Юджин О'Нил - Перед завтраком Страница 2

Посмотри-ка на свои дрожащие руки! Сколько можно пить, ведь ты же не можешь! У таких как ты как раз и бывает белая горячка. И это будет последняя капля! (Смотрит на пол). Смотри, что ты сделал с полом — всюду окурки, пепел. Почему нельзя бросать их в тарелку? Но что тебе до всего этого? Ты никогда обо мне не думаешь. Тебе ведь не мести — вот и наплевать! (Берёт метлу и начинает с остервенением подметать, поднимая облако пыли).

Из спальни слышится характерный звук — правят бритву.

(Подметая). Поторапливайся! Мне уже почти пора. Опоздаю — выгонят, и не смогу тебя больше содержать. (Запоздалая мысль приходит ей голову, и она язвительно добавляет). И тогда тебе придется работать самому — такой будет ужас! (Подметая под столом). Но я все-таки хочу знать, собираешься ты сегодня искать работу или нет. Ты же знаешь, что помощи от твоей семьи больше не дождешься — ей ты, наверное, тоже уже во где! (Секунду помедлив, молча подметает. Затем). Такая жизнь мне осточертела! Я бы давно уже вернулась домой, если б не моя гордость. А то ещё все будут болтать: «Что за неудачник, этот единственный сынок миллионера Роуленда, гарвардский выпускник, поэт, наша звезда — ха-ха!» (С горечью). Вряд ли сегодня мне кто-нибудь бы позавидовал — если бы правду-то знали! Чем был наш брак, хочу я тебя спросить? Ведь даже до того, как твои богатый папочка отправился на тот свет, задолжав при этом каждому встречному, даже и тогда ты никогда не проводил время со своей женой. Наверное думаешь, я должна была гордиться твоим благородством — что ты на мне женился, сделав мне брюхо. Да тебе же было за меня просто стыдно перед твоими прекрасными дружками, ведь мой отец всего лишь бакалейщик — вот твоя натура! Но, по крайней мере, он честен — о своём ты такое вряд ли скажешь! (Ожесточенно метет мусор к двери. На секунду облокачиваемся на метлу). Ты надеялся, что все подумают — тебя на мне женили — и будут жалеть, не так ли? А до того, не моргнув и глазом, говорил мне о любви и заставил поверить твоему вранью — что, не помнишь? Заставил думать, что не хочешь, чтобы твой отец от меня откупился, а ведь он пытался! Теперь-то я знаю, не даром же столько с тобой прожила! (Мрачно). И хорошо ещё, что бедная крошка родилась мертвой — да что из тебя за отец? (Несколько секунд размышляет, настроение меняется, и она продолжает уже с безудержное радостью). Но я не единственная, кто должна благодарить тебя за такое счастье! Есть и другая, и она даже не может надеяться за тебя выйти. (Просовывает голову в дверь). Кто такая, эта Элен? (Отходит от двери, слегка испуганная). Не смотри на меня так! Да, ее письмо я прочитала. Ну и что? Имею право. Я ведь твоя жена. И знаю всё, что мне положено, так что не ври. И не надо на меня пялить глаза. Больше твой вид меня не проведет. И скажи мне спасибо, а то и завтрака бы не было. (Ставит метлу обратно в угол. Жалобно). Никакой благодарности, делаешь для него делаешь… (Подходит к плите и наливает кофе в кофейник). Кофе готов, но ждать я тебя не буду! (Снова садится. После паузы — с раздражением прикладывает руки ко лбу). Всё утро так голова болит. И тебе не стыдно, что я должна работать весь день в душной комнате в моём-то состоянии? И я бы не работала, если б ты хоть немножко был человеком. По правде, это я должна валяться в постели, а не ты. Ты же знаешь, как я болела весь прошлый год. Но как только я что-то принимаю чтобы взбодрится, ты сразу начинаешь… Даже тоник забрал, а ведь я сама его покупала ещё в апреле. (С невесёлой усмешкой). Я знаю, ты был бы рад если б я умерла и тебе не мешала, и тогда бы ты мог спокойно бегать за всеми этими глупыми девками. Они думают, что ты такая гениальная, ни кем не понятая личность. Эта твоя Элен и другие…

Из соседней комнаты доносится громкий крик боли.

