Жан Кокто - Человеческий голос Страница 2

Это же не дамская собачка. Я не смогу за ним хорошо ухаживать. Не смогу его выводить. Будет гораздо лучше, если он останется с тобой… Нет, он меня скоро забудет…

Посмотрим… Посмотрим… Но это не так сложно. Ты скажешь, что это собака твоего друга. Он очень любит Жозефа. Жозеф заедет за ним… Я надену на него красный ошейник. На нем нет номерка… Хорошо, подождем… Да… Да… Да, дорогой… Поняла… Хорошо, дорогой… Какие перчатки?… Твои перчатки на меху, в которых ты водил машину?… Не знаю. Я их не видела. Возможно. Сейчас посмотрю… Подожди… Смотри, чтобы нас не разъединили… (Она берет со столика кожаные перчатки на меху, лежащие за лампой, страстно целует их. Говорит в трубку, прижимая перчатки к щеке.) Алло!.. Алло!.. Нет… Я искала их на комоде, на кресле, в прихожей, повсюду. Нигде нет… Послушай… Хорошо. Я еще поищу, но я уверена… Если случайно завтра утром их найду, я положу их в портфель, который будет у привратницы… Да, милый?… Письма… Да… Сожги их… Я хочу попросить тебя кое о чем… Конечно, это глупость… Понимаешь… вот… Я хотела тебе сказать, когда ты их сожжешь, мне бы хотелось, чтобы ты положил пепел в черепаховую коробочку, которую я тебе подарила для сигарет и которую ты… Алло!.. Нет… Я знаю, что это глупо…

Прости меня. Я была такой сильной. (Плачет.)… Ну вот, теперь все. Я сморкалась. Я просто хочу сохранить этот пепел, вот и все… Какой ты добрый… Что?…

Следующие слова, заключенные в кавычки, актриса скажет на том иностранном языке, которым она лучше всего владеет.

«Бумаги твоей сестры я все сожгла на кухне, в плите. Сначала я хотела вынуть оттуда рисунок, о котором ты мне говорил, но так как ты.

Хорошо… Да!»… (Снова по-русски.) Это правда, ты уже в халате?… Ты ложишься спать?

Не нужно так поздно работать, надо лечь, если завтра утром тебе рано вставать. Алло!.. Алло!..

А так?… Но я же говорю очень громко… А так ты слышишь?… Я говорю: а так ты слышишь?… Странно, потому что я слышу тебя очень ясно, как будто ты рядом… Алло!.. Алло! Алло!.. Ну, вот! Теперь я тебя совсем не слышу…

Сейчас лучше, но далеко, далеко… Ты меня слышишь?… Хорошо, каждому свой черед… Нет, не клади трубку!.. Алло!..

Я еще разговариваю, мадемуазель, разговариваю… Я тебя слышу. Я тебя очень хорошо слышу. Да, это было неприятно. Сама слышишь, а тебя, как ни старайся, не слышно, точно ты умерла… Да, хорошо, очень, очень хорошо. Поразительно, что нам дают так долго говорить. Обычно через три минуты прерывают, а потом дают не тот номер… Да, да… Я слышу даже лучше, чем раньше, но в твоем аппарате что-то шумит. Как будто это не твой телефон… Ты знаешь, я тебя вижу. (Он заставляет ее угадывать.)… Какой на тебе шарф?… Красный… завязан слева… рукава рубашки подвернуты… Что в левой руке? Телефонная трубка. В правой? Авторучка. Ты рисуешь в блокноте головки, сердца, звезды. Ты улыбаешься! У меня глаза вместо ушей… (Машинальным жестом закрывает лицо.)… О, нет, дорогой, только не смотри на меня…

