До кончиков пальцев - Елена Сергеева Страница 43

меня ложь — это единственное, наверно, что я не могу простить никому, даже самому дорогому человеку. Это для меня очень важно!» — вспомнила она его слова.

«А ты струсила и ничего не рассказала ему. А это такая же ложь!» — снова обвинила она себя.

— Всё! Надо ехать! — положив подушку на то место, где она лежала, скомандовала она самой себе и встала с кровати.

Ксюша машинально переоделась. Кинув в зеркало невидящий взгляд, она пригладила волосы, потом взяла сумку и вышла на крыльцо. Ключ был уже в двери, и она собиралась её закрывать, но взгляд упал на лестницу, ведущую на чердак.

«Картина!» — вспомнила девушка.

Оставив сумку на крыльце, она быстро поднялась по лестнице наверх, отмахиваясь от преследующих её воспоминаний.

Мольберт стоял на том же месте, где оставил его Артём. Она подошла и посмотрела на рисунок. Акварельная девушка на нём была похожа на неё, и она легко находила в ней свои черты, но та улыбалась и глаза светились от счастья, а она сейчас была олицетворением печали. Девушка собиралась снять его, но услышала чьи-то шаги и остановилась. Первая её мысль была, что это вернулся Артём, и она с надеждой обернулась, но увидела Никиту. Ксюша разочарованно отвернулась и хотела снять картину с мольберта, но услышала позади себя:

— Подожди, дай посмотреть.

Она убрала руки от листа, а он подошёл ближе и, оглядев рисунок, сказал ей:

— Хороша!

Она почувствовала себя неловко от его дыхания у себя на плече, поэтому, скорее сняв листок, свернула его в трубочку и, одев на него резинку для волос, повернулась, чтобы отойти, но он не дал ей этого сделать, а с силой прижал к себе.

— Никита, ты чего? — Ксюша попыталась перевести его действия в шутку, но когда посмотрела на него, то почувствовала, как страх сковывает всё её тело.

Он накинулся на неё с поцелуями и потащил в комнату к кровати. У Ксюши не было сил противиться ему, и в одно мгновение они оказались там и упали на мягкий матрас. Она почувствовала тяжесть его тела и его губы, жадно покрывающие её горячими поцелуями. Никита дёрнул за блузку так, что пуговицы звонко поскакали по полу, задрал лёгкую ткань юбки, но никак не мог справиться с замком бюстгальтера. Он безрезультатно дёргал его, но ничего не выходило. Ксюша беззвучно плакала, пытаясь выбраться, но он был намного сильнее её, и она в ужасе понимала, что не сможет сделать этого. Он привстал, расстегивая брюки, и хватка его ослабла, она со всей силы рванула ноги из-под него и толкнула его к стене. Никита завалился, и девушка мгновенно вскочила с кровати, воспользовавшись моментом, но он быстро настиг её и, пригвоздив своим телом к стене, улыбаясь, произнёс:

— Куда же ты убегаешь, детка! Я хочу тебя! Должен же я понять, чем ты так хороша, что свела с ума нашего Артёма.

Никита снял резинку с её волос, и они красиво рассыпались по её плечам. Он похотливо посмотрел на её груди, вздымающиеся от неудавшейся попытки побега, и стал лихорадочно высвобождать каждую из скрывающих их ткани.

— Артём никогда тебе этого не простит! — сквозь слёзы проговорила она.

Он засмеялся.

— Он даже думать о тебе не хочет! Ему всё равно!

Он грубо впился в её губы, и она ответила на его поцелуй.

— О! — выдохнул он.

Она заставила себя обнять руками его за шею. Он улыбнулся ей и заскользил по коже под юбку.

— Такая ты мне нравишься больше! Пойдём на кровать, — подмигнув, предложил он.

— Пойдём лучше в комнату. Там кровать удобнее, — услышала Ксюша свой голос и изобразила подобие улыбки.

— Пойдём.

Он отступил на шаг, но не отпустил её руку.

— Отпусти! — она потянула руку, пытаясь освободить её. — Я хочу картину сразу отсюда забрать.

Он отпустил её, и она подобрала скрученную трубочку, лежавшую на полу. Девушка видела краем глаза, что он не отрываясь смотрел за каждым её движением, как охотник за дичью, и не предпринимала никаких попыток сбежать, понимая, что это бесполезно. Он первый стал спускаться по лестнице, она последовала за ним, лихорадочно перебирая в уме возможные варианты бегства, но от страха мозг отказывался работать.

Никита стал закрывать входную дверь, но Ксюша остановила его:

— Подожди. Можно я рисунок положу в сумку?

— Я сам.

Он вышел на крыльцо, расстегнул молнию, положил рисунок, и в этот момент Ксюша ударила его по голове чугунной сковородой, стоявшей на плите в летней кухне в коридоре. Он упал прямо на сумку, а девушка испуганно бросила сковородку рядом и побежала прочь.

Она не помнила, как долго она бежала, она даже не понимала, в каком направлении бежит. Ноги сами куда-то несли её, лишь бы подальше от его противных рук, лапающих её тело, и губ, вызывающих отвращение. Когда она остановилась, всё ещё дрожа от пережитого страха, то наконец осознала, что находится в незнакомом месте, почти раздетая и без своих вещей. Начинало смеркаться, и Ксюша растерянно оглядывалась по сторонам. Она не знала, что ей делать. Без денег она не могла добраться до дома, за вещами она боялась возвращаться, но ночевать на улице полуголой — это тоже был не вариант. И тут она сама собой вдруг осознала, что единственный человек, кто может ей сейчас помочь, — это Клавдия Матвеевна. Она снова огляделась по сторонам, пытаясь уловить хоть что-то знакомое, чтобы сориентироваться, где она находится и в каком направлении надо идти, однако, ничего так и не увидев, пошла вперёд, вглядываясь в молчаливо стоящие дома.

Ксюша прошла уже довольно много, как вдруг заметила знакомый дом. Она вспомнила его, потому что Артём обратил тогда на него её внимание. Он был старый и покосившийся, но в нём по-прежнему жили люди. Девушка тяжело вздохнула, перед глазами пронёсся тот миг, когда они шли с