(Со злорадством). Вот! Я так и знала, что порежешься. И поделом! Всё потому, что пьянствуешь по ночам — вот нервы-то и ни к черту. (Подходит к двери и заглядывает в комнату). Почему ты побледнел? Что ты смотришь на себя в зеркало? Бога ради, вытри кровь с лица! (С дрожью в голосе). Ужасно! (Более спокойно). Ну, так-то лучше. Не переношу крови. (Отходит недалеко от двери). Лучше не пытайся и пойди в парикмахерскую. Руки-то как трясутся! Ну что ты на меня уставился? (Поворачивается). Все ещё сходишь с ума из-за этого письма? (С вызовом). Что ж, я имела право прочитать его, ведь я твоя жена. (Подходит к стулу и садится. После паузы). Я всегда знала, что у тебя кто-то есть, хотел дуру из меня сделать, прикидывался, что не вылезаешь из библиотеки. И всё же, кто такая Элен? Одна из этих художниц? Или тоже пишет стихи? По письму это видно. Бьюсь об заклад, именно она и внушила тебе, что ты гении, а ты, как дурак, поверил. Она хоть молода и хороша собой? Я тоже была молода и хороша собой, когда ты морочил мне голову своим поэтическим бредом. Но поживи с тобой — да тут любая в два счета состарится! Что я перенесла! (Идет и ставит кофе на плиту). Завтрак готов. (С презрительным взглядом). Завтрак! (Наливает себе кофе и ставит кофейник на стол). Кофе остынет! Чем ты опять занят — бреешься что ли? Кончай давай, все лицо ведь изрежешь. (Отрезает кусок хлеба и мажет его маслом. Во время следующей части монолога ест и пьет кофе). Поем — и сразу же побегу, кто-то же должен работать? (Сердито). Так не собираешься ее сегодня искать? Очень бы хотелось, чтобы кто-нибудь из твоих прекрасных дружков тебе помог — ведь они такого о тебе мнения! Но подозреваю, ты им нужен только для болтовни. (На секунду умолкает). Жаль мне эту Элен, кто бы она не была… А ты вообще думал когда-нибудь о других? Что скажет ее семья? Вот, она о ней там пишет. Так что она собирается делать — оставлять ребенка или пойдет к врачу? Прекрасный выход, скажу я тебе. А где возьмет денег? Или она так богата? (Ждет ответа на свой град вопросов). Гмм! Так ты ничего мне о ней не расскажешь? А мне так интересно. Но если подумать, то, в общем-то, я за нее не очень и переживаю. Знала, на что шла. Небось не девочка, из ее письма это видно. Она что, не знает, что ты женат? Конечно, должна знать. Все твои друзья наслышаны о твоей неудачной женитьбе и тебя, разумеется, жалеют. Но при этом они не знают моей версии. Знали б — заговорили по-другому. (Секунду-другую она слишком занята едой). Хороша же эта Элен, коли знала что ты женат. Ну, и на что она надеется? Что я с тобой разведусь, и она тут же за тебя выскочит? Она что, думает, я сумасшедшая, после всего-то, что я из-за тебя перенесла, ещё и разводиться… Так? Развода ты у меня не получишь, и тебе это прекрасно известно. Никто не может сказать, что я была плохая жена. (Допивает кофе). Ничего, пусть пострадает — и всё тут. А тебе я скажу, что думаю: я считаю, что твоя Элен обыкновенная уличная девка, вот что.

Из соседней комнаты доносится сдавленный крик боли.

Ты что, опять порезался? Ну, так тебе и надо! (Встаёт и снимает передник). Что ж, пора бежать. (Раздраженно). Хорошенькая жизнь мне предстоит! Но больше я не потерплю твоего ничегонеделания. (Что-то привлекло ее внимание, она делает паузу и прислушивается). Ну, конечно, ты пролил всю воду. Скажешь нет? Я же слышу, как она течет на пол. (На ее лице появляется выражение какого-то непонятного испуга). Альфред! Почему ты не отвечаешь?

Медленно идет по комнате. Слышится стук опрокинутого стула, и что-то тяжело падает на пол. Она останавливается и замирает от страха.

Альфред! Альфред! Отвечай же! Что ты там опрокинул? Или ты все ещё пьян? (Не в состоянии больше себя сдерживать она бросается к двери спальни). Альфред!

Оцепенев от ужаса, стоит у двери и смотрит на пол внутренней комнаты. Потом с диким видом отшатывается, бежит к другой двери, отпирает ее, с безумным взглядом распахивает и, пронзительно крича, выскакивает в коридор.

Занавес