость Лузин, он приказал своему человеку достичь такой же договоренности1018. Остафий Филатьев ценил агентов, которые разумно использовали имевшиеся ресурсы. В 1664 году его человек Родион Щепеткин продал коч (одномачтовое и однопалубное парусно-гребное судно) якутскому начальству. К несчастью для якутского начальства, в течение следующих трех лет коч стоял без дела и без ухода, после чего в описи 1667/68 года был признан негодным для плавания1019. Но Филатьев по этому счету платить не собирался. Изучение этого инцидента показывает, насколько важно было добывать фонды, поддерживать их в должном качестве, избавляться от них и переводить их в работающий капитал, – задача особенно непростая в Сибири, постоянно страдавшей от недостатка ресурсов. В подобных стесненных обстоятельствах передача знаний была особенно важна. Чиновники тоже учились у полевых агентов. Если правительство обращалось к привилегированным купцам за оценкой товаров, которыми они торговали, сибирские чиновники шли с такой же просьбой к полевым агентам. В марте 1690 года иркутский воевода велел путешествовавшим вместе людям О. И. Филатьева, С. А. Лузина и Г. Р. Никитина, ставшего теперь гостем, оценить стоимость восточных тканей и мехов, предназначенных в дар калмыцкому хану1020. Однажды сибирские власти обратились к «лавошному сидельцу» (продавцу в лавке) Филатьева, чтобы он записал сообщение состоявшего на русской службе первопроходца, который сам писать не умел1021.

Кроме агентов, перевозчиков и лавочных сидельцев, Филатьевы содержали большой штат домочадцев в Москве. Семья Норицыных была командой из отца и сыновей на службе Филатьевых. В 1682 году трое мужчин (или мальчиков) из семьи Норицыных жили у Остафия Филатьева в Москве. Попав в трудное положение, они переехали к нему, чтобы выплатить свои долги1022. Мы больше узнаем об этой семье в восьмой главе.

Сезонные и региональные тенденции в торговле приводили к тому, что купцы часто путешествовали вместе и часто сближались, намеренно или в силу обстоятельств. Когда Филатьевы и Панкратьевы или зависимые от них люди одновременно появлялись на таможне, даже когда две семьи были вовлечены в яростные имущественные споры, это могло быть совпадением. Но часто купцы сближались намеренно, пусть и спонтанно. В январе 1662 года люди Филатьева заплатили пошлину вместе с агентом купца гостиной сотни Козьмы Кондратьева, прибыв на тюменскую таможню из Верхотурья на двух санях с тремя проводниками1023. Кстати, Прокофий Федоров, действовавший в этом путешествии от лица Филатьева, возможно, был тем самым Прокопием Федоровым, торговцем из Вологды, ежегодный оборот которого в Устюге составил 488 рублей в 1633/34 году и 432 рубля в 1634/35 году1024. В конце концов, агенты купцов иногда действовали и независимо от них1025.

Эти подробности, кажущиеся случайными, показывают текучесть, характеризовавшую торговый мир России раннего Нового времени. Наверху были династии купцов, а внизу, в их сетях, бесчисленные индивидуумы двигались по своим собственным траекториям. Хотя Сэмюэл Барон, Уоллес Дэниел и Ярмо Котиляйне утверждали, что представители купеческой элиты участвовали в подавлении нарождающегося среднего класса купцов, мы встречаем яркие примеры привилегированных купцов, чья успешная карьера началась с работы на других привилегированных купцов. Гаврило Романов сын Никитин, один из самых успешных гостей конца XVII века, вначале работал на Филатьевых1026. Достигнув привилегированного положения, он остался в хороших отношениях с Филатьевыми; они много сотрудничали в сибирской и китайской торговле. Таможенные книги показывают, возможно, еще один такой же пример. В 1672/73 году на службе у Филатьевых находился некто Иван Григорьев. Человек по имени Иван Григорьев из московской Мещанской слободы был членом гостиной сотни с 1678 по 1684 год1027. Возможно, перед нами еще один пример того, как купец действует независимо и в то же время находится в услужении у более крупного купца. Но, хотя хронологически он подходит, в стране, где 10% мужского населения носило имя Иван и 3,5% имя Григорий, Иван Григорьев – слишком обыкновенное имя, чтобы можно было без дополнительных данных утверждать, что оба купца были одним и тем же Иваном Григорьевым1028. Поэтому мы не знаем, был ли это еще один агент, поднявшийся до уровня привилегированного купца. Тем не менее, хотя организующим принципом коммерции в раннее Новое время была опора на родственников, были исключения: способные люди могли выдвинуться, даже не будучи родственниками хозяина.

Чтобы это понять, надо глядеть не только на вхождение в привилегированное сословие. Летом 1700 года Петр Иванов, человек Василия и Алексея Филатьевых, даровал экземпляр печатного издания «Апостола», книги, содержащей Деяния апостолов и их послания, калужской церкви в память Остафия (Евстефея) Филатьева и его родителей1029. «Апостол», изданный в 1564 году, был одной из первых печатных книг в Московии и двадцать раз переиздавался в XVII веке; его печатные издания стоили дороже рукописных1030. То, что этот экземпляр находился во владении человека Филатьевых, указывает на то, что он обладал немалыми средствами. Вспомним также роскошную одежду и прекрасные пистолеты, принадлежавшие человеку гостя Г. Р. Никитина1031. Все это не означает, что высокопоставленные российские купцы были какой-то особой разновидностью капиталистов и окружали заботой купцов помельче, – я не собираюсь спорить с тезисом Броделя, что истинные капиталисты стремятся уничтожить конкуренцию1032. Однако имеющиеся у нас примеры усложняют общую картину.

Привилегированных купцов России называли корпорациями, что в первую очередь отражает традицию применения западных категорий, вне зависимости от того, подходят они или нет. Если слово «корпорация» подразумевает некое общее сотрудничество всех членов группы, то к гостям оно не подходит. Особый статус гостя формально определялся грамотой, полученной от царя, и обязанности они имели по отношению к царю, а не друг перед другом. Гостиная сотня была еще более обширной и неорганизованной группой. Но сотрудничество между привилегированными купцами имело место. Оно могло быть неформальным, спонтанным и, возможно, ограничиваться одной сделкой, но вместе с тем очевидно, что иногда оно было намеренным и долговременным, примером чему могут послужить Филатьевы и Лузины в Сибири. Филатьевы занялись сибирской торговлей более чем на десятилетие позже, чем Андрей или Семен Остафеевы Лузины, но с 1670‐х по 1690‐е годы Филатьевы и Лузины действовали в партнерстве. Как правило, у них были разные агенты – то есть они не имели общего агента,