Боюсь?… Нет, не боюсь… Это хуже… Просто я отвыкла спать одна… Да… Да… Да… Да, да… Обещаю тебе… Я, я… Я обещаю тебе… Я тебе это обещаю… Ты очень добрый… Не знаю. Я избегаю смотреть на себя в зеркало. Я боюсь зажигать свет в ванной. Вчера, в зеркале, я нос к носу столкнулась со старой женщиной… Нет, нет! Действительно, старая женщина с седыми волосами и массой мелких морщинок… Ты очень хороший! Но, мой дорогой, какое же у меня прекрасное, лицо? Так говорят художники, это хуже всего… Я больше любила, когда ты говорил: взгляните на эту противную мордашку… Да, уважаемый сударь!.. Я пошутила… Какой ты глупый…

К счастью, ты неловок и любишь меня. Если бы ты не любил меня и был ловким, телефон превратился бы в страшное оружие. В оружие, которое не оставляет следов, которое действует бесшумно…. Я? Злая?… Алло!.. Алло! Алло!.. Алло, милый…. Куда ты исчез?… Алло, алло, алло, мадемуазель. (Набирает номер.) Алло, мадемуазель, меня прервали. (Кладет трубку. Пауза. Снова снимает трубку.) Алло! (Набирает номер.) Алло! Алло! (Набирает номер.) Алло, мадемуазель! (Набирает номер. Раздается звонок.) Алло, это ты?… Да нет же, мадемуазель. Меня разъединили… Не знаю… То есть… Подождите… Отёй, ноль-четыре-семь. Алло!.. Занято… Алло, мадемуазель, он меня сам вызывает… Хорошо. (Она кладет трубку. Звонок.) Алло! Алло! Ноль-четыре-семь? Нет, не шесть, а семь. О! (Снова набирает номер.) Алло!.. Алло, мадемуазель. Это ошибка. Мне дают ноль-четыре-шесть. Я прошу ноль-четыре-семь. Отёй. (Ждет.) Алло! Отёй, ноль-четыре-семь? А! Да. Это вы, Жозеф?… Это я… Нас прервали, когда мы говорили с мосье. Нет дома?… Да… Да… Он сегодня не вернется?…

Боже мой, какая я рассеянная! Мосье звонил мне из ресторана, нас прервали, а я звоню ему домой… Простите меня, Жозеф… Спасибо… Спасибо…

Хорошо… Спокойной ночи, Жозеф…

Она кладет трубку. Ей дурно. Звонок.

Алло! А! Милый! Это ты?… Нас прервали…

Нет, нет. Я ждала. Мне звонили, я снимала трубку, и никто не отвечал… Конечно… Безусловно…

Ты хочешь спать… Спасибо, что позвонил…

Ты очень хороший. (Плачет.)… (Пауза.)… Нет, я слушаю… Что?…

Прости меня… Я знаю, что это глупо… Ничего, ничего… У меня все в порядке…

Клянусь, что у меня все в порядке… Нет, это тебе кажется… Ничего не случилось. Ты ошибаешься… Таким же тоном, как и раньше… Только, понимаешь: говоришь, говоришь и забываешь, что придется замолчать, повесить трубку, снова погрузиться в пустоту, в мрак… Значит… (Плачет.)…

Выслушай меня, любимый. Я никогда тебе не лгала… Да, я знаю, знаю, я тебе верю, я в этом убеждена… Нет, именно в этом… Это я сама только что тебе солгала…

Только что… сейчас… по телефону, вот уже пятнадцать минут, как я тебе лгу. Я прекрасно знаю, что у меня больше, нет надежды, что мне больше нечего ждать, но ложь не помогает в несчастье, а потом — я не люблю тебе лгать, я не могу, я не хочу тебе лгать, даже для твоего блага… О! Ничего серьезного, мой дорогой, не пугайся… Только я тебе лгала, описывая свое платье и говоря, что я обедала у Марты…

