Булочник, булочница и подмастерье - Ануй Жан Страница 4

Адольф (серьёзно). Ты же знаешь, если консьержка заметит, что ты мужчин к себе водишь… (Адэль, улыбаясь, на него смотрит. Он добавляет в смущении.) Тут другое. Я свой, дело семейное.

Свет разом гаснет.

Когда сцена вновь освещается, это столовая вечером с тем же расположением окон за чёрными шторами, столом и буфетом в стиле ар — деко (Луи Мажорель), шестью стульями; ещё лёгкий тростниковый диванчик, люстра; на заднике декоративное панно с вьюнком).

За столом сидит Элоди, Адольф, дети, и неожиданный Адонард во фраке. Вместе с горничной Элоди прислуживают метрдотель и Служанка, они, молча, вокруг неё крутятся.

Горничная входит с супницей в руках.

Тото. Опять суп!

Адольф. От супа растут.

Тото. Я не хочу расти!

Адольф. Дай мне твою тарелку!

Тото. Пырей? Я не люблю лук-пырей!

Адольф. Будешь есть, как все. Дай тарелку, и сестрёнкину давай. Я тебе налью, Шарлотта?

В рассеянности, Шарлотта не слышит. Она улыбается Адонарду, который держит её руку.

Адольф разливает всем; неловко повернувшись, девочка переворачивает тарелку, которую подал отец.

Ну вот! Этого следовало ожидать! Чертовка, ты можешь, дурёха, быть повнимательнее! (Делая движение, чтобы её наказать, переворачивает графин.) И но тебе, пожалуйста! Тото, позвони Адэль!

Элоди (чопорно). Если бы Адэль прислуживала, как следует… У Рамашу специальная прислуга подаёт и вокруг стол ходит.

Адольф. Мы от Адэли не можем всего требовать! (Появляется Горничная.) Адэль, девочка перевернула суп на ковёр, я хотел наказать, графин и упал.

Горничная уходит и скоро возвращается с ведром и тряпкой. Во время следующей неразберихи метрдотель и Служанка, равнодушные ко всему, продолжают прислуживать потерянной в мечтах Элоди и призраку Адонарда.

Тото. Мне вина в суп попало!

Адольф. Всё равно ешь! Это называется шабро сделать. Некоторые обожают!

Тото. Это отвратительно, я не буду есть!

Адольф. Ты есть будешь или получишь у меня!

Тото. Нет, я не буду есть! Никто не имеет права заставлять детей суп с вином есть.

Адольф. Посмотрим, кто здесь командует. Адэль, когда закончите убирать, принесите ещё тарелку.

Тото. Всё равно не люблю лук-пырей.

Адольф. В твоём возрасте я тоже его не любил, но всё равно ел.

Тото. Почему?

Адольф. Потому что отца слушался!

Тото. Почему?

Адольф. Ты прекратишь задавать дурацкие вопросы? Хочешь получить?

Тото. Я не люблю лук-пырей. У меня от него колики. Ты права не имеешь! Я скажу доктору.

Адольф (как верх нелепости). Хочешь лук-пырей или…

Тото. Ничего не хочу!

Адольф (вне себя). На! (Привстаёт, чтобы наказать сына, но опять опрокидывает графин, орёт.) Адэль! Пойди опять убрать, я ещё графин уронил! (В ярости, обращаясь к Элоди.) А ты всё мечтаешь! Могла б хоть немного заняться своими детьми!

Элоди его не слышит, созерцая Адонарда. Едят.

Минута спокойствия. Потом Тото…

Тото. Пахнет вином.

Адольф. Заткнись.

Тото. Пахнет вином!

Адольф. Я приказываю тебе замолчать!

Во время предыдущих реплик звонит телефон. Горничная возвращается с ведром и тряпкой.

Горничная. Это господин Фессар-Лёбонз. Они хотят с месье разговаривать.

Адольф. Опять? Этот тип сведёт меня с ума! Адольф, бросив салфетку, выходит).

Адонард (продолжая разговор, который нам мешало услышать только присутствие Адольфа). Что хорошо у Максим'с (разумеется, там немного столовка), но чувствуешь себя, как дома. Теперь все эти бистрошки с табачными лавками, куда всякий бежит после спектакля, вот снобизм! А у Максим'с всё-таки простота. Во-первых, безукоризненная обслуга, и потом, на столах всегда цветы изумительные.

Адэль всё ещё вытирает; метрдотель, не показывая вида, продолжает обслуживать, перешагивает через горничную, как ни в чём не бывало.

Метрдотель. Мадам желает ещё икры?

Элоди. Нет, Альфредо, merci.

Меняя тарелки, он принимает из рук служанки следующее кушанье, которое ставит на стол перед Элоди.

Метрдотель. Трюфальдан с трюфелями герцога Ноайского. (Элоди делает отрицательный жест. Смена блюд.) Подавать мадам тут же спаржу жеманную?

Элоди. С'иль ву пле.

метрдотель (подавая). Довольна ли мадам новым бургонским монтрашё?

Элоди. Вы, Альфредо, всегда прекрасно выбираете вина.

Метрдотель. Угождать мадам — одно удовольствие. Улыбка мадам — наивысшая плата.

Элоди (очень светской дамой). Альфредо…

Метрдотель. Говорю со всем уважением, которым обязан мадам.

Метрдотель выходит.

Элоди спрашивает служанку…

Элоди. Что это с Альфредо последнее время? Какой-то он странный.

Служанка (задорно хихикая). Ах, мадам прекрасно знает! Альфредо слишком стильный, чтобы нарушить границы дозволенного, но он влюблён в мадам. Мне все смеёмся над ним в лакейской…

Элоди (воркует, притворно оскорбленная). Эрмелина, я вам запрещаю! Вы заставляете меня расстаться с прислугой, которой я, тем не менее, очень довольна…

Служанка. Мадам такая красивая!

Элоди (строго). Эрмелина, делайте ваше дело и держите пересуды прислуги при себе. (Прибавляет.) В полоскательнице вода едва тёплая.

Служанка (смутившись). Прошу прощения мадам. Я передам замечания мадам на кухню.

Служанка выходит.

Горничная (заканчивая протирать пол). Вот! А следующий, кто стакан опрокинет, я тому по жопке щлёп-щлёп!

Тото. А если папа?

Элоди. Тото, попрошу тебя, замолчи!

Адэль выходит. Адонард продолжает, как ни в чём не бывало.

Адонард. Заметьте, я не пренебрегаю Армнонвилем. Ни Каталанским Лужком. О Каскаде и говорить нечего, там теперь только кокотки, будет неприлично вас туда повести. Однако мне хотелось бы показать вам летним вечером садик в отеле Ритц. Большой ресторанный зал утомителен, но садик изящно прованский. Оркестр — очень как в Маренбаде. И прислуга хорошая. Много иностранцев и, в целом, что сегодня довольно редко (они теперь везде лезут), мало этих деловых людей…

Входит Адольф. Он падает на стул, в ярости…

Адольф. Он унизит меня! Унизит вконец! Подай мне телятины. Знает ведь, что я на милости его состою и ничего не могу ответить. Доставляет ему удовольствие истязать. Вот человек без малейших достоинств. Самоучка! Нуль полный! Ничтожество! Без меня общество раз десять уже в банкротстве бы было!

Элоди. На следующем совете администрации попроси, чтоб тебе зарплаты прибавили, может, мы сможем тогда завести достойную прислугу.