Жизнь на кончиках пальцев - 2 - Маруся Новка Страница 5

Людмила перевела взгляд на мимозу, стоявшую в вазе на туалетном столике и расточавшую аромат на всю комнату, улыбнулась непонятно чему и потянула край ленты, перевязывавшей коробку. Сняла крышку. Развернула слой шелковистой матовой бумаги и охнула, увидев содержимое.

Она аккуратно подхватила невесомое платье за кончики тонких шлеек. Подняла его на высоту рук. Залюбовалась.

Матовый шелк цвета пепел розы был украшен крохотными, вышитыми блестящими нитками, бутончиками каких-то цветов, разбросанными по всему полю платья редко и ненавязчиво.

Милочка обернулась к зеркалу на стенке шкафа. Приложила платье к себе.

Оно шло её необычайно! Именно этот немного блеклый цвет не затмил бы собой её лицо, не отличающееся яркостью красок, а подчеркнул бы то, что было. И глаза со светло-болотной радужкой. И бледную кожу с едва заметным румянцем. И нежно-розовые губы. И пепельно-русые волосы, о которых Звездинская однажды презрительно высказалась, назвав их цвет «придорожной пылью».

Чем дольше Людмила стояла у зеркала, тем отчетливее понимала, что не может принять этот подарок! Что подобное преподносится только очень близким женщинам! А она таковой для Тимура Халфина не является!

Нужно немедленно упаковать платье! А завтра передать коробку водителю! Тимур, получив обратно свой подарок, должен понять всю его неуместность и то, что подобная фамильярность Людмиле Марковне не понравилась!

В последний раз посмотрев на платье, которое она даже не примерила, а продолжала любоваться им в зеркальном отражении, Милочка повернулась к кровати и вздрогнула, заметив, что в коробке лежит еще какая-то коробочка. Меньше размером, но с таким же вензелем незнакомого бренда на крышке.

Отложив в сторону платье, Людмила Марковна решила посмотреть, чем еще отважился одарить её Тимур.

На кровать из открытой коробки выпали крохотные трусики и бюстгальтер на косточках. Именно такой, что как нельзя лучше подходил к платью с открытыми плечами.

Милочка, вместо того, чтобы продолжить возмущаться, расхохоталась. Подумала, что не так с этим Тимуром?! Он озаботился не только платьем, в котором ему не стыдно будет представить её своим гостям, но и трусами с лифчиком! Хорошо, хоть не подумал, что у неё нет колготок! Тряхнула коробку и согнулась от хохота.

Потому как из коробки выпали шелковые чулки и кружевной пояс с подвязками.

— А туфли?! — продолжала хохотать Милочка, — Туфли где?! Комплект не полон!

Отсмеявшись, уложив все вещи обратно в коробки, решила тут же позвонить Халфину и высказать ему все, что о нем думает. О нем и о его непозволительном подарке. Но вспомнила, что Тимур Айдарович не озаботился тем, чтобы сообщить ей номер своего телефона.

Ну что же, процесс постановки наглеца на место придется отложить на завтра. А сейчас нужно ложиться спать.

Людмила переложила коробку в единственное кресло, быстро разделась и юркнула под теплое одеяло.

Домой Тимур Халфин попал только к одиннадцати часам вечера.

Муниципальные службы, как всегда не вовремя, проводили ремонтные работы на трассе, ведущей за город, что создало пробку, не рассосавшуюся даже к ночи.

Он быстро прошел в кабинет. Сел в кресло. Открыл ящик стола. Достал небольшой кнопочный телефон.

— Я вернулся, — сообщил собеседнику на другом конце провода.

— Все в порядке? — поинтересовался голос в трубке.

— Да, — кивнул Тимур, словно собеседник мог его видеть. — Встречи состоялись и прошли именно так, как вы предполагали.

— Как со вторым вопросом? — продолжал расспрашивать голос.

— Завтра я представлю её коллегам и их женам, — сообщил Тимур.

— Ты уверен в своем решении? — в голосе собеседника зазвучало сомнение.

— Да. Она подходит как нельзя лучше! — ответил Халфин. Разъяснил: — Одинока, ведома, нелюбопытна, бедна, как церковная мышь.

— Хорошо. Держи меня в курсе.

— Обязательно, — Тимур Халфин нажал клавишу отбоя.

Глава третья

Людмила Марковна открыла глаза и поняла, что все-таки задремала.

Стюардесса призывала пассажиров привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни.

Самолет шел на посадку в Варшавском аэропорту имени Фридерика Шопена. Выдающегося композитора, гордости каждого поляка от мала до велика.

— Ты немного поспала? — Тимур снова накрыл ладонью пальцы Милочки. — Между самолётами нам предстоит провести три часа в аэропорту. Этого времени мало, чтобы добраться до города, который я с удовольствием покажу тебе в следующий раз.

— Почему только ей? — острый слух Леночки не подвел любопытную девушку. — Я тоже хочу увидеть эту Варшаву!

— Хочешь — значит, увидишь! — успокоил дочурку Тимур.

— А когда? — настаивала девушка.

— Если все будет так, как я запланировал, то возможно уже в конце лета, — поделился намерениям Халфин.

— И что ты такого запланировал? — не унималась Леночка.

Тимур усмехнулся, думая, как ответить на вопрос, но, к счастью, самолет уже приземлился и подруливал к зданию аэровокзала.

— После полной остановки пассажиры, начиная с последних рядов салона, приглашаются к выходу! — провозгласила стюардесса, и Леночка снова уставилась в иллюминатор, желая налюбоваться, как минимум, аэропортом.

Все оставшиеся до пересадки время Тимур, Людмила и Леночка провели в зале для транзитных пассажиров. И ровно через три часа в небо взмыл самолет рейса Варшава — Париж, уносящий путешественников в аэропорт Шарля де Голя.

Вагон поезда, следующего в Гавр, больше напоминал комфортабельный салон самолёта. Разве что окна были побольше и давали возможность полюбоваться не только облаками, но и мелькающими за окном пейзажами.

На привокзальной площади Гавра их уже ожидал автомобиль, в багажник которого ловкий высокий брюнет-водитель загрузил чемоданы, самым большим из которых оказался принадлежащий Леночке.

Халфин пытался угомонить дочь и поумерить её аппетиты