Я не обедала, на мне нет розового платья. Я накинула манто на ночную рубашку, потому что, пока я ждала твоего звонка, пока я смотрела на телефон, пока я садилась и вставала, ходила взад и вперед по комнате, я почувствовала, что начинаю сходить с ума! Тогда я накинула манто и решила выйти, взять такси, поехать к твоему дому и ждать под твоими окнами… Не знаю! Просто ждала бы, ждала бы, сама не знаю чего… Ты прав… Да… Да, я слушаю… Я буду благоразумной… Я слушаю… Я отвечу тебе правду, клянусь… Я слушаю… Нет, я ничего не ела… Я не могла… Мне было очень плохо… Вчера вечером я хотела принять таблетку снотворного, чтобы уснуть; я подумала, что, если принять больше, я буду лучше спать, а если принять все, то я больше не проснусь и умру. (Плачет.)… Я приняла двенадцать таблеток… в теплой воде…

Я заснула как убитая. И увидела сон: мне снилось, что ты ушел. Я сразу проснулась, вскочила, страшно обрадовалась, что это только сон, а когда вспомнила, что все это правда, что я одна, что голова моя не лежит на твоем плече и тебя нет рядом, я почувствовала, что не могу больше жить, не могу жить… Мне было легко-легко и холодно, и сердце совсем не билось, а я все не умирала, и на меня напала такая ужасная тоска, что приблизительно через час я позвонила Марте. У меня не хватало мужества умереть одной… Милый… Милый… Было четыре… Температура была около сорока. Оказалось, что отравиться очень трудно; всегда ошибаются в дозе. Доктор прописал мне лекарства, и Марта осталась со мной на целый день. Она только недавно ушла, я ее упросила уйти, потому что ты обещал позвонить мне в последний раз, и я боялась, что она мне помешает говорить с тобой… Теперь хорошо, очень, очень хорошо…

Нет, совсем не болит… Да, ты прав…

Немного лихорадит… Тридцать восемь и три… Это от нервов… Не волнуйся… Какая я неосторожная! Я же дала себе слово, что не буду тебя волновать, что дам тебе возможность спокойно уехать и попрощаюсь с тобой так, как будто мы расстаемся до завтра… Нет, это было глупо…

Да, да, конечно, глупо!.. Труднее всего сейчас повесить трубку, снова остаться одной… (Плачет.) Алло!.. Я подумала, что нас разъединили…

Ты такой добрый, милый… Бедный мой мальчик, которому я сделала так больно… Нет, говори, говори, говори, что хочешь… Я так мучилась, что мне хотелось кататься по полу, а стоило мне услышать твой голос, как мне снова стало хорошо и покойно. Знаешь, когда мы лежали вместе и голова моя была на твоем плече, на своем любимом месте, а ты что-нибудь рассказывал, твой голос звучал точно так, как сейчас по телефону…

Подло?… Нет, это я веду себя подло. Я же тебе поклялась… Я… Что ты говоришь! Ты, который… Ты… Ты мне всегда давал только счастье… Но, дорогой мой, я уверяю тебя, что это неправда. Я же всегда знала, знала и ждала того, что случилось. Сколько женщин думают, что они проживут всю жизнь с любимым человеком, и поэтому для них разрыв — полная неожиданность, а я знала… давно знала… Я тебе не говорила… но у модистки, в журнале, я видела ее фотографию… Журнал лежал на столе, открытый на этой страницы… Но это так естественно или, вернее, так по-женски… Потому что я не хотела портить последние недели жизни с тобой… Нет. Вполне естественно… Не делай меня лучше, чем я есть на самом деле… Алло! Я слышу какую-то музыку… Я сказала, что слышу музыку… Ты должен постучать им в стенку и сказать, чтобы они не включали проигрыватель в такой поздний час. Они привыкли слушать музыку по ночам, потому что знают, что ты никогда не живешь дома… Нет, не нужно. Врач Марты зайдет ко мне завтра… Нет, милый, это очень хороший врач, и нет никакой необходимости его обижать, приглашая другого… Не волнуйся… Правда… Правда… Марта тебе сообщит… Я понимаю… Понимаю… Нет, на этот раз я буду мужественной, очень мужественной… Что?… О, в тысячу раз лучше, но если бы ты не позвонил, я бы умерла… Нет…