Изверг. На пороге исправления - Olesse Reznikova Страница 2

1. Контакт с обществом

Летом мы долго выбирали мне квартиру в городе, так как придется учиться в университете, а ездить из нашего городка до Москвы по два часа туда и обратно слишком затратно и мучительно долго. Я также подзаработала себе денег, работая неполным рабочим днем в продуктовом магазине, на дополнительные расходы, которые будут в городе. Мама долго пыталась убедить меня приезжать каждые выходные, но в конечном счете мы все же сошлись на мнение, что если представится возможность, то я обязательно буду к ней заезжать, так как каждые выходные ездить не очень удобно для меня и моего будущего расписания, учитывая, что встать нужно будет пораньше, а потом успеть сделать задание в этот же день. В любом случае видеться с ней я буду скоро еще чаще, так как мама скоро переезжает к своему новому «мужчине», и будет жить в пригороде. Мне она, конечно, до сих пор не сказала, кто он и какие сюрпризы ждут меня в дальнейшем.

В итоге я нашла девочек в интернете, которые готовы принять меня к ним в двухкомнатную квартиру, и хоть эта идея меня не особо воодушевляла, по-другому просто не получится. Цены на квартиры на одного человека в Москве выходят дороже, чем если платить за аренду втроем. В принципе — логичные вещи.

Когда мы говорим о контакте с обществом, мы имеем в виду присутствие нас в социуме. Я ненавижу это больше всего. Эти взгляды на тебе, перешептывания, нежеланные касания. В толпе может произойти все что угодно, и от этого мурашки по коже.

До того как начались пары, в августе я встретилась с девочками, с которыми буду снимать квартиру. Одна из них была высокой блондинкой 23 лет, ростом где-то 172 см, по имени Валерия — у нее были выразительные голубые глаза, белоснежные зубы, идеально ровная осанка, подтянутое телосложение, длинные худые ноги и добрый взгляд. Несмотря на ее холодные сине-голубые глаза, она таковой, как они, не казалась. Вся ее аура так и веяла теплом и добротой. Но как представителю голубых глаз, я ей сразу не доверилась, посчитав сначала узнать ее получше, а позже сделать выводы. Вторая из них была смуглокожей шатенкой 19-ти лет с родинкой около глаза — Анжела. Она была как все представители приближенной к ее расе, подтянутые, стройные и фигуристые. Она оказалась ростом примерно 168 см, поэтому с ней у меня более-менее был налажен атмосферный контакт.

Не скажу, что я произвела на них впечатление приветливой, жизнерадостной девушки. В меру различия в возрасте и определенно взглядов на жизнь мы не сразу сдружились.

Квартира, которую мы будем снимать, когда начнется учеба, была не большой, светло-розовые стены, обычные кровати с матрасом 8 см, окна, выходящие на какой-то скудный райончик, ничего примечательного. Уюта можно добиться только наличием людей. Так как она состояла из двух спальных комнат, нужно было решить, кто будет жить один, а кто-то вдвоем в одной комнате. Было решено мне жить с Валерой, так она разрешила мне сокращать ее имя для удобства, а Анжеле одной, так как именно ее инициативой был выбор этой квартиры и договор с ее владельцем.

Мы учились в разных университетах и курсах, поэтому в свой первый день я была вынуждена одна шагать навстречу своей будущей профессии.

***

Мое параноидальное расстройство не прошло. Бессонница прошла, но страхи остались. Я уже не принимала оставшиеся таблетки Эрики Николаевны, так как не приходилось ходить в школу и получать дополнительный стресс. Вроде бы все осталось как раньше, не считая отсутствия моих одноклассников, но что-то поменялось в моей жизни. Что-то такое ушло и что-то пришло. Только вот мне никак не удается понять, что именно. Хочется чего-то, но я не могу додумать, чего. Это чувство живет со мной и по сей день. Чувство чего-то потерянного.

***

Я периодически, где-то раз в месяц писала Вике, иногда она даже приходила ко мне домой, чтобы обсудить мои связанные со стрессом проблемы. Но той прежней дружбы, думаю, нам уже никогда не достигнуть.

***

Я опаздывала в первый же день в университете. Мне удалось поступить в МГУ, такого везения не было еще никогда. На улице печет солнце, и становится очень жарко в рубашке с длинным рукавом. Зайдя в здание, я осмотрела прекрасные колонны, величественные лестницы и плиточные полы, отмытые до блеска. Не замечая ничего и никого вокруг, я шла по коридору с задранной наверх головой, оценивая прекрасную проектировку университета. Только вот я не посмотрела под ноги и споткнулась, уронив свой рюкзак на пол. Коря себя за невнимательность, я начала тянуться к лямке портфеля, как кто-то поднял его в место меня и протянул руку вперед.

— Не советую в первый день же падать в чужих глазах, — сказал парень, протягивающий мне руку. У него были каштановые волосы, карие глаза и прекрасная улыбка. Острые скулы делали его похожим ястреба, только смотреть на него хотелось с неким обожанием.

— Спасибо, постараюсь, — смущенно сказала я, заправляя выбившуюся из прически прядь волос. Взяв свою рюкзак, я еще раз поблагодарила его и прошла дальше.

Проходя мимо скоплений людей, я увидела компанию парней, стоявших около окна. Они смотрели на каждую девушку, проходящую мимо, оценивающим взором. Мне стало не по себе от этого, так как теперь их взгляд зацепился за меня.

Услышав свист, я ускорила шаг, но кто-то из них остановил меня и положил руку на плечи, развернув. Я рассмотрела всю их компанию.

— Прекрасная леди, не окажете ли вы мне честь узнать, как вас зовут? — ко мне обратился парень с черными как смоль волосами и светлыми пронзительными глазами.

Несколько парней засмеялись, похлопав в ладоши.

— Простите, я тороплюсь, — быстро пробормотала я, разворачиваясь.

Парень, стоящий рядом со мной, не дал мне далеко уйти, и я снова оказалась рядом с тем черноволосым.

— Только скажите имя — и вы свободны, — сказал он.

Я вдохнула и выдохнула. В таких ситуациях я бывала часто, но это было давно, я уже и позабыла, какие чувства накрывают при этом. Страх, беспокойство и эмоциональная сбивчивость.

— Если я скажу вам свое имя, то вы отстанете, верно? — переспросила я.

— Абсолютно верно.

Я еще раз посмотрела на парня, видимо, главного среди всех стоящих тут. Он выделялся особенной аурой — темной, отталкивающей. Ненавистной мною. Видимо, патологический «родственник» Стаса.

— Тамара, — сказала я. —