Лёд моих диких снов - Ника Каирами Страница 36

- Старшина... Старшина...

Сквозь помехи мы едва уловили ответ с того конца.

- Танки. Девять.

- Рацию убери! - Успел предупредить я, вдавив голову Мержинского в сугроб.

Мимо проехали три танка боевого охранения. Их можно было даже потрогать рукой.

- Вашу ж...

- Бойцы! Бойцы, вашу мать! Приём!

- Двенадцать, Старшина, - прошептал Антон со сбившимся дыханием, смахнув с лица другой рукой снег.

- Не слышу! Бойцы! Приём! Что за чертовщина?!

- Двенадцать танков! Старшина!

- Квадрат?

Указав квадрат скопления техники, Мержинский получил предупреждение об артиллерийском обстреле. Прижав рацию к себе, еле слышно выдохнул.

- Ждём.

Ждали около часа, основательно укапавшись в снег. Но обстрела так и не последовало.

Спустя время к танкам подъехала пехота на "Камазах", и войска стали рассредотачиваться.

- Это всё на нас? - уточнил Макс охрипшим шёпотом, подув на окоченевшие пальцы.

- За селом второй КПП. Там ребят побольше. Оттуда и пополнение приходит, - пояснил Антон, не отводя взгляда от танков. - Чего они там, уснули все? Старшина! Приём!

Танки и пехота медленно двинулись к селу, по пути разделяясь.

- Старшина!

- Слышу тебя, - в рации раздался голос командира.

- Пятнадцать "Камазов" с людьми и двенадцать танков, товарищ командир! Двинулись в вашу сторону. Окружают.

- Понял, - коротко известил он, оставив после себя помехи на линии. Больше связаться с ними не удалось.

- Что делать будем?

- А что мы сделаем, Архип? Лучшее, что мы можем сделать – сидеть и не высовываться.

- По-сучьи это, Антоха.

- А что не по-сучьи, Димон? Мы обстрел попросили, они спасовали.

- Перебьют же.

- Ну, вали, герой. Спасай всех своим калашом.

Повторять дважды не пришлось. Отлипнув от заснеженной земли, подобрал калаш и на негнущихся ногах двинулся обратно.

- Стой, придурок! Куда тебя понесло?

- Да пошёл ты.

Нагнали меня метров через двести в густом ельнике.

Держа автоматы наготове, мы молча продвигались к селу.

Окоченевшие ноги вязли в сугробах. Буквально через каждый метр кто-то спотыкался, валился, но мы упорно двигались дальше.

- Я сейчас сдохну, - поделился Макс мимоходом.

Антон молча достал из-за пазухи флягу и протянул ему. Макс сделал глоток, поперхнулся и передал мне.

Принятое на грудь отрезвило, вопреки всему.

Послышался взрыв.

Ещё один.

Пулемётная очередь.

Не сговариваясь, ринулись вперёд. Забив на сухостой и на предупреждения Старшины, что его обламывать нельзя.

От бомбёжки закладывало уши. Предчувствие дурного только придавало сил.

- Ложись!

Голос Мержинского тягучей удушливой волной протянулся по морозному воздуху и утонул в очередном взрыве.

То, что открылось нашему взгляду, иначе как адовый штурм не назовешь.

Барак и село накрыл ракетный смерч. Лупили туда, где уже ничего толком не осталось. Словно ставили жирную кровавую точку.

Опоздали.

- Командир... Старшина... Приём! Приём! - Как в бреду повторял Антоха в рацию, перекрикивая взрывы.

Два часа и ничего. Рация молчала.

- Старшина! Приём!

- Завязывай, - попросил я. - Нет там никого.

- Старшина! Вашу мать. Старшина!

Разжав руку с окровавленными, содранными об обледеневший снег пальцами, я выхватил рацию и засунул в свой карман.

- Осталась водка? - Отрешённо поинтересовался зелёный, волей судьбы спасшийся с нами.

- Нет ни черта, - отозвался Макс.

Спустя минут тридцать "Грады" затихли. Танки и пехота двинулись дальше.

Мы пролежали в снегу до утра, наблюдая за подходящими колоннами снабжения врагов.

Всю ночь пытались связаться с командованием, но рация молчала.

На связь вышли только утром.

Узнав о случившемся, один из командования приказал выдвигаться к штабу, о расположении которого мы узнали только что.

Спустившись на ватных ногах со склона, двинулись к бараку.

Ничего.

И никого.

За перекопанной взрывами землёй не было видно даже крови. Только пять трупов ребят у входа.

От барака осталось одно название.

- Куда тебя черти?.. - Вяло бросил Мержинский мне вслед.

Пробравшись через завалы, едва сумел выбраться к казарме.

Посреди комнаты огромная воронка. А вокруг ребята.

Крепко сцепив челюсти обвёл взглядом руины.

Различив знакомый силуэт, аккуратно ступил к нему.

Целёхонький.

Слабый проблеск надежды угас едва стоило приложить пальцы к его